болтала без умолку. В данный момент ее волновали роман Кейт Казби и Майкла Брента. По ее мнению, Кейт должна была бросить отцу вызов и сбежать с возлюбленным. Она уже посоветовала Кейт так поступить. Аделина считает, что она права? В конце концов, что в жизни может быть лучше настоящей любви?

Аделина была довольно неразговорчива. Она с удовольствием съела овсянку, холодную ветчину и несколько сосисок. Затем подошла к двери спальни миссис Вон и постучала.

– Войдите, – сказала миссис Вон тоном человека, умоляющего оставить его в покое.

Аделина подошла к кровати.

– Жаль, что вы так плохо себя чувствуете, – сказала она.

– О, со мной все будет в порядке. Вы же знаете, у меня бывают такие скверные времена.

– Да, жаль. Я и сама не очень хорошо себя чувствую. На рассвете у меня была сильная боль.

Миссис Вон изумилась.

– Вы имеете в виду?.. О нет, еще ведь рано. Вы говорили мне о третьей неделе апреля.

– Да. Так должно быть. Но думаю, мне следует поторопиться и сегодня же перебраться под собственную крышу.

– Нет, нет, вы должны остаться на месте. Вы должны сохранять спокойствие. Мы справимся.

Внезапно Аделина опустилась на колени, крепко обняла миссис Вон и поцеловала ее.

– Вы так добры, – сказала она. – Как я смогу отблагодарить вас!

– Значит, вы останетесь? – слабым голосом спросила миссис Вон.

– Нет. Я мечтаю родить ребенка в Джалне.

– Но схватки!

– О, ручаюсь, я продержусь до третьей недели апреля.

Миссис Вон разрыдалась от облегчения, смешанного с искренней любовью.

– Я очень люблю вас, – сказала она. – Гораздо сильнее, чем Дейзи.

Аделина усмехнулась:

– Кто меня не любит?

Проходя мимо детской, она услышала лепет детей за игрой. О них не нужно беспокоиться. Затем пошла в свою комнату, достала чемодан и стала укладывать в него туалетные принадлежности. Добавила к ним две ночные сорочки, богато украшенные вышивкой и лентами от воротника до подола, и красный бархатный пеньюар. Она почувствовала легкое головокружение и присела на корточки, чтобы прийти в себя. Это отняло некоторое время.

Она должна взять что-то еще? Да, серебряную фляжку с бренди, которая была у них на борту. Она нашла ее, наполовину полную, в верхнем ящике стола Филиппа. Новый приступ боли пронзил ее, терзая, как дикий зверь. Она вскрикнула и зажала рот руками, стиснув зубы. Она не сдастся. Она родит ребенка в собственной постели.

Боль отступила. Аделина нащупала в шкафу шляпку и плащ. Надевая их, вспомнила, что не приказала подать к дверям лошадь с коляской. Увидев Пэтси О’Флинна, пересекавшего лужайку, Аделина открыла окно и окликнула его:

– Пэтси-Джо, приведи серую лошадь и коляску. Если ты когда-нибудь в жизни торопился, поторопись сейчас. Просто запряги лошадь и галопом к дому.

– Что случилось, ваша честь, мисс?

– Потом скажу. Скорее-скорее! Бегом!

Пэтси побежал в конюшню, размахивая руками, как цепами для скорости. Когда он вернулся, стало понятно, что он запряг лошадь. Выхватив из ее рук чемодан, он швырнул его в коляску.

– Беги в гостиную, – скомандовала Аделина, – и принеси Бони. Его нельзя оставлять.

Пэтси-Джо снова кинулся в дом и выскочил с птичьей клеткой, болтавшейся в руках. Бони, обрадованный внезапным изменением скучных будней, висел в клетке вниз головой, издавая вопли восторга. В своих путешествиях он выучил слово «пока» и сейчас без конца его громко повторял, хотя и без тени любви и благодарности.

– Пока-пока-пока, – беспрерывно верещал он, и под темным клювом изогнулся его язык.

Дрожавшая Аделина забралась в коляску. Крики попугая взбудоражили лошадь, она начала косить глазом и попыталась двинуться одновременно вперед и назад. Аделина схватила поводья.

– У меня начались роды. Преждевременные.

– Да уймись ты! – прикрикнул Пэтси-Джо на лошадь, ставя клетку с попугаем рядом с чемоданом. – Хочешь скинуть миледи на гравий, скотина?

Он вскарабкался на скамью позади Аделины.

– Ох, мисс Аделина, ваша честь, вижу по глазам, как вам больно. Неудивительно, вы же бегали вверх-вниз по лестнице и таскали огромные охапки постельного белья! Сам хозяин будет сердиться на вас за то, что вы наводили порядок в доме миссис Вон, когда в Джалне ничего не готово. Но не волнуйтесь, я вас мигом домчу.

– Не говори об этом, пока я тебе не позволю. Мне сейчас лучше. Поезжай быстро, но осторожнее на колдобинах.

Она поставила клетку себе на колени, чтобы успокоить попугая. Пэтси поднял верх коляски, чтобы прикрыть Аделину от завесы мелкого дождя, сеявшего с тусклого серого неба.

В спальне Аделины он поставил чемодан и клетку на кровать.

– Мне распаковать вам чемодан, мисс? – спросил он, наклонившись к ее лицу.

Тяжело дыша, она опустилась на стул.

По дому разносился громкий стук молотка. Он ужасно действовал на нервы.

– Скажи им, чтобы перестали стучать, Пэтси-Джо, – попросила она. – Объясни, что у меня болит голова. Только так. Ничего другого, имей в виду, Пэтси-Джо. Потом найди Лиззи и отправь ко мне. Передай, пусть придет сейчас же. Затем поезжай к дому преподобного и спроси миссис Пинк, не сможет ли она приехать сюда с тобой. Она поймет.

– Я все сделаю. Оглянуться не успеете, мисс. Может, лучше позвать доктора или акушерку, если его самого нет дома?

– Пока не надо. У меня есть дела.

– Но вы подождете?

– Да. Поспеши, Пэтси.

– Не стоит ли сходить за хозяином?

– Нет-нет. Делай только то, что я тебе сказала.

Он бросил на нее сосредоточенный взгляд, полный уверенности в своих силах, напряженный до комизма. Затем на цыпочках вышел из комнаты и неуклюже заковылял по холлу. Через мгновение стук молотков прекратился. Она услышала цокот копыт и громыхание коляски. Наступила тишина, только с крыши тихо капало. Аделина испустила долгий вздох облегчения. Вскоре она услышала, как по лестнице из подвала поднимается Лиззи.

– Я как раз шла сюда, – сообщила она, – и встретила мистера О’Флинна. Он сказал, что вам нездоровится. Приготовить вам чаю, мэм?

– Да, я бы выпила чаю. Быстро разведи огонь и поставь на него греться большой медный котел с водой.

– Вы хотите, чтобы я прямо сейчас вымыла пол и окна, мэм?

– Нет. То есть да, тебе стоит вымыть окно. Я найду шторы, и мы их повесим. Мы готовимся к родам, Лиззи. – Она несколько ехидно улыбнулась девушке.

– Святые угодники! – чуть не закричала Лиззи. – У меня нет никакого опыта. Мне нет и двадцати. Вы же не можете на меня рассчитывать. Я до смерти боюсь.

– Я рассчитываю только на то, что ты будешь делать, что велят. Сюда придет доктор. Но у нас еще много времени. А сейчас завари чай и поставь на огонь воду.

Лиззи