Нельзя сказать, что немцы в тот период не сознавали сущность религиозного измерения деятельности Гитлера. Напротив, они не только прекрасно понимали ее суть, но и в некоторых случаях сознательно приветствовали ее. Так, например, по свидетельству современника, бургомистр Гамбурга однажды заявил: «Нам не нужны священники. Мы можем прямо обращаться к Богу через Адольфа Гитлера». А в апреле 1937 г. конклав христианских церквей Германии объявил: «Слово Гитлера — это Закон Божий, приказы и законы, показывающие, что оно обладает божественной властью».

Один из наиболее ценных источников информации об образе мыслей самого Гитлера — нацист по имени Герман Раушниг. Раушниг был одним из первых членов нацистской партии, в ряды которой он вступил в 1926 г. Вскоре он стал одним из ближайших доверенных лиц Гитлера, а с 1933 г. был председателем сената Данцига[137]. Однако в 1935 г. он, будучи встревожен происходящими в Германии событиями, бежал, сначала — в Швейцарию, и затем — в Соединенные Штаты. Считая своим долгом предупредить мир о надвигающейся угрозе со стороны Третьего рейха, Раушниг в предвоенные годы успел выпустить в свет две книги, в которых поведал миру о своих собственных беседах с Гитлером. Судя по частым заявлениям Раушнига на сей счет, Гитлер отлично понимал, что он делает, и что разжигание религиозной истерии в немецком народе было составной частью педантично продуманного плана. Перефразируя Гитлера, Раушниг говорит: «Он сумел разжечь фанатизм масс, по его собственным словам, чтобы сделать их орудием политики. Он пробудил массы. Он поднял их над ними самими и дал им осознание смысла и назначения [курсив наш. — Авт.]. Далее Раушниг приводит прямую цитату из Гитлера:

«На массовых митингах… мысль скована. И поскольку это — как раз то состояние умов, которое мне необходимо, поскольку это обеспечивает мне наилучшую сцену для моих выступлений, я приказываю всем присутствовать на моих выступлениях, где они тоже станут частицей масс, нравится им это или нет. Это касается и интеллигенции, и буржуазии, и рабочих. Я как бы соединяюсь людьми, я говорю с ними только как с массами».

И далее, как пишет сам Гитлер в книге «Майн кампф»:

«Во всех таких случаях приходится сталкиваться с проблемой влияния на свободу воли человека. Это в особенности относится к массовым митингам, где всегда есть люди, воля которых противится воле оратора и которым необходимо навязать новый образ мыслей. Утром и в дневное время сила человеческой воли с наиболее мощной энергией сопротивляется любым попыткам чужой воли и мнений повлиять на нее. Напротив, вечером она легко подчиняется напору твердой воли… Таинственный искусственный полумрак, царящий в католических храмах, также служит этой цели, как и горящие свечи, ладан…»

Гитлер хорошо сознавал, что он пользуется чисто религиозными методами. Он также, по крайней мере отчасти, понимал, где и откуда он их заимствовал. «Я научился этому прежде всего у иезуитов. Если я правильно помню, так же поступал и Ленин», — признавался Гитлер. Затем, после типичной атаки на масонство, фюрер продолжал:

«[Их] иерархическая организация и инициация путем символических ритуалов, которые, так сказать, не утруждают мозги, но заставляют работать воображение через посредство магии и символов культа — все это опасные элементы, элементы, которые я заимствовал. Не думаете ли вы, что наша партия должна иметь такой же характер?.. Орден — вот чем она должна быть; да, орден, иерархический орден светского священства».

Нацизм не просто принял и усвоил методы и наработки религии. Он стал религией в буквальном смысле этого слова. Некоторые его содержательные элементы заимствованы из воззрений Рихарда Вагнера, который в XIX в. велеречиво рассуждал об особом священном качестве германской крови и, по словам одного наблюдателя, «страстно верил в театр как в храм истинно германского искусства, где мистические ритуалы могут спасти» немецкий народ и душу Германии».

Но Вагнер — это всего лишь один из целого ряда источников, повлиявших на формирование идеологии национал-социализма. Гитлер также многим обязан немецкому философу Фридриху Ницше, многие идеи которого он истолковал превратно, вырвав из контекста и исказив, чтобы они согласовывались с его, Гитлера, взглядами. Когда нацистские бонзы вознамерились таким же образом исказить произведения поэта Стефана Георге, тот был еще жив и горячо воспротивился этому. В знак протеста и несогласия он отправился в эмиграцию в Швейцарию, но прежде заронил семена протеста в душу одного из ближайших учеников Гитлера — графа Клауса фон Штауффенберга, который впоследствии, в 1944 г., стал организатором заговора с целью убийства фюрера[138].

Ощутимое влияние на Гитлера оказал целый ряд небольших оккультных групп и тайных обществ, в частности — так называемый орден новых тамплиеров, Германенорден, общество Туле, активно действовавшие в Германии в конце 1870-х гг. и особенно после трагического для Германии окончания Первой мировой войны.(1) В учениях этих группировок присутствует воинствующая враждебность к христианству и отстаивание идей немецкого язычества.

Степень личной причастности самого Гитлера к деятельности этих оккультных группировок выяснить не удалось и вряд ли когда-нибудь удастся. Но в его окружении действительно были люди, связанные с упомянутыми группами, а некоторые из них, помимо членства в своих тайных обществах, были и членами нацистской партии. Так, например, есть данные, что Рудольф Гесс[139]и Альфред Розенберг были причастны к деятельности общества Туле. Более того, свой опус «Майн кампф» Гитлер надиктовал Дитриху Экхарду, который малоизвестен как поэт, но зато был одной из главных фигур не только в обществе Туле, но и в других обществах подобного рода.