Ауру Лиши пронзила боль. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла рот, сдерживая всхлип.

Качая Олив на одной руке, Арлен другою сдавил плечо Лиши:

– Не имеет значения. Она будет Олив и не втиснется ни в какие рамки. Миру придется к ней привыкнуть.

Лиша сдавленно усмехнулась:

– Мать и это сказала.

– Твоя мамаша на ходу подметки режет, – заметил Арлен. – Олив ждут трудные времена, но она особенная, как и ее родители. Может быть, больше. На свете нет ничего, с чем бы она не справилась.

Лиша взглянула на него еще мокрыми глазами:

– Почем тебе знать?

Арлен оглянулся на образы, мельтешившие вокруг Олив, и пожал плечами:

– Я с некоторых пор вижу. Иногда – мысли, а иногда… что-то другое. Наверно, это похоже на чтение по костям. Знаю не то, что будет, а что может быть. Возможно, всем нам осталось недолго, но если мы прорвемся…

– Где ее отец? – спросила Лиша.

– На страже, пока я здесь не закончу, – ответил Арлен. – Потом уладит собственные дела в Даре Эверама. После этого мы снова уйдем.

– Какие дела? – не отставала она. – На страже чего? Уйдете – куда? Через что вы прорветесь?

Арлен тяжко вздохнул:

– Мы растревожили осиное гнездо, Лиш. Поднимется рой, и это, похоже, моя вина.

Вспышку боли за глазницей он увидел раньше, чем Лиша прижала к виску ладонь.

– Это похоже на речи Арлена Тюка, которого я знаю. – Она направилась к своему креслу. – Чая?

– Да, спасибо.

Олив закрыла глаза, и Арлен осторожно, стараясь ее не разбудить, присел напротив Лиши на топчан. Лиша разлила чай, и он взял чашку свободной рукой. Чай был горек, но удивляться не приходилось. Лиша не экономила сахар – ей просто не приходило в голову, что кто-то его захочет.

Она прищурилась на него, глядя сквозь меченые очки:

– Ночь, Арлен! Если ты хочешь сахара – достаточно попросить.

Он улыбнулся:

– Ты навострилась читать ауры.

– Для этого не нужно быть мозговым демоном, – ответила Лиша. – Я вижу, как у тебя над головой плавает проклятая сахарница.

– Не торопись с толкованием, пока не разберешься.

Лиша отмахнулась, но Арлен увидел, что она осталась довольна ответом.

– Понимать ли это так, что тебе постоянно хотелось сахара, но ты ни слова не говорил?

Арлен пожал плечами:

– Ты никогда не ставишь его на стол, пока не попросят, а я не люблю пустой суеты. Было время, я пивал вещи и похуже, чем горький чай.

– Ихор? – спросила Лиша, и кровь у Арлена застыла в жилах.

Продолжая прикидываться, будто думает о мелочах, он прозондировал ее ауру. Много ли ей известно?

Выдохнув, он поставил чашку.

– Как ты вычислила?

– Это не я, – ответила Лиша. – Стела Тракт. Сейчас ее заперли в темнице, она сидит в меченой камере, а десятки юнцов, одуревших от магии, едят мясо демонов в Лесу травниц.

– Ночь! – Арлен утопил лицо в ладонях.

– Мог бы мне и сказать, – заметила Лиша. – Мог бы довериться.

– Как поверил, что ты не будешь метить кожу? – спросил Арлен. – Или – тому, что ты прислушаешься и поймешь, насколько опасен избыток магии? Ты видела, каким я был, Лиша. Жил диким зверем, забыв, что такое человечность. Я чуть не бросил вас с Рожером умирать на дороге, и вам повезло, день выдался удачный.

Лиша скрестила на груди руки:

– Но с Ренной все обошлось?

Арлен помрачнел:

– Ренна оставила мне не больше выбора, чем ты, Лиш. Меня окружают несговорчивые женщины.

– Может быть, тебе это и нужно, чтобы не поступать по-дурацки, – усмехнулась она.

– Да, возможно, – хмыкнул Арлен.

Лиша направилась к боковому столику с простым глиняным сервизом. Никакого роскошного серебра. Вернувшись с сахарницей, она взяла щипцами два кубика и бросила в его чашку. Затем поставила чайник и снова села.

– Теперь рассказывай, где был и что делал.

– Я тебе верю, Лиша Свиток, – произнес Арлен. – И верил всегда. Но как ты в свое время не открыла мне тайны огня, когда я спрашивал, так и я кое-что утаил. Мы все имеем право на секреты.

Лиша поджала губы, но спорить не стала.

– Сейчас… – Он вздохнул. – Не знаю, останусь ли я жив, увидимся ли снова, а потому секретничать особо незачем. Я расскажу тебе все, что захочешь узнать, но поклянись вслух, громко, что никому не скажешь. Если кто-нибудь хоть намеком проведает, а потом попадется мозговику, в опасности окажется весь мир.

Лиша не колебалась:

– Клянусь ребенком, который спит у тебя на руках. Я сохраню твои тайны.

Арлен кивнул:

– Мозговики неспроста пришли за мной и Джардиром. Они относятся к этой истории с Избавителем даже серьезнее, чем рачители. Называют нас объединителями. Мозговики понуждают трутней к ожесточенному сопротивлению. Они не успокоятся, пока не разберутся с нами.

– Ренна, когда ты ее прислал, сказала столько же, – заметила Лиша.

– Они, как в старые времена, подумали, что мы можем дать им бой, – продолжил Арлен. – Тогда они, как наступило новолуние, заманили меня в ловушку и перерыли мое сознание, словно сундук с хламом. Я слышал, как они треплются в голове. Знакомились с моей жизнью, планами и смеялись над их нелепостью. Но потом, – он постучал себя по виску, – они допустили одну маленькую оплошность.

– Какую?

Он видел, как ей не терпится все узнать.

– Они увидели, где я взял метки, – ответил Арлен. – Увидели Анох-Сан и поклялись вернуться туда в следующее новолуние и все запечатать.

Лиша прищурилась:

– Ты узнал, куда они подадутся.

Арлен снова кивнул:

– Тогда же я понял, что нельзя убивать Джардира. Демоны прочли этот план у меня в голове. Мне следовало сделать нечто для них неожиданное.

– Домин шарум был уловкой с самого начала, – сообразила Лиша. – Ты похитил Ахмана и отвел его туда.

– Да, и еще Ренну, Шанвах и Шанджата.

Лиша сжала кулак, ее аура стрельнула опаляющим гневом.

– Но не меня. Не Рожера, не Гареда, не…

– Я не мог рисковать, – возразил Арлен. – Все зависело от умения спрятаться в крохотном склепе и дождаться, когда мозговики явятся осквернить саркофаг Каджи. Каждый лишний человек повысил бы вероятность того, что нас заметят и сбегут раньше, чем мы нанесем удар.

– И что произошло? – поторопила его Лиша.

– Корона Джардира создает сферическое поле меток. Демонам не выйти из него и не войти. Мозговиков помельче мы перебили, а главного гада поймали.