Оружие это считалось противниками крайне подлым, ведь оно могло пробить практически любую кольчугу и даже броню весьма солидной толщины.

Выжив в паре боев, научившись орудовать этой «палицей», Дитрих неожиданно для себя заслужил новое прозвище — Хорек. Причем командир отметил его ловкость, верткость и скорость не только этим. Дитрих Хорек стал сержантом «Серых братьев». И это, можно сказать, было вершиной карьеры и мечтой любого солдата, сражающегося за звонкую монету.

События в голове спящего Дитриха начали нестись со скоростью боевого коня. Вот «Серые братья» взяли город, вот практически всех их перерезали. Причем кто? Обычные горожане. Вот он сам бежит из города…

Сколько приключений и всевозможных испытаний выпало на его долю…

И вот он уже здесь, в Остроге. Сидит на берегу и слушает шум волн. Это его всегда успокаивало, убаюкивало. Он мог часами глядеть на волны, любоваться тем, как они одна за другой накатывают на берег…

А затем он услышал голос. Хоть человек был далеко, но Дитрих видел, как тот открывает рот, что-то кричит, глядя на него, на Дитриха.

— Сержант! Сержант!

С каждым разом зов становился все сильнее и сильнее, пока, наконец, спящий Дитрих не сообразил, что голос, его зовущий, звучит не в сновидении, не у него в голове.

Он открыл глаза и тут же вновь услышал:

— Сержант!

— Чего там? — недовольно крикнул Дитрих.

— Там возле ворот какая-то девка…

У Дитриха все внутри сжалось. Совершенно непонятно, почему он так отреагировал. Но не зря ведь его называли Хорьком. Пусть большинство считало, что свое прозвище он получил за свою ловкость и скорость, но сам-то он знал, что выжил он еще и потому, что обладал нечеловеческим, прямо-таки звериным чутьем.

И сейчас это чутье подсказывало, что близятся большие проблемы…

Девка оказалась из деревни, находящейся отсюда в дне пути, а может, и того меньше. Дитрих бывал там, но всего пару раз. Так что толком о том месте не знал.

Впрочем, его подчиненные бывали там чаще, и в один голос утверждали, что деревня ничем не примечательна. Разве что ходили слухи, что местный староста шалит на дороге, однако поймать его за руку не удалось.

И вот, появляется какая-то деваха, и во все горло орет про демонов и чернушников, страшных «нелюдей», которые пришли в деревню, которые всех убивают и насилуют.

Появившийся барон вместе со своим гостем лишь презрительно фыркнул. Мол, наверняка обычная банда. А деваха все преувеличивает — у страха глаза велики.

Гость же отреагировал презрительным фырканьем, заявив, что: «А вот у нас бандитские ватаги так легко не ходят. Они боятся феодов (прим. автора: дворяне, владельцы земель) и их дружин».

Барон тут же распустил перья, решив покрасоваться перед гостем.

— Хорек! — крикнул он. — Готовь людей! Вечером двинем к деревне и передавим этих вредителей. Ты погляди-ка, мою деревню грабят! Всех возьмем живыми и развесим вдоль дороги, чтоб другим неповадно было.

Дитрих кивнул, а сам крепко задумался. К вечеру, будь в деревне обычная банда, никого уже не найдут — бандиты наверняка уйдут в леса и ищи их свищи. А вот если это передовой отряд чьей-то армии — то быть беде.

Знать бы еще, кто именно напал на Шиал?

Дитрих попытался заикнуться или, скорее, намекнуть барону о том, что неплохо бы было сообщить о случившемся в столицу. Чтобы оттуда тоже выступили войска. Быть может, удастся поймать бандитов в клещи.

Хотя, конечно же, на самом деле он рассчитывал объединить своих людей с отрядом столичных воинов — если в деревне вражеский отряд, ничего им не сделают ни барон, ни Дитрих, ни стражники. Да вот только у барона от такого предложения лишь перекосило лицо, а у его гостя вызвало ехидную улыбку.

Конечно, оба этих дворянчика решили, что Хорек ‒ трус.

Очень плохо, барон это запомнит. Но и служить под началом такого самодура у Хорька желания не было. Тем более, если в Шиале начинается заваруха…

Впрочем, после беседы с девкой он несколько успокоился. Она несла всякую чушь о рогатых людях в черных мантиях с огромными топорами. Ничего подобного Дитриху встречать не доводилось, да и описание нападавших не подходило под внешний вид ни одного из солдат ныне существующих королевств. А Дитрих был всецело уверен, что точно опознает солдата той или иной страны, если ему словесно описать их внешний вид.

Так кто же там в деревне?

Дитрих как мог оттягивал выступление отряда. Тем не менее, выдвинулись они из Острога ближе к вечеру. Но такой расклад всецело устраивал сержанта — он более-менее прикинул расстояние до деревни, и по всему выходило, что если они будут двигаться с максимальной скоростью, то дойдут все равно лишь к утру. Это хорошо, идти на неизвестного противника ночью совершенно не хотелось.

Еще и барон, пьяная бестолочь, отказался посылать вперед разведчиков.

Дитрих тяжело вздохнул. Как он только мог наняться к такой бестолочи? Где ж его глаза раньше были…

— Эй, Хорек!

Дитрих повернул голову и молча уставился на Кулака и Режь Глотку. Оба выглядели помято, были крайне злы и явно хотели продолжить гулянку, а вместо этого вынуждены были плестись непонятно куда и зачем.

— Чего? — откликнулся Дитрих.

— Куда мы вообще тащимся? — спросил Кулак.

— К деревушке ближайшей.

— Зачем?

Дитрих прямо-таки поразился неосведомленностью друзей. Оба глядели на него с полным недоумением.

— Девка в город пришла, говорит, напали на их деревню. Вот барон и решил…

— А мы тут на кой? — возмутился Режь Глотку. — Ладно, ты и Кулак — вы хоть барону служите. А мы-то вообще…

— Похоже, твой господин решил поучаствовать в ловле разбойников, — хмыкнул Кулак, — сейчас в деревню приедут, покрасуются и назад поскачут. А нам плестись назад на своих двоих…

— Да прямо там, в деревне и начнут дальше квасить! — не согласился Режь Глотку. — А впрочем, чего ты, Кулак, такой недовольный?

— А чего радоваться? — проворчал тот. — Сидели бы сейчас как люди за столом, пили бы да гуляли. Да вон и Тамила вроде как уже…

— Ай, брось! — отмахнулся Режь Глотку. — В вашей дыре пойло отвратное. Не то что у нас, в столице!

— Ха! — хмыкнул Кулак. — Ишь, как ты заговорил: «У нас в столице»! А забыл, как у крестьян тогда на тракте возле Бонзо отобрали ту кислую отраву, да потом еще запивали ею похлебку, что Хорек приготовил?

— Как вспомню, до сих пор воротит, — скривился Режь Глотку.

— А тогда не воротило, — рассмеялся Кулак, — чуть в одну харю весь чан не выжрал!