Суть тропов сводилась к утверждению, что нет самоочевидных истин и нет истин, устанавливаемых путем доказательств, так как истинность суждений недоказуема.

Скептики обратили внимание на сложность развития познания. Сомнительность, недостоверность всякого познания они объясняли тем, что все относительно, все зависит от условий, которые, в свою очередь, также различны. А потому – что одному кажется достоверным, то другой воспринимает как ложное. Значит, всякая вещь «не есть в большей степени одно, чем другое». И ни органы чувств, ни разум не могут определить в вещах ни истинного, ни ложного. Единственным критерием истины может быть только видимость. Поэтому при определении, например, вкуса какой-либо вещи следует говорить, что эта вещь кажется нам горькой или сладкой. Мудрость состоит в том, чтобы не соглашаться ни с чем, воздерживаясь от каких бы то ни было категорических суждений о чем-либо, и избегать давать оценку.

Воздержание от суждений обозначается в скептицизме термином эпохе. Принципа «эпохе» придерживался Пиррон и его последователи. Диоген Лаэртский писал о Пирроне, что тот ничего не называл ни прекрасным, ни безобразным, ни справедливым, ни несправедливым.

Гносеология скептиков служила обоснованием их этических воззрений. Целью человеческого существования скептики считали достижение счастья. Поэтому задачу философии они видели в том, чтобы научить людей жить счастливо. Тот, кто хочет стать счастливым, должен был, как считал Пиррон, прояснить для себя три вопроса: 1) из чего состоят вещи; 2) как нужно к ним относиться; 3) какую выгоду может получить человек из его отношения к вещам.

Скептическая теория познания дает ответы на эти вопросы. Нельзя ответить на первый вопрос, поскольку невозможно категорически утверждать, что нечто определенное существует. Ответом на второй вопрос являются рассмотренные выше тропы, согласно которым отношение к вещам состоит в воздержании от любых суждений о них. Ну, а выгода для человека заключается в том, что «эпохе» приводит к атараксии, то есть состоянию невозмутимости и безмятежности. В отличие от эпикурейцев суть ее скептики трактовали как отказ от познания. И вообще, подчеркивал Секст Эмпирик, «начало и причина скепсиса лежит в надежде на невозмутимость»[180]. В понимании скептиков счастье состоит в невозмутимости и душевном спокойствии, а путем к счастливой жизни является воздержание от определенных суждений. Молчание скептика – это проявление мудрого отношения к жизни, принятие ее такой, какова она есть согласно законам и обычаям.

Третий век в истории Римской империи был временем глубокого кризиса всей рабовладельческой системы. Кризисом были охвачены буквально все области жизни Римской империи – от хозяйства до идеологии. Не избежала его и философия. Из крупнейших философских школ, сложившихся еще на рубеже IV–III вв. до н. э., продолжали свое существование только Академия, Ликей и Стоя, но и они переживали не лучшие времена. Их деятельность в основном свелась к комментированию наследия древнейших философов и написанию текстов, далеких от философии.

Кризис римского общества вызвал недоверие к рациональному освоению мира. Философы этого периода все решительней переходили от сократовского рационализма к позиции иррационализма и мистики. В этот период в римское общество стали активно проникать различные восточные мистические культы, а философия все теснее смыкалась с религией. Общая духовная атмосфера, царившая в Римской империи, отражала настроения неудовлетворенности и безысходности людей, их стремление к бегству от жизни в мир волшебных видений, оторванных от бедственных реалий действительности. Своего рода ответом на духовные запросы значительной части римского общества было возникновение и развитие мистических философских учений. К этому же времени значительно усилилось влияние христианства. Это был век осознания противоположностей эллинской и христианской культур.

Своеобразным сплавом мистики и логики стала философия Плотина – неоплатонизм. Неоплатонизм представляет собой цельное философское учение античности, «одновременно и конец, и начало: конец того, что касается греков, и начало того, что касается христианства»[181].

Неоплатоническая философия синтетична. Она исходит из учения Платона о благе и счастье, пифагорейской этики философской жизни, учения Аристотеля о бестелесном перводвигателе, использует терминологию стоиков. Она сохраняет содержание античной философии, но в новой религиозно-философской и мистической форме. Неоплатонизм стал своеобразным завершением философии Платона и ее интерпретацией в духе христианской религии единого Бога, являющегося принципом и первоосновой всего существующего. «Но, считая Плотина тесно связанным с предшественниками, мы тем не менее признаем и своеобразие его философского гения. Своеобразие историко-философской позиции Плотина состоит в том, что, стоя на точке зрения аристотелевского платонизма, Плотин, оригинальный ученик Аммония, переработал в полемике со стоизирующими мыслителями (стоиками) пифагорейский платонизм с точки зрения энергизма и интеллектуализма Аристотеля»[182].

Плотин (204–270) был родом из Египта. Он получил прекрасное образование, обучаясь у известных александрийских философов, а в 28 лет пришел к Аммонию Саккасу, который на рубеже II–III вв. основал в Александрии свою школу, и стал самым знаменитым его учеником. В 38 лет в поисках восточной мудрости принял участие в персидском походе императора Гордиана. Однако римские войска потерпели поражение. Плотину удалось бежать в Антиохию. Оттуда он не вернулся на родину в Египет, а отправился в Рим, где основал свою философскую школу, которая в отличие от всех других древнегреческих школ учила человека подняться над земным измерением жизни, оставить мирскую суету для того, чтобы созерцать божественное и достигать его.

Школа пользовалась у римлян небывалой популярностью. Юноши и зрелые люди становились восторженными последователями его учения. Плотин приобрел известность и уважение в высших кругах Рима. Его лекции посещал даже император Галлиен с супругой. Он обещал основать в Кампании город философов, который должен был называться городом Платона – Платонополь, – быть устроенным по образцу его «Государства» и служить как бы эллинским монастырем – центром религиозного созерцания. Однако императору не удалось выполнить свое обещание из-за дворцовых интриг.

Плотин оставил после себя значительное литературное наследие. Поклявшись не разглашать учение Аммония, он долгое время не писал и только в зрелом возрасте начал записывать свои мысли, излагая их в отдельных рассуждениях и трактатах. Он никогда не перечитывал своих сочинений, ссылаясь на болезненность глаз. Он не заботился о правописании, о разделении должным образом слогов. Его интересовал только смысл. Основную силу слова он видел в том, чтобы не столько доносить информацию, сколько погружать читателя в пространство переживания. Своему ученику Порфирию он завещал привести в порядок свои произведения и издать их. Порфирий систематизировал все труды учителя, разделил их на шесть групп по девять произведений в каждой группе. Поэтому они получили название «Эннеады», что по-гречески значит «девятка». Единственным достоверным источником сведений о Плотине является сочинение Порфирия «Жизнь Плотина».