— Не-ет. Спасибо, я бы с удовольствием, но, во-первых, сыта, а во-вторых, мне надо квартиру до ночи в порядок привести, — решительно отказалась Ирина Григорьевна. На кухне они с Полиной уже успели собрать осколки, расставить по местам уцелевшую посуду, навести некое подобие порядка.

— Максим Сергеевич, вот вам список первоочередных покупок, — выходя из спальни, протянула листок Ирина Григорьевна. — Подушек ни одной не осталось, нет одеял, диван в кабинете частично уцелел, вы сможете там спать, но карниз и шторы оборваны. В спальне тоже карниз оборван, но там можно все поправить, надо только мастера вызвать. Правда, где его ночью возьмешь? Матрас, к счастью, цел. Больше всего вашим костюмам досталось. Половина порвана, вторая безнадежно измазана то ли кремами, то ли гелями. Думаю, их уже можно выбрасывать.

Максим уехал.

— Ирина Григорьевна, давайте я вам помогу, — ходила по пятам за домработницей Полина.

— Еще чего. Мне за это деньги платят. И между прочим, хорошие, — усмехнулась Ирина Григорьевна. — А вы просто посидите, составьте мне компанию. Давно вы с Максимом познакомились?

— Да нет. Буквально вчера. Он к нам в библиотеку приезжал, его бабушка нам книги завещала, а он приезжал узнать, почему именно нам? А мы и сами не знаем. Он спрашивал, может, письмо какое-то пояснительное было или еще что-то. Но ничего такого не было. А потом я вспомнила, что в книге старую записку нашла, вот он ее прочел, всполошился. Сказал, что его родителей убили, и бабушку тоже, и что теперь и мне опасность грозит.

— Господи, ужас какой! А вы тут при чем? Да и Аглая Игоревна, сколько знаю, сама умерла, в больнице. Ей и лет-то уже было под восемьдесят. Хотя она, конечно, молодцом держалась. Спинка прямая, вся такая ухоженная, при прическе, настоящая графиня.

— А она графиня?

— Да, у Максима семья до революции к графскому роду принадлежала, у них и фрейлины в роду были, и министры, и генералы. И поместья были, и крепостные. А после революции все, естественно, потеряли, но воспитание осталось. Аглая — та прямо как из фильма «Война и мир» была, — рассказывала Ирина Григорьевна, собирая в пакет по углам гостиной осколки и обломки. — Так, а что же вам-то может грозить, что в этой записке такого?

— Не знаю, просто перечисление каких-то книг. Тех, что Аглая Игоревна нашей библиотеке подарила. Вы знаете, нас даже ограбить пытались, но, по счастью, так получилось, что часть книг наши сотрудники домой в тот день взяли почитать, а остальные заведующая так спрятала, что их и не нашли, — весело рассказала Полина и вдруг испугалась. А вдруг Максим прав и кто-то охотится за сокровищами, и записка эта не случайность, и разгром в библиотеке. Ведь если в его роду были и графы, и фрейлины, то и сокровища могут быть! И зачем она болтает об этом с малознакомым человеком?

— Ну и ну. Прямо роман какой-то, — включая пылесос и начиная чистить внутренности развороченного дивана, пробормотала Ирина Григорьевна. — Вот зачем я его чищу? — остановилась она в задумчивости. — Подушек теперь все равно нет. Вряд ли Максим их чинить станет. Он его все равно, наверное, выкинет, как вы думаете, Полина?

— Не знаю. А он дорогой?

— Да уж, наверное, не дешевый, — усмехнулась Ирина Григорьевна. — Ну, так и он человек не бедный. А вы жену его видели?

— Нет, — успокаиваясь, с любопытством ответила Полина.

— Та еще штучка, — многозначительно проговорила Ирина Григорьевна. — Личико, конечно, смазливое. Глазищи вот такие, носик, губки как с картинки из какого-нибудь «Космополитена». Фигура будь здоров, и задница, и бедра. Из фитнеса не вылезала и из солярия. А может, и подкачивала силиконом или чем там сейчас это делают. Но на лице было написано — стерва. И родителям его она никогда не нравилась, и детей не хотела. И хорошо, а то было бы сейчас забот. Ведь он ее, знаешь, с мужиком в собственной кровати застукал, и это в тот день, когда его родителей убили. Представляешь? Приехал домой с такой новостью, а тут нате вам! Подарочек!

— Ужас! Да как же так можно? — Полина вытаращила глаза. Жизнь семейства Пановых представала перед ней в виде мексиканского сериала.

— Да она же не знала, что он ее застукает, Максим дома днем никогда не появлялся. Деньги для этой куклы зарабатывал, а тут вдруг явился, да еще без звонка и предупреждения. Вот теперь ездит, скандалит, назад рвется, поганка бессовестная.

— Такая наглая?

— Да ее-то понять можно, ей сытой жизни хочется. Сама-то ни дня не работала, родители обычные люди со средним достатком. А вот о чем Максим думал, когда на такой женился, понять не могу. Неглупый парень, образованный, родители умные интеллигентные люди, а он эту мерзавку выбрал. Но вот теперь за то и получил. Еще можно сказать повезло. А то бы дожил до старости с ветвистыми рогами и так бы ничего и не понял. Ему бы вот на такой, как ты, жениться, — глядя на Полину с доброй улыбкой, заметила Ирина Григорьевна.

— Да что вы! Мы с ним совершенно не знакомы, и вообще, он не в моем вкусе, — заливаясь краской, проговорила Полина.

— Вот познакомитесь поближе, и вкусы поменяются, — мудро заметила Ирина Григорьевна. — Помоги-ка мне диван передвинуть, он не тяжелый, просто громоздкий.

— А что касается сокровищ, так, по-моему, дело хорошее, ему сейчас от горя своего отвлечься надо, чтобы не запить с тоски. Пусть лучше загадки разгадывает, а то мало ему смерти родителей, так еще и жена нож в спину всадила. Нашла время, — заталкивая в мусорный мешок распотрошенные диванные подушки, пыхтела Ирина Григорьевна. — Нет, ну это же надо столько добра загубить, тут убытков миллиона на два, она сама столько не стоит! — снова берясь за пылесос, проговорила домработница.

— На два миллиона? — недоверчиво повторила за ней Полина.

— А ты как хотела? Мебель очень дорогая, одежда, у Максима костюмы тысяч по сто небось каждый, да еще посуда, да всякие безделушки, да телевизор, — показала на огромный разбитый экран Ирина Григорьевна. — Уж и не знаю, сколько такой стоит, тысяч триста, наверное. А картины? Я, конечно, не разбираюсь, но у родителей его сплошные подлинники на стенах висели. В общем, погуляла девушка. А что касается ваших занятий, то полиция пусть убийцами занимается. А вы с Максимом можете пока загадки поразгадывать. Может, за город наведаетесь, может, клад этот в какой-нибудь их бывшей усадьбе зарыт.

— Не знаю. Вот завтра в библиотеку съездим, найдем нужные книги, расшифруем указания, если сможем, а там решим, — пожала плечами Полина.

Тут из прихожей раздался шум.

— Полина, Ирина Григорьевна, это я. Заносите! — зычно скомандовал он кому-то невидимому. — Я еще успел в мебельный центр заскочить, вот купил уже сразу и диван с креслом, а то сидеть не на чем. Выбирать было особо некогда. Но вроде бы приличный, немецкий, и по цвету один в один как старый, — возбужденно рассказывал Максим, кидая в угол большущие пакеты с подушками и одеялами. — Пришлось, конечно, доплатить за срочность, зато будем жить как люди.

Вслед за Максимом в прихожую вдвинулся здоровенный детина, сгибающийся под тяжестью завернутого в полиэтилен дивана, вслед за ним вдвинулся еще один здоровяк со своим куском дивана, а вслед за ним третий.