– Соскучился. Может, присядем?

– У меня мало времени, – отчеканила Рита.

Николай состроил скорбную мину.

– Мы с тобой прожили одиннадцать лет, а ты не хочешь уделить мне одну минутку, – заблажил он.

Рита глянула на циферблат наручных часов, недовольно дернула уголком губ и сказала:

– Хорошо, давай присядем.

Когда они пошли к скамейке, водитель двинулся было за ними, но Рита, перехватив его взгляд, качнула головой, и он остался стоять в стороне, метрах в десяти от них.

– Итак, что тебе нужно? – сухо спросила Рита бывшего мужа.

Он глянул на нее маслянистыми глазами и ощерил рот в улыбке.

– Солнышко, разве можно так разговаривать с любимым мужем?

Рита пожала плечами и сказала:

– Я подала на развод. Через несколько дней мы перестанем быть мужем и женой.

– Ну, не знаю… – уклончиво проговорил Николай, не глядя на Риту.

Она подозрительно на него посмотрела.

– То есть?

Николай снова посмотрел на жену и вдруг выпалил – как в омут с обрыва прыгнул:

– Мне нужна половина всего, что ты имеешь.

Несколько секунд оба молчали. Марго смотрела на мужа удивленно и недоверчиво.

– Половина всего, что я имею?

– Угу. – Николай нагло усмехнулся. – Ты ведь теперь богатая. – Он кивнул подбородком в сторону «Лексуса». – Вон какую тачку себе насосала! Подкинь и мне деньжат – на новую квартиру. От тебя не убудет.

– Ты свихнулся? – Глаза Риты блеснули металлическим блеском. – С какой стати я отдам тебе свои деньги?

– Можешь не только деньгами, – миролюбиво произнес Николай. – От твоей тачки я бы тоже не отказался. Сколько она стоит? Миллион, не меньше. А то и два.

– Мне надоело этот бредовый разговор. Прощай!

Марго поднялась со скамейки.

– Я не дам тебе развод! – громко сказал Николай. – И найму этого… как его… адвоката. Подниму шумиху. Расскажу всем, какой ты была раньше. И фотки твои журналюгам отдам. Те, на которых мы с тобой голые. На Слободе, у озера, помнишь? В наш медовый месяц. Ты там еще портвешок из горла хлещешь. – Николай хохотнул. – Приятно вспомнить.

И вдруг осекся, встретившись с Ритой взглядом. Она разомкнула губы и тихо проговорила:

– Только попробуй.

И от ее спокойного, ледяного голоса Николай растерялся. Его жена так никогда не разговаривала. А это значит…

– Это значит, что если ты попытаешься нагреть меня на деньги, – холодно и отчетливо произнесла Рита, – я сделаю так, что ты станешь инвалидом. И даже на костылях передвигаться не сможешь. На этом все. И чтобы я больше тебя не видела.

Рита поднялась со скамейки и зашагала к офису. Николай молча посмотрел ей вслед, от его былой уверенности не осталось и следа, он выглядел жалким, спившимся, никому не нужным и никому не страшным человечком. Каковым, по сути, и был.

На крыльце стоял и курил начальник службы безопасности Корбан. Поздоровавшись с Ритой, он кивнул в сторону Николая и спросил:

– Этот человек вам досаждает?

– Нет, – небрежно сказала Рита.

– Хотите, чтобы мои люди с ним разобрались?

– Я же сказала – нет.

Рита прошла мимо Корбана и скрылась в офисном здании. Начальник службы безопасности внимательно посмотрел на Николая. Затем отбросил окурок в сторону и стал спускаться по ступенькам вниз.

Игорю Михайловичу Корбану было сорок семь лет. В свои годы он мечтал только об одном – раздобыть столько денег, чтобы их хватило до конца жизни, послать всех к черту, выйти на настоящую пенсию и целыми днями сидеть на берегу Оки с удочкой. Или бродить по лесу в охотничьим ружьем в руках. А по вечерам сидеть у телевизора с собакой у ног и, глядя на экран, пить маленькими глотками дорогой ароматный коньяк.

И сейчас, глядя на сизоносого забылдыгу-алкаша, поднявшегося со скамейки и заковылявшего прочь, он вдруг почувствовал, что близок к своей мечте как никогда.

Нагнав незнакомца, Корбан негромко окликнул:

– Уважаемый!

Мужчина вздрогнул. Оглянулся, посмотрел на Корбана испуганным взглядом и опасливо проговорил:

– Я тебя знаю?

– Вряд ли, – сказал Корбан. – Но у меня к вам есть выгодное предложение. Мы можем поговорить?

– Об чем? – недоуменно спросил мужчина.

– О Маргарите Алексеевне.

Мужчина быстро и испуганно глянул по сторонам, словно боялся внезапного нападения.

– Не бойтесь, – сказал Корбан. – Я на вашей стороне. Возможно, мы сможем друг другу помочь.

Генерал Кальпиди сидел за столом, перед раскрытой папкой и держал в руке фотографию молодой, ухоженной и красивой женщины.

– Маргарита Алексеевна Ковальская, – комментировал стоявший перед столом помощник. – До недавних пор – Суханкина. Тридцать два года. Двое детей. Работает в компании «Витанова» заместителем главы департамента…

– Я умею читать, – сухо оборвал его Кальпиди, продолжая вглядываться в лицо женщины с фотографии. – …Так, говоришь, перед тем, как начать карабкаться на вершину пищевой цепочки, она выиграла викторину «Модная сделка»?

– Да. Именно так мы на нее и вышли.

– Замечательно. – Кальпиди улыбнулся сухими тонкими губами, отчего лицо его стало похожим на морду хищной глубоководной рыбы. – Из прислуги в княгини. И это всего за пару месяцев. Замечательно, – повторил он.

– Мы можем взять ее сегодня же, – сказал помощник.

Генерал покачал головой:

– Нет. Сперва понаблюдаем за ней немного. Мне придется ее «съесть», а я внимательно отношусь к тому, что ем.

– Мы можем понаблюдать за ней в клинических условиях, – предложил помощник. – Я уже известил наш медперсонал.

Кальпиди покачал головой:

– Нет. Эти «убийцы в белых халатах» сразу раскромсают ее на куски, чтобы изучить. И могут упустить самое главное.

– Самое главное? – непонимающе переспросил помощник.

– «Душа всякого тела есть кровь, она душа его. Потому я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа тела есть кровь. Кровь есть душа, не ешь души», – процитировал генерал Кальпиди. – Кровь этой женщины скоро станет частью меня. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем.

– Не важно. Мне нужна ее подробная медицинская карта и медицинские карты ее детей. Возможно, дети тоже могут понадобиться. И еще – сделайте подробный перечень всего, что она делает в течение дня. Во сколько встает, что ест и пьет, сколько часов в сутки работает. Сколько раз ходит в туалет, с кем трахается, и как часто, испытывает ли при этом оргазм… Я должен знать о ней все.