– А когда-то были ходоком?

– Случалось. Когда в армию пошел. Некоторое время после первого полета Гриссома через ретранслятор массы. Я тогда просто не мог жить без увольнений. – Он вздохнул. – В те времена, конечно, в клубах танцевали не азари.

– А теперь?

Алек поднял левую руку и покрутил кольцо на пальце:

– Теперь я женатый человек.

Он заметил, что выражение лица Харпер почти не изменилось. Она внешне сохраняла спокойствие, – видимо, сказывалось длительное пребывание под внимательными взглядами инопланетян. А может быть, она переняла это от азари. По тому, как сверкнули ее глаза, он понял: она читала его досье, где его жена фигурирует как умершая. Но Харпер сказала только:

– Счастливая женщина.

Алек рассмеялся, чтобы она не заметила спазма, сдавившего его горло.

– Не думаю. Я был… мм… – Он пожал плечами. – Не лучшим мужем. Не лучшим отцом. Старался стать немного лучше.

Харпер села, сложила руки, чтобы расправить плечи.

– По правде говоря, никогда бы не подумала, что вы были завсегдатаем клубов. Ученый-изобретатель, ничего другого.

– Я был мальчишкой. Вообще не понимал, где оказался. Никто из нас не догадывался, чем мы занимаемся в команде Гриссома. Мы просто с удовольствием отдавались работе. Вот только время от времени, когда эмоции переполняли… помогала выпивка. И я, молодой и глупый, пристрастился к клубам – думал, что количество важнее качества. Эллен быстро избавила меня от этого заблуждения.

Харпер улыбнулась, и Райдер понял, что и она прошла через свою фазу «количество важнее качества». Как и большинство морпехов, хотя Кора казалась нелюдимее, чем это большинство. Потом она взяла себя в руки, и то неявное напряжение, которое вроде бы витало над ней, вдруг кристаллизовалось.

– Скажите еще раз, почему вы делаете это?

– Это?

Она повела рукой, показывая на зал, на станцию «Тейя». Имея в виду Инициативу.

– Понятно. – Алек, сложив руки, прислонился к гимнастическому коню. – Перестаньте думать о галактике, если это ни о чем вам не говорит. Думайте о человечестве.

– А что насчет нас?

Райдер пожал плечами:

– Знаете, мы ведь слабые. Посредственности, если мерить по меркам Млечного Пути. Вы видели то же, что и я: азари опережают нас на десять тысяч лет, если не больше, и нам их не догнать… здесь. А в другой галактике? Если начать все с чистой страницы? У нас есть шанс.

– Другая галактика – это еще не чистая страница. Там тоже будут разумные существа, которым придется взаимодействовать с нами. Что, если мы и по их меркам окажемся посредственностями?

– Значит, так тому и быть. Но думаю, не окажемся. – Алек принялся ходить туда-сюда. – Здесь нас сдерживают традиции, мы стараемся вписаться в систему, которая уже настроена против нас. Вроде никто не считает, что органики и искусственные поладят – ведь этого не случалось прежде. Никто не готов попытаться. Но я пытаюсь. И если программа первопроходца увенчается успехом, если каждая из рас, отправившихся в Андромеду, создаст там стартовую площадку и превратит ее в процветающую колонию, это станет доказательством, в котором нуждаются Самообучающиеся Электронные Матрицы. Доказательством того, что СЭМ может жить с нами, помогать нам, и наоборот.

– ИИ – это то преимущество, которое необходимо человечеству, – продолжал Алек. – Я в этом уверен. Мы не так сильны, как кроганы, но с помощью ИИ сравняемся с ними. Мы не так умны, как саларианцы, но с ИИ мы их догоним. СЭМ, вероятно, даже сумеет продлить мою жизнь свыше нашего среднего срока в сто пятьдесят лет. Он все это время сохранял мое здоровье. Если…

Он замолчал, сообразив, что чуть было не сказал: «Если у каждого человека в Андромеде будет СЭМ». Нет, Харпер еще не готова услышать это. Путь она проделала немалый путь, даже согласилась с тем, что на ИИ можно положиться, и даже, судя по отчетам СЭМ-Э, стала привязываться к нему. Но вписать квантовый скачок эволюции в новую постчеловеческую реальность? Эта мысль пугала. Даже его.

Поэтому Алек решил зайти с другой стороны.

– Вы только подумайте, каково это будет – жить в цивилизации, построенной на достижениях, к которым уже пришло человечество. Пока еще это не то, что мы имеем. Мы такие, какими были в прошлом, – общество обезьян, едва подступившееся к азам технологии. Всего три столетия назад для связи пользовались телеграфом и сигнальными кострами. Межпланетные путешествия? Квантовая запутанность? Нам удалось ввести эти представления в наше общество, но мы едва овладели ими. Мы похожи на… на программу, выпущенную в недоработанном виде, да и вообще непродуманную. Мы можем добавлять сколько угодно заплаток, и они помогут, но не лучше ли делать дело правильно с самого начала?

На лице Харпер появилось скептическое выражение. Она не понимала Алека. Хорошо, тогда он скажет то, что ей небезразлично.

– Представьте себе общество, построенное вокруг биотики.

Она моргнула. Так, это вызывает у нее интерес.

– Что-то вроде Тессии?

– Что-то вроде Тессии. Но вместо азари – мы. Вообразите школы с биотической подготовкой. Может быть, поначалу факультативной, но в то же время входящей в стандартные программы. – Он читал досье Коры. Она обучалась на борту грузового корабля, принадлежавшего ее родителям, а потом была вынуждена вступить в Альянс, чтобы получить биотическую подготовку. Улетела бы она, будь у нее выбор? – Модули биотического дистанционного обучения – для домашних тренировок.

Харпер скосила на него взгляд, в котором он прочел: «Я понимаю, что вы делаете». И сказала:

– Такая штука неэффективна с финансовой точки зрения, потому что биотиков слишком мало.

«Их будет много, если в каждого человека имплантировать по СЭМу». Алек решил не говорить этого, пока не проанализирует сведения от экспериментального ИИ Коры. Если он не смог решить проблему деградации передачи сигнала… Но это позже.

– Каждый день рождаются новые биотики, – сказал он. – Даже здесь, во Млечном Пути. Пока мы не перестанем использовать нулевой элемент, биотики, возможно, будут оставаться в меньшинстве, но это явление у нас не уникально. Черт, в этом и состоит половина всех наших проблем: мы не готовы признать, что понятие «нормальный человек» изменилось. Мы продолжаем сражаться за сохранение реальности, которой больше нет, а может быть, и вообще никогда не существовало.

Кора начала медленно расхаживать по гимнастическому залу. Алек не отступал.

– Подумайте об обществе, построенном на новом представлении о норме. Обществе, в котором инопланетяне нам не враги, в котором биотики не только живое оружие, но и, скажем, художники. Где мы не погрязли в старом национализме и классовых различиях… – Он грустно вздохнул. – Вам и вправду нужно, чтобы я убеждал, или для вас что-то из моих слов тоже близко?

Харпер села спиной к стене, уперла локти в колени.