— Всем нам известно, для чего мы здесь собрались.

* * *

Холли чувствовала, что на первом этаже под ней собралось много народа. Она ощущала волнение толпы, притихшей и сосредоточенной. Но не переставала работать. Нет оснований сомневаться в том, что парень со шрамом из Бюро подведет, и тем не менее Холли не собиралась сидеть сложа руки. Она будет готовиться. На всякий случай.

Поиски инструмента привели ее к тому, что она принесла с собой. К металлическому костылю. Это была алюминиевая труба диаметром один дюйм с упором для локтя и рукояткой. Трубка была слишком толстой, а металл — слишком мягким, чтобы использовать ее в качестве фомки. Но Холли сообразила, что если снять резиновый наконечник, открытый конец трубы можно будет приспособить в качестве гаечного ключа. Возможно, ей удастся смять трубку так, чтобы захватить головки болтов, которыми была скреплена кровать. Затем можно будет согнуть трубку под прямым углом, превратив ее в неуклюжую монтировку.

Но первым делом необходимо было соскоблить с болтов толстый слой краски. Гладкая и клейкая, она накрепко приварила болты к раме. Верхний слой краски Холли отодрала с помощью конца рукоятки костыля. Затем она принялась оттирать швы до тех пор, пока не заблестел голый металл. Теперь Холли собиралась ковылять до ванной и обратно с полотенцем, намоченным в горячей воде. Можно будет прижимать полотенце к болтам, передавая им тепло, чтобы металл расширился. После этого, если повезет, даже мягкий алюминий костыля окажется достаточно прочным, чтобы сдвинуть болты с места.

* * *

— Своими необдуманными действиями он поставил операцию под угрозу срыва, — сказал Бо Боркен.

Его тихий голос обладал гипнотическим воздействием. В зале стояла полная тишина. Охранники, застывшие перед скамьей судьи, смотрели прямо перед собой. Тот, что стоял с краю, смотрел на Ричера. Это был молодой парень с аккуратно подстриженной бородкой и шрамом на лбу, которого Ричер уже видел вчера вечером. Тогда парень был в числе тех, кто охранял Лодера. Сейчас он с любопытством смотрел на Ричера.

Подняв тонкую книжку в кожаном переплете, Боркен медленно поводил ей вправо и влево, словно это был фонарь, и он хотел осветить его ярким лучом весь зал.

— Это конституция Соединенных Штатов, — сказал Боркен. — Увы, над ней надругались, ее попирали, но тем не менее она остается величайшим политическим документом из всех тех, что когда-либо были составлены человеком. И она станет моделью нашей собственной конституции.

Он перевернул страницы. Притихшее помещение наполнилось шелестом твердой бумаги. Боркен начал читать:

— Билль о правах. Пятая поправка указывает, что ни одно лицо не должно привлекаться к ответственности за преступления, караемые смертью, иначе как по представлению большого жюри, за исключением дел, возбуждаемых в вооруженных формированиях во время опасности, угрожающей обществу. Здесь говорится, что ни одно лицо не должно лишаться жизни и свободы без надлежащей правовой процедуры. Шестая поправка указывает, что обвиняемый имеет право на безотлагательное и публичное разбирательство дела судом присяжных по месту совершения преступления. Здесь также говорится о его праве на помощь адвоката для своей защиты.

Боркен снова умолк. Обвел взглядом зал. Поднял книгу.

— В этой книге говорится, что́ мы должны сделать. Итак, нам нужны присяжные. Здесь не уточняется, сколько. Полагаю, троих будет достаточно. Желающие есть?

Тотчас же поднялся лес рук. Боркен наугад ткнул в зал, и к столу судьи вышли трое. Составив винтовки, они заняли место на скамье присяжных. Боркен повернулся к ним.

— Джентльмены! Это дело возбуждено в вооруженном формировании, и сейчас обществу угрожает опасность. Вы с этим согласны?

Присяжные дружно закивали, и Боркен повернулся к Лодеру, одиноко сидящему на скамье обвиняемых.

— У тебя есть защитник?

— Вы хотите предложить мне адвоката? — спросил Лодер.

Он говорил глухо, в нос. Боркен покачал головой.

— Никаких адвокатов здесь нет. Адвокаты испортились вместе с остальной Америкой. У нас не будет адвокатов. Они нам не нужны. В билле о правах об адвокатах ничего не говорится. Как указано в моем словаре, защитник должен помогать советом. Тебе нужны советы?

— А вы можете дать их мне? — спросил Лодер.

Кивнув, Боркен холодно усмехнулся.

— Признай свою вину.

Покачав головой, Лодер молча потупился.

— Хорошо, — сказал Боркен. — Ты выслушал совет, но не захотел признать свою вину?

Лодер кивнул.

Боркен снова посмотрел на книгу. Раскрыл ее на начале.

— Декларация независимости. «Право народа — изменить или упразднить старую форму правления и создать новую в такой форме, которая кажется ему наиболее подходящей для обеспечения безопасности и счастья.»

Встав, он обвел взглядом толпу.

— Всем понятно, что́ это означает? Старых законов больше нет. Теперь у нас новые законы. Новая жизнь. Мы решительно расстаемся с годами ошибок. Возвращаемся туда, с чего все началось. Это будет первый суд, осуществленный согласно совершенно новой системе. Лучшей системе. Системе, имеющей значительно больше прав считаться легитимной. Мы имеем право так поступить, и мы так поступаем.

Собравшиеся в зале глухо зашумели. Ричер не обнаружил в гуле голосов ни тени неодобрения. Все были словно загипнотизированы. Купались в ярком свечении, которое исходило от Боркена, словно пресмыкающиеся, выползшие погреться на жаркое полуденное солнце. Боркен кивнул Фаулеру, сидевшему рядом с Ричером. Встав, тот обратился к присяжным.

— Факты таковы. Командир отправил Лодера с заданием, имеющим огромную важность для нашего будущего. Лодер действовал плохо. Он отсутствовал всего пять дней, но за это время совершил пять грубых ошибок. Ошибок, которые могли сорвать всю операцию. Конкретно: Лодер сжег две машины и оставил след. Затем он неправильно выбрал время и втянул в операцию двух посторонних лиц. И, наконец, он позволил Питеру Беллу бежать. Итого пять серьезных ошибок.

Фаулер остался стоять. Ричер не отрывал от него взгляда.

— Я приглашаю свидетеля, — продолжал Фаулер. — Стиви Стюарт.

Малыш Стиви быстро встал, и Фаулер кивнул, приглашая его пройти к скамье свидетелей, рядом со столом судьи. Наклонившись, Боркен протянул ему книгу. Ричер не смог разглядеть, какую, но это определенно была не библия. Если только, конечно, библию не стали украшать свастикой на обложке.

— Ты клянешься говорить правду?

Стиви кивнул.

— Клянусь, сэр.

Отпустив книгу, он повернулся к Фаулеру, готовый отвечать на первый вопрос.

— Те пять ошибок, о которых я говорил, — сказал тот. — Ты видел, как Лодер их совершил?

Стиви снова кивнул.