- У вас есть шанс, - одними губами улыбнулся я. – Меч уже тысячу лет хранится нашим Родом. Думал, сейчас, в середине двенадцатого века, никто уже и не вспомнит о нем. Тем более что гранатомет куда эффективнее этого старого куска зачарованного железа.

- Это правда? – вскинул брови Ормссон.

- Абсолютная, - согласился я. – Если для вас это так важно, еще до конца года, сможете подержать реликвию в руках.

- Я могу использовать эту информацию к вашей пользе? – удивительно быстро справившись с удивлением, поинтересовался главный стражник Лицея.

- Хотите передать новости заказчику?

- Именно, ваша светлость. Именно так. Если «его высокопревосходительство» затеял целую разведслужбу ради одного, как вы выразились – «старого куска зачарованного железа», информация о его несомненном существовании должна как-то проявиться в конкретных решениях и мероприятиях. Так мы сможем понять, кто заказчик, и зачем ему понадобился волшебный меч.

- Пф, - фыркнул я. – Ищите попавшего в немилость чиновника. Правители империи традиционно выпрашивают меч у каждого следующего поколения Летовых. Документы, подтверждающие существование легенды, легко вернут расположение императора к проштрафившемуся «высокопревосходительству». В любом случае, из списка подозреваемых исключите членов всех старых аристократических родов. Ни один из них не посмеет добывать реликвию для себя. Стоит Рюриковичам узнать, что меч сменил хранителей, и опала всему роду обеспечена. Для правящей фамилии – это дело принципа.

- Это не сложно проверить, - кивнул Ормссон. – Займусь немедленно. За одно, прослежу маршрут доставки донесения. За резидентом разведывательной ячейки, неким «Светояром», уже организовано наблюдение.

- Светояр? Ни за что на свете, не назвал бы ребенка этим именем, - скривился я. – Проклятое. Еще со времен Предательства Волхвов. Или это псевдоним?

- Точно так, ваша светлость. Псевдоним. На самом деле у этого человека вполне обычное славянское имя. Ничем особенно не примечательный господин. Управляющий доходного дома в спальном районе города. Подозреваю, что шпионажем он занялся вполне осознанно, стараясь этаким замысловатым образом вырваться из серости собственного существования. С такими работать сложнее всего. Взять его можно, но заставить говорить будет чрезвычайно сложно.

- Хорошо. Полностью полагаюсь на вас. И… готовьтесь давать новую присягу. Летом, я думаю. Не дело, что вы занимаетесь моими делами, по сути, являясь сотрудником другой организации.

- Как вам будет угодно, ваша светлость.

Ормссон по-военному, через левое плечо, развернулся, хлопнул дверцей хард-рока, и уехал. А я остался на площадке, обалдевший донельзя. Потому что дороги и дорожки кампуса были вычищены до асфальта. Ручьи, которых и так к вечеру становилось совсем не много, сведены в специально для них выдолбленные канавки. И ни единой мусоринки. Даже прошлогодняя трава в проталинах торчала не абы как, а параллельно и перпендикулярно. Отрыжка тролля! Вот как это у них получается? Ведь еще десять минут назад поселок выглядел, как брошенные жителями трущобы.

Пока шел в общежитие, раздумывал о том, какой полезный и содержательный вышел день. И сложные задания математика почти полностью выполнил, и дракона нашел, и начальником собственной СБ обзавелся. Еще и порядок в кампусе навел. Ну, не я сам, конечно. Ниссе постарались. Но из ступора-то я их вывел, значит и заслуга моя.

С Ормссоном разговор провел почти идеально. И с точки зрения обмена информацией, и с формальной стороны. Ведь по большому счету он действительно сотрудник мне прямо не подчинявшейся организации, и отдавать ему распоряжения можно, но формально не верно. Потому, в первую очередь, что приказы чужому подчиненному дают тому моральное право их не выполнять. Аксиома. И об этом стоит помнить всем высоким и чрезмерно активным начальникам.

А сделать вот так: чтоб человек сам брал на себя обязательства, вроде бы давал слово оказать определенные услуги – в этом и заключатся искусство управления людьми. И пусть я еще не мастер – в лучшем случае, подмастерье, но использовать устремления и желания Ормссона все-таки смог.

А хотел тот, ни много ни мало, а окунуться в бурлящий котел аристократических интриг. В жизнь высшего света. В мир, в котором обитают правящие элиты, и где судьбы этого мира и решаются. И к чему все эти годы древние старцы «тако же» меня и готовили.

Комоедицы. 1148 год

Середина месяца Martius ю.к.

Указания приняты к исполнению.

Активизирована программа

провокаций поднадзорного для

выявления его магического потенциала.

Светояр

У самих славян нет единого мнения: следует ли начинать печь блины уже в день Весеня, или отложить до официального начала предмасляничной недели – Комоедицы. Даже у нас в княжестве, отличающемся от остальных изрядной патриархальностью традиций, разные селения справляют главный праздник весны по-разному. Те люди из славян, что пришли с Ингемаром, задабривают медведя-Велеса комами-блинами уже в первый день. Остальные, ведущие родословные от попутчиков Свенельда, Комоедицу от Весеня четко отделяют.

Признаться, мне всегда было все равно. Вчера блины есть или завтра. Хоть так, хоть этак, но до дня равноденствия эти комы будут везде. На каждом перекрестке, на витринах большинства магазинов, и даже в телевизоре – в каждой рекламе. Еще с самого утра на улицах Берхольма повис тяжелый, щекочущий нос, запах горелых тряпок. Обрядовые костры, в огне которых сжигали все ненужное старье, и тем самым очищали себя и семью от былых невзгод и неприятных хлопот, разводили в строго отведенных местах. Но было их много, и, видимо, год вышел для местных жителей не особенно удачным – чадили эти кострища знатно.

Старики говорят: каждый народ носит своих Богов с собой. Так и предки моих земляков некогда принесли свои обычаи на эту суровую землю. И кто я такой, чтоб запретить им чтить жителей Неба так, как это делали предки? Не думаю, что славянам нравится, когда русы устраивают кровавый блот*. Но, ни разу не слышал, чтоб кто-то из них возмущался. Традиции, и этим все сказано.

/*Блот — принятый в скандинавском язычестве обряд жертвоприношения. Как правило, заключался в ритуальном вкушении мяса и хмельного мёда. /

Казалось, что весь город прямо-таки помешался на сжигании тряпок и поедании мучных изделий. Но, нет. Позвонили из военно-патриотического клуба «Воины Ветра», и напомнили, что я все еще должен вернуть их спортинвентарь. Это они о старой, побитой и тупой, как бревно, секире так изящно выразились. Уточнили еще, что до собственно Масленицы клуб работает в обычном режиме, и надеются, что я выберу время для посещения здания бывшего речного вокзала до окончания каникул.

Почему бы и нет? Сложные задачи, заданные математиком из особого списка, я, на волне хорошего настроения, прорешал еще вчера вечером. Остальные предметы вообще не напрягали. Долгов или плохих отметок, которые нужно было бы исправлять, вообще никогда не было. Так почему бы не посвятить день чему-нибудь полезному?!