Фига с два. Все это наблюдал Тим.

— Мне кажется, ты теряешь навык, — поддразнил он.

— По крайней мере, — сухо ответил Джейк, — некогда он у меня был. — Облом его не, типа, опустошил тотально. Девчонка миленькая, и он бы Ее Не Вышиб, но душа к процессу не лежала. А лежала она к тому, чтобы стоять примерно в двух метрах и миллионе миль отсюда и губкой впитывать пагубное обожание всевозможных ненадежных и неискренних льстецов с менее чем достойными намерениями, о которых ее следовало предупредить, если не предохранить от них вовсе. Ну, так, в общем, Джейк это видел. Иисусе, он же всех их знает — они в точности, как он!

§

На следующий день на завтрак в «Дочдочи» собралось целое полчище новых физиономий. Всего два сейшена — и девчонки открыли для себя поклонников. Поклонники, как они обнаружили, — это так же весело, как похищенные. А иногда и веселее. И разве не сказка, как прекрасно все они между собой ладят? Земляне так просты в обращении.

Ну, в большинстве своем, по крайней мере. Бэби сидела на коленях у одного похищенного постарше и подостойнее на вид, которому удалось выманить из ее бока пять маленьких пизд — по числу пальцев. Кроме того, она грызла горсточку гвоздей, которые ей подносила роскошная юная поклонница с бойкими грудками и лиловыми волосами до попы, стоявшая на коленях у ее ног. Эбола расположился на четвереньках в почтительном отдалении — метре–двух, — готовый выполнить любой хозяйкин приказ. Но была ли Бэби счастлива? Нет. Бэби думала о Джейке, не так ли? Она знала, что он ее желает. Но что–то не давало ему ничего по этому поводу сделать. А это, в свою очередь, не давало ей ничего по этому поводу сделать. Это все потому, что она чужая? С этим она ничего поделать не могла, верно? Да и зачем? Ммммм, хорошие пальчики. Ммммм. Джейк. Почему он не подошел к ней вчера вечером в «Сонях», почему не увел от всех этих людей?

Нет, она не одержима. Это смешно. Ей просто… м–нэ… любопытно. Она заинтригована. Увлечена. Озадачена. Ослеплена.

Одержима.

§

— Джейк! Ты чего вчера не остался потусить? — В дом шумно ворвались близнецы, Сатурна и Неба — за ними по пятам. — Мы все в конце загасились у них. Ох, мужик, — выдохнул Торкиль, — ты бы видел, где они живут. — Он плюхнулся рядом с Джейком, который возлежал на бурой софе, угрюмым глазом следя за перемещениями теннисного мяча по экрану телика. — Это, типа, летающее блюдце? На самой верхушке «Себела»?

Джейк воздел бровь. Глаз от телевизора не оторвал.

— Ага, — не унимался Тристрам. — Как же мы раньше туда не зарулили? Четко, как не знаю. Типа, смотришь в окно, а там Бонди с одной стороны, город с другой. Полная видорама. И какая ночь. Ни за что не поверишь, кто там был. Слыхал, как Эбола Ван Аксель объявил, как он остается в Австралии? Так угадай, где он шьется?

Голова Джека мотнулась кругом.

— Нет. — В ужасе он ушел в отказ.

— Да, — подтвердил Трист. — Еще как да.

Джейк вдруг заметил, что на Торкиле — одно из платьев Бэби, лаймово–зеленое с бубновыми вырезами в рукавах. Неужели этот мир не может развалиться на куски по кусочку, как у всех остальных? Обязательно делать это сразу?

— Славное платьице, Торк, — сказал он, надеясь, что на глазах своих ощущает не вполне все же слезы. Ради ёба.

— Ага. — Торк самодовольно оправил тянучую ткань на коленях. — Ляси просто искрошила то, что было на мне, а мне же надо в чем–то домой идти.

Тут Джейк и вовсе встревожился.

— А вы, парни, вы…

— Мы что? — спросил Тристрам подозрительно невинно.

Джейк решил, что ему вообще–то не хочется больше ничего знать про вчерашнюю ночь. Его там не было. Что бы там ни случилось, оно случилось не с ним. По принципу необходимого знания знать ему об этом было обходимо. Он несколько раз быстро мигнул.

— По–моему, мы готовы, — объявил он, меняя тему. — К тому, что «Босния» в этом мире чего–то добьется. Я решил позвонить в «Аннадейл» и узнать, нельзя ли нам там выступить. С «Девчонками», разумеется.

— Четко, — сказал Торкиль, не прекращая пялиться на Джейка. У него что — слезы на глазах?

§

В трофической цепи сиднейского паб–рока отель «Аннадейл» располагался одним звеном повыше — хотя бы потому, что сцена в нем не сконструирована из молочных ящиков, бар находится в логичном углу и в зал помещается больше народу.

Старожилы сравнивали вечер «Боснии»/«Девчонок» в «Аннадейле» со знаменитым сейшеном, сыгранным «Полночным маслом»[128]в таверне «Выход на сцену» в 1980 году, когда в помещение, лицензированное на 129 человек, набилось почти 2000, а еще 500 остались бунтовать снаружи. Никто даже отдаленно прикинуть не мог, скольким удалось проникнуть тем вечером в «Аннадейл», — вышибалы, как и все прочие, попали под хаотически–эротические чары девчонок и голышом отплясывали «уйди–уйди» на бильярдных столах.

— Я так прикидываю, пора в путь, — заметил Джейк близнецам, когда все закончилось. Они подпирали собой комби, дожидаясь, когда девчонки извлекут себя из бурливого роя поклонников, которые осадили их в ту же секунду, когда они вынырнули из служебного выхода, и теперь, час или больше того спустя, по–прежнему их окружали. Виднелись только подскакивающие антенны.

Торкиль недоверчиво посмотрел на Джейка:

— Ты девчонок не хочешь ждать?

— Ты же, типа, не ревнуешь или как–то? — Тристрам тоже был шокирован.

Джейк оделил обоих презрительным взглядом.

— Вы оба меня разочаровываете, — вздохнул он. — Глубоко разочаровываете. Как будто бы. Я имел в виду — очевидно, — что нам пора в дорогу с этим шоу. Гастроли. Я смотрю в будущее и вижу Мельбурн, Канберру, Брисбен, Байрон–Бэй. У вас уже что–то назначено? Говорите сейчас или покойтесь с миром.

Лица близнецов вспыхнули, словно пара софитов.

— Давай, — восторгнулся Торкиль. — Мне, кажется, все равно уже давно полагается долгая увольнительная от пособия.

— А я, — объявил Тристрам, — проверю ежедневник, но, похоже, у меня ничего не запланировано на следующие, э–э, лет двадцать. Поэтому, типа, когда угодно меня устраивает. — Он подпрыгнул, долбанул кулаком воздух и заулюлюкал. — Рок–ебицки–ролл.

Комби Кейт встревожилась. Они же не планируют ехать по всем этим дорогам на ней, правда? В ее возрасте допыхтеть до магазинов — уже травма. Ее прошибло холодным радиаторным потом. Чем больше она думала о том, как скажется подобное путешествие на ее больных суставах и стартере, тем больше убеждалась, что нервный припадок неминуем.

Перед Джейком предстали две хорошенькие девчушки с бинди на лбах, перьями в волосах и похотью во взорах. Вот теперь больше похоже на правду. Джейк испустил свою убийственную улыбку и свернулся чувственной расслабленной кривой. Поднес к губам сигарету, вздернул бровь и перевел взгляд с одной на другую.