Потрясенный, он ответил:

– Ну ты же не можешь принимать решения, меняющие жизнь, за одну минуту!

Зная, что он просыпается по утрам гораздо раньше меня и писать о серьезных вопросах в его стиле, я сказала:

– Отложи этот вопрос на завтра и оставь мне утром записку.

Следующим утром Гэри, как обычно, ушел из дома рано, но не оставил записки. Я расстроилась. Я была уверена, что поступаю правильно. Этому суждено было случиться!

Ровно в 9 утра раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте, Шерри! Это Сью, социальный работник из больницы. Я только что говорила с матерью, и она согласна отдать вам ребенка. Вы заберете малышку?

Что мне было делать? Я была готова перевернуть наш мир вверх дном, а Гэри, казалось, предпочитал отлаженный порядок жизни.

Пытаясь найти слова для ответа, я услышала шаги на лестнице. К моему удивлению, это оказался Гэри, и он был не на работе.

Муж присел на кровать и прошептал:

– С кем ты разговариваешь?

Схватив лист бумаги, я написала: «Хочешь забрать малышку?»

Он взял ручку и написал: «Что, если она заболеет? Нужен ли нам юрист? Во сколько нам это обойдется? Что, если мать передумает?»

Прочитав, я разорвала лист наполовину, возвращая ему первоначальный вопрос: «Хочешь забрать малышку?»

– У вас есть юрист? – спросила Сью.

– Нет, – ответила я. – Во что мне это обойдется?

– Позвольте мне найти юриста и узнать цену, – сказала она и повесила трубку.

Пять минут спустя Сью перезвонила.

– Я нашла юриста. Так как в деле больше нет заинтересованных сторон, он возьмет 2000 долларов. У вас есть столько на руках?

«Бог ты мой, – подумала я, – 2000 долларов. И это, когда я наконец-то расплатилась по кредитным картам. Ну, все, хватит!»

– Мы ее удочерим и предоставим аванс наличными!

Гэри, ошарашенный, наконец ушел на работу. Я побежала в супермаркет Уолл Март за подгузниками и молочной смесью, затем попыталась заняться своими делами, сохраняя как можно больше спокойствия. Юристы и агентства запустили правовые процедуры, но все казалось нереальным. И если для меня это было нереальным, то уверенности, что Гэри справится со всем этим, было еще меньше.

В тот вечер Гэри отправился со мной ставить подпись в книге регистра. Он все так же сохранял спокойствие. Или ему уже было скучно? Когда все закончилось, я подумала: «Сейчас или никогда».

– Дорогой, – сказала я, – давай пойдем и посмотрим на нее.

– Мы не можем, – прагматично ответил он. – Часы посещений заканчиваются через десять минут, а ехать до больницы двадцать.

– Ну же, давай, – настаивала я, вытаскивая его на улицу и заталкивая в машину.

Мы шли по больничному коридору, и за нами следовал приглушенный шепот. Нас направили на сестринский пост.

– Это необычное для всех нас событие, – сказали нам на посту. – Если бы врачи знали, что она беременна, ее бы отправили в родильный дом неподалеку на этой же улице. У нас даже родильной палаты нет!

Вокруг слышались смешки и хихиканье.

Нам сказали, куда идти, и мы с Гэри прошли до конца длинного коридора. Мой большой тихий муж нерешительно потянул ручку двери.

Перед нами предстала огромная пустая палата. Да, она была пуста, только прямо в центре стояла одинокая маленькая колыбель.

Вместе мы подошли к ней и увидели крошечную новорожденную девочку. Гэри наклонился, чтобы прикоснуться к ней. Как только он это сделал, она потянулась и обхватила его пальцы своими крошечными ручками. Я услышала, как Гэри шепчет своим глубоким голосом:

– Привет, милая! Это твой папа.

Какими бы ни были обстоятельства, казалось, папа и дочка давно ждали друг друга.

Как я полагаю, в жизни есть что-то, чему суждено случиться.

Пройдет время, и однажды Гэри успокоится и снова спросит меня: «Как прошел твой день, дорогая?»

Шерил Николсон

Когда мне исполнилось пять лет, я получила в подарок книгу «Зайчонок, который хотел убежать из дома». По этой книжке получалось, что хорошо там, где нас нет.

– Сегодня я собираюсь убежать из дома, – объявила я во всеуслышание.

Мама кивнула в ответ.

– Я поняла тебя, зайчонок, – сказала она, приготовила мне в дорогу бутерброд с арахисовым маслом, завернула его в вощеную бумагу, положила в карман моего красного пальто и поцеловала на прощание.

– Пожалуйста, не забывай, – предупредила меня мама. – Дорогу тебе одной переходить нельзя.

Я дошла до угла, который был всего в трех домах от нашего. Посмотрела через плечо… Мама стояла и наблюдала за мной, поэтому я не осмелилась переходить дорогу. Я прикинула, что мне делать дальше, и решила остановиться на углу и съесть бутерброд.

Я медленно жевала его, подставляя лицо полуденному солнцу. Я подумала, что было бы приятно где-нибудь здесь поваляться и вздремнуть, но вспомнила, что спать мне разрешали только в кровати. Я доела бутерброд, засунула оберточную бумагу в карман и потащилась обратно.

В тот вечер за ужином я рассказала, что убегала из дома. Мой рассказ не произвел большого впечатления на папу и сестру-первоклашку.

– Ты, конечно, можешь убежать, но ты же вернешься назад, – заявили мне они.

Они оказались совершенно правы. В течение нескольких десятилетий я никуда особо не уезжала. Я вышла замуж, вырастила сына и, хотя мы пару раз меняли место жительства, я нигде не чувствовала себя как дома. Мне всегда казалось, что мой дом ждет меня где-то за линией горизонта. Дом был не там, где я жила. Он находился на другой улице… за углом… на другом континенте… в другой полушарии.

После того как мне исполнилось пятьдесят лет, я во второй раз убежала из дома. На этот раз по-настоящему. Я пошла работать в «Корпус мира». В качестве волонтера я поехала в места, которые давно мечтала посетить. На этот раз я уже не останавливалась на углу улицы. Я надеялась, что за время странствий смогу найти свой дом.

– Ты вернешься через два года, – говорили друзья. – И уже больше никуда не захочешь уезжать.

– Ну, не знаю, – отвечала им я.

В память о матери в свою первую поездку во Флориду в начале работы в «Корпусе мира» я сделала себе в дорогу бутерброд с арахисовым маслом.

Но я оказалась зайчиком, которому понравилось путешествовать. Я вновь и вновь возобновляла свой контракт с «Корпусом мира». При помощи мачете я открывала кокосовые орехи в Белизе. Вместе с коллегой на мотоцикле мы выбирались из провинции Сан-Хуан-де-ла-Магуана в Доминиканской Республике буквально за несколько часов до большого наводнения. Вместе с местными художниками я рисовала картины на стенах Центра молодежи в городе Мон-Флери на Сейшелах. Во время отпуска в Сингапуре я пила коктейли «Сингапурский слинг» в отеле «Раффлз» и макала большой палец ноги в Южно-Китайское море. Я слышала вой волков в степях под Улан-Батором в Монголии и песни вождей племен и миссионеров в столице Самоа – Апиа. Я работала в Узбекистане, Гайане, Таиланде, Болгарии и Сент-Винсенте. Я побывала в пятидесяти странах… но так и не нашла свой дом.