Медлить было нельзя. Ромка лег на живот и вытянулся в струнку, махом опустил ноги в воду, крякнув, когда ледяное потекло в сапоги. Тяжело дыша от давящего на пуп камня, перегнулся и потянулся вниз. До синюшной руки Лоренцо, перетянутой полоской жгута, не хватало пары вершков. Ромка вытянулся еще немного. Вершок. Пол. Матерь Божья, да так и свалиться недолго. Выдохнув, он снова потянулся, коснулся запястья кончиками давно не стриженных ногтей. Мягкими подушечками пальцев. Наконец обхватил вялую кисть. Дернул.

В глазах потемнело, застучала в висках дурная кровь. Ноги поехали по скользкому дну. Ромка с шумом выпустил воздух уголком губ. Висящая конструкция покачнулась и, затрещав, потянула вниз уже два тела. Молодой человек вцепился в парапет свободной рукой и замер. Попробовал чуть потянуть на себя. Не получилось. Его тело потеряло точку опоры, и любое движение грозило уронить обломки и утащить его следом.

Вот же закинула нелегкая. А если так? Он чуть повернулся, упершись в кирпичи не животом, а боком. Ага. Рука теперь чуть посвободнее ходит. Теперь?

— Куда десницу гнешь, дура! — отчетливо прозвучал над ухом бас Тришки, водоноса при дворе князя Андрея. Пред мысленным взором промелькнула заснеженная речка Сходня с десятком прорубей посередине. — Не локтем ведро тяни, а спиной. Она крепче.

Ромка выпрямил руку и потянул крепким плечом. В дело включились и другие мышцы. Внизу опасно заскрипело, но пошло дело. Так, еще отодвинуться немного, перенося тяжесть все дальше от края. А ноги-то холода не чувствуют уже. Так, второй рукой его за отвороты. Ишь ты, поди ж ты! Фламандское кружево на рукавах? У мужика-то, да в походе?

Над краем показалась безвольно болтающаяся голова. Еще немного. Плечи. Просунув одну руку под мышки, он рывком вытащил Лоренцо на парапет. Морщась от вони давно немытого тела, прислушался к тихому поверхностному дыханию — жив, слава тебе господи. Ромка бессильно опустился на спину и сложил на животе руки. Естество гудело от пережитого. Зуб на зуб не попадал от холода, который через одежду и кожу проник аж в самое сердце, но молодой человек улыбался. Спаслись. Он блаженно прикрыл глаза.

Мирослав отложил весло и приподнялся, глядя, как четыре лодки, под завязку набитые размахивающими копьями людьми, кольцом охватывают их суденышко. Да, против такого количества врагов в одиночку не выстоять, будь ты хоть Геркулес, хоть инок Пересвет[52]. Оттолкнув ногой повизгивающего на дне посла, он вытянул из петли короткую саблю и погрозил врагам. В ответ все четыре лодки уподобились чудному зверю дикобразу, который может стрелять иглами[53].

Взлетели десятки копий, с поразительной меткостью воткнувшихся в то место, на котором только что стоял русский воин. Всплеск за боротом открыл врагу тайну его исчезновения. Озверевшие от недавнего страха, мешики с криками посыпались в воду.

Мирослав плыл уверенными саженками, разгребая ладонями соленую придонную муть. На лодках они могли его догнать, но ловить такую рыбку в толще вод голыми руками… Воин усмехнулся сквозь зажатый в зубах кинжал.

Штанина зацепилась за какую-то корягу. Он дернул ногой. Держало не крепко, но и не отпускало. Нешто сеть?

Воин оглянулся и обомлел. За штанину его держали крепкие темные пальцы. Следом за пальцами и в поднятой придонной мути виднелось безбородое лицо с плотно сжатыми губами. Мешик?! Мирослав лягнул ногой и дернул кинжал, чуть не нарисовав себе на щеках улыбку ярмарочного уродца. Согнулся, замахиваясь, и понял, что капкан из сплетенных пальцев смыкается на запястье. Дернулся, но вторая рука тоже оказалась в тисках. Он попытался извернуться и дельфином уйти вверх, оттолкнувшись от дна. Но ему не дали. Навалились на плечи, стали крутить руки. Хватать за горло. Барахтаясь в многочисленных объятиях, он с ужасом понял, что недооценил силы и ловкость озерного народа.

Взмахом кувалды Кортес выбил последний клин. Бригантина вздрогнула от киля до клотика[54]и, набирая скорость, поползла со стапеля вниз, к воде. Скрипнуло, разогреваясь, дерево, вскипела пузырями нагретая смазка из топленого жира. Бригантина сползла носом в темные озерные воды, погнав перед собой тугую волну. Выправилась и заскользила, ловя голыми мачтами легкий ветерок. Толпа на пристани взревела, вверх полетели тяжелые шлемы и береты с перьями, засверкали приветственно воздетые мечи и шпаги. Грохнули несколько выстрелов, распустив над толпой белесые клубы порохового дыма. Словно в ответ, борта корабля расцвели огненными розами ответного салюта.

По вантам побежали темные фигурки. Упала с рей небеленая парусина и тут же надулась, увлекая бригантину вперед. Лихо заложив вираж, она развернулась и мягко стукнулась о причал вывешенными за свежесмоленый борт кипами хлопчатобумажной материи.

Полностью оправившийся от ран Альварадо, назначенный командовать будущей эскадрой, не дожидаясь трапа на пристань, лихо перемахнул через борт. Вытянувшись перед ожидающим его Кортесом, вскинул руку к козырьку шлема. На глазах у обоих навернулись слезы. Толпа за спиной Кортеса вновь разразилась приветственными криками. Оставив их праздновать спуск второго корабля, воины присели на корни огромного дерева текосидум. Кортес отправил маячившего невдалеке вестового за Сандовалем, де Олидом и Месой и откинулся назад, подперев спиной шершавый ствол. Вздохнул, снял шлем, утер пот белоснежным платком местной работы, снова надел шлем и снова шумно выдохнул.

— Сеньор капитан, вас что-то беспокоит?

— Признаться. Да.

—???

— Скажите, дон Педро, а не напоминает ли вам все это сказку? Пирамиды, сокровища, покоренные города, народы. Чудовища, о которых даже в книгах не написано.

— Так это же здорово! — вскричал Альварадо. — Гораздо лучше, чем пьянствовать и портить простолюдинок в Мадриде. Или гнить во фландрских болотах, ежедневно рискуя получить в спину нож от своих же наемников.

— Здесь мы тоже рискуем каждый день, но дело не в этом. — Кортес взмахом руки остановил потоки словес, готовые излиться из уст Альварадо. — Мне кажется, мы откусили кусок, который не сможем проглотить.

— Да почему же?! За нашими спинами мощь великой Испании и помощь Нашего Сеньора Бога. А с ней любой идальго в пешем строю без усилий разгонит сотню местных воинов, а если на коне — то и две. У нас есть фальконеты, аркебузы, мечи. Скоро будет достроена флотилия. А подвластные Мешико народы ненавидят их почти поголовно и готовы нам помогать всем, чем могут, только бы избавиться от их владычества.

— Ладно, — снова вздохнул капитан-генерал, глядя на приближающихся Сандоваля и де Олида. — Прекратим этот разговор. Не хочу, чтоб капитаны… — Он умолк, достал платок и промокнул шею.