– Итак, она не знает, что он приходит сюда.

– Ни в коем случае. И никогда не должна узнать.

* * *

Все ушли.

Итан переоделся, сменив черный костюм на влажные джинсы и фуфайку с капюшоном.

В главной пещере Кейт задувала свечи, а Гарольд собирал пустые бокалы и выстраивал их рядком в баре.

Задув последнюю свечу, Кейт зажгла керосиновую лампу для путешествия домой, и они последовали за Гарольдом по коридору.

Снаружи небо прояснилось. Звезды сияли из темноты, луна была яркой.

Гарольд взял у Кейт лампу и повесил через плечо. Втроем они двинулись вниз по уступу, туда, где вдоль утеса была подвешена тропа.

Все эти возвращающиеся домой люди отполировали деревянные доски и очистили тросы от снега.

Теперь Итан видел Заплутавшие Сосны в долине внизу.

Окутанные снегом, тихие.

Белые крыши.

Мерцающие огни.

Он подумал обо всех людях там, внизу.

О тех, кому снились их прежние жизни.

О тех, кто все еще не спал в ранние утренние часы в своих личных тюрьмах, гадая, во что же теперь превратилась их жизнь, не зная, живы они или мертвы.

О мужчинах и женщинах, тащившихся домой из пещеры в мокрой одежде, возвращаясь в мир, который, как они знали, был неправильным.

О своей жене.

О своем сыне.

– Итан, я должна знать, – сказала Кейт.

– Знать что?

– Насколько это было ужасно? То, что сделали с Алиссой. Она страдала?

Бёрк потянулся к тросу и сделал тот первый шаг на доску, от которого все переворачивалось в животе. Он велел себе не смотреть вниз, но не мог воспротивиться желанию взглянуть. Лес лежал в трехстах футах под подошвами его сапог, сосны с шапками снега.

– Она умерла быстро, – солгал он.

– Пожалуйста, не надо, – сказала Кейт. – Мне нужна правда. Ее сильно изранили?

Пребывание в пещере было пьянящим, но теперь вопросы ринулись торопливым, все возрастающим жаром.

Люди Пилчера пытали Алиссу, чтобы та назвала имена членов группы Кейт?

Или ее убили люди Кейт, чтобы она их не назвала?

– Итан?

Где это произошло?

– Итан…

Кто ее исколол?

Пилчер не убивал свою дочь.

Кейт что, играет с ним?

– Что они сделали с моей подругой? – спросила она. – Я должна знать.

Итан оглянулся на женщину, которую некогда любил. Она и ее муж стояли на краю утеса.

Бёрк думал, что после этой ночи будет лучше понимать, что случилось с Алиссой, но вместо этого чувствовал еще большую нерешительность.

Ему не давало покоя еще большее количество вопросов.

Слова Пилчера начали отдаваться эхом в его голове.

«Ты понятия не имеешь… На что она способна».

– Они искромсали ее, Кейт, – сказал Итан. – Они просто ее искромсали.

Изнеможение настигло его на перекрестке Восьмой и Главной.

Теперь он был один, расставшись с Кейт и Гарольдом несколько кварталов назад.

Небо перестало быть глубокого сине-черного цвета.

Звезды гасли.

Приближался рассвет.

Итан чувствовал себя так, будто не спал целую вечность, и не мог вспомнить, когда же в последний раз хорошенько вырубался на ночь.

Ноги болели. Швы снова разошлись. Он замерз и хотел пить, а всего в нескольких кварталах отсюда его манил дом. Он сбросит мокрую, промерзшую одежду, залезет под столько одеял, сколько сможет собрать, и просто перезарядится.

Приведет в порядок голову перед тем, как…

Шум приближающейся машины заставил его обернуться.

Итан уставился на юг, в сторону больницы.

На него стремительно надвигались горящие фары.

При виде их он остановился на переходе под висящим светофором.

Такое зрелище было крайне редким для Заплутавших Сосен – машина, которая не стояла, а ехала через город. Множество автомобилей были припаркованы вдоль улиц, большинство из них были на ходу. На краю города имелась даже заправочная станция, а рядом с ней – автомастерская. Но люди редко ездили на машинах. По большей части машины служили просто декорациями.

На мгновение Итан вообразил невозможное: что этот мини-вэн движется к нему. За рулем – отец семейства. Мама спит рядом с ним на переднем сиденье, дети в стране снов на заднем. Может, они едут всю ночь из Спокана или Мизулы. Может, возвращаются из отпуска. Может, просто проезжают через этот город.

Это было ненастоящим.

Он это знал.

Но на полсекунды, пока Итан стоял в предрассветном покое посреди города, это ощущалось возможным.

Приближающаяся машина мчалась посередине Главной, оседлав колесами белую полосу, на пределе оборотов мотора. Скорость была, должно быть, не меньше шестидесяти-семидесяти миль в час, рев двигателя вибрировал между темными зданиями, сияние фар затопило глаза.

Итану как раз пришло в голову, что, возможно, лучше убраться с дороги, когда он услышал, как мотор резко сбавил обороты.

Джип «Вранглер», который раньше столько раз отвозил его в гору, остановился на переходе перед ним.

Без дверей и со снятой крышей.

Итан услышал, как сработал экстренный тормоз.

Маркус уставился на него из-за руля мутноватыми глазами, которые говорили о том, что он не так давно проснулся.

Сквозь шум двигателя на холостом ходу он сказал:

– Вы должны отправиться со мной, мистер Бёрк.

Итан положил руку на обитую мягким дугу-предохранитель.

– Пилчер послал вас, чтобы доставить меня в пять часов утра?

– Он позвонил вам домой. Никто не ответил.

– Потому что меня не было дома всю ночь. Я занимался тем, что выполнял его поручение.

– Что ж, он хочет немедленно вас видеть.

– Маркус, я устал, замерз и промок. Скажите ему, что я пойду домой, приму душ и немного посплю. А потом…

– Простите, но так не получится, мистер Бёрк.

– Прошу прощения?

– Мистер Пилчер сказал: «Сейчас же».

– Мистер Пилчер может проваливать к чертям собачьим.

Светофор отбрасывал то один, то другой свет на джип, на лицо Маркуса, на пистолет, который тот внезапно направил в грудь Итану. Пистолет смахивал на «глок», но в полумраке Бёрк мог и ошибиться.