Версия истории жизни ребенка, которая подходит для обсуждения с теми, с кем можно и хочется поделиться (близкие друзья ребенка, друзья семьи), должна заключать в себе краткое описание действительных событий. «Действительных событий» – потому что в случае придумывания взрослыми ложных фактов ребенок четко поймет, что ему есть чего стыдиться и с ним не все в порядке. Важно найти приемлемый и безопасный вариант изложения того, что в реальности было с ребенком. Разумеется, с другими людьми не обсуждаются подробно факты жестокого обращения и насилия, если они имели место в жизни ребенка. Также нет необходимости отображать абсолютно все перемещения ребенка из одного места в другое; или такие факты о кровной семье, как убийства, самоубийства, тюрьма, психические или венерические заболевания кровных родителей.

Информацию о том, что ребенок в одной семье родился, а в другой живет, можно отобразить следующим образом:

«С семьей, в которой я родился, случилась беда. Остаться жить с моими родителями было нельзя, и сейчас я живу с папой… и мамой… (плюс братья/сестры/кошки/собаки)».

«Родители, у которых я родился, умерли, и сейчас у меня другая семья». (Если кровные родители действительно умерли! Недопустимо говорить «умерли» о тех родителях, которые на самом деле живы или про которых неизвестно, где они и что с ними сейчас.)

«Я действительно родилась в другой семье и раньше жила в другом городе. Так случилось, что меня забрали в детский дом. Но сейчас у меня есть семья, которую я люблю».

Соответственно, если ребенка продолжают расспрашивать о причинах произошедшего, то возможен либо вариант с отказом от обсуждения, либо предложение спросить об этом приемных родителей.

Дети подросткового и юношеского возраста всегда имеют собственное мнение относительно того, что им следует делать. Они могут захотеть обсуждать достаточно подробно свою жизнь с друзьями, которых считают своими близкими. В этом случае задача взрослых не настаивать на том, как лучше поступить, а гарантировать своему ребенку поддержку в любой ситуации. Даже если он обсуждал историю своей жизни с другими людьми вопреки совету родителей не делать этого и потом пострадал, важно не упрекать ребенка, а посочувствовать и сказать, что никто не вправе осуждать другого человека за ту боль, которую он пережил в своей жизни. Тем более что ребенок не виноват в том, что с ним было. Если подросток интересуется мнением родителей, то можно рассмотреть с ним варианты последствий такой откровенности: разные реакции окружающих, чувства ребенка по этому поводу в каждом отдельном случае. В том числе отдельно нужно обсудить проблему «возможности несохранения секрета», когда даже лучший друг в минуту гнева или по небрежности может рассказать другим то, что ему доверил ребенок. Важно обсудить с ребенком, что он хочет получить в ответ на свою откровенность, чего он опасается и чего реально можно ожидать. В этом случае ребенок будет хотя бы относительно психологически готов к возможным последствиям своей самостоятельности в данном вопросе. И в случае с подростками именно это является основной задачей родителей: подготовить ребенка к самостоятельным поступкам и принятию возможных последствий, сохраняя контакт с ним.

пример:

Девочку Надю удочерили в младенчестве. Дома факт удочерения не обсуждался. Когда Наде было семь лет, ее приемная мама обратилась к психологам, поскольку девочка должна была пойти в школу, и мама считала, что в широком социальном окружении может найтись кто-то, кто узнает, что Надя удочеренный ребенок, и обидит ее. Поэтому мама хотела сформировать у девочки положительное представление о том, что она приемный ребенок. Однако вскоре из семьи ушел отец, и этот момент, сам по себе достаточно стрессовый, был не очень подходящей почвой для работы с жизненной историей девочки. Через два года семейная ситуация стабилизировалась. Специалисты вместе с мамой разработали последовательный план действий: как построить первый разговор с девочкой, как отвечать на ее вопросы. Как вести себя в зависимости от тех или иных переживаний Нади, которые могут впоследствии проявиться. Для самой мамы разговоры на эту тему были полезны, поскольку послужили поводом для проработки ее собственных внутренних страхов в отношении приемного родительства: настоящая ли я мама, настоящая ли у нас семья и т. д. Девочка не слишком бурно отреагировала на разговор о том, что есть разные пути, которыми дети появляются в семьях. И что кто-то появляется у мамы из животика, а кто-то, родившись в одной семье, в ту семью, в которой его будут любить и растить, попадает немного позже. И то, что она была удочерена своей мамой в младенчестве, и с тех пор мама ее любит и никогда никому не отдаст, также не вызвало у девочки каких-то бурных внешних проявлений. Дети ведут себя по-разному. Надя выслушала все, о чем с ней говорила мама, сказала, что ей надо подумать, пошла в свою комнату. Через полчаса мама к ней заглянула – Надя рисовала. Мама сказала, что хочет побыть с ней и поговорить про то, что Надя думает, чувствует. Надя уточнила: «Значит ли это, что ты меня не любишь или собираешься куда-то отдать?» На что мама сказала: «Я тебя очень люблю, и никогда никуда не отдам, и мы будем вместе. Потому что я тебя нашла, и ты такая дочка, которую я всегда хотела». Впоследствии, время от времени, девочка неожиданно задавала вопросы о том, где ее мама, которая ее родила, есть ли другие такие дети, как она, можно ли посмотреть на дом ребенка, в котором она была, и т. д. Так, при отсутствии внешних сильных эмоциональных проявлений, девочка примерно в течение полугода осмысливала полученную информацию, что проявлялось в периодически возникающих разговорах о деталях своего младенчества. «Книгу жизни» в семье решили не делать, так как дома было очень много альбомов с фотографиями и описанием истории ее жизни в приемной семье. Спустя некоторое время Надя перешла в новую школу. И там буквально на второй день одна из молодых учительниц на большой перемене в присутствии большого количества детей подошла к Наде и громко ей сказала: «Девочка, я все знаю про твою тяжелую ситуацию. У тебя приемная семья. И если тебе нужна будет помощь, обращайся к любому из нас». Надя испытала настоящий шок от такого обращения, прибежала домой в слезах, закрылась в ванной и сказала, что не пойдет больше в школу. Кое-как мама уговорила ее поехать к психологу. Во время разговора с психологом обсуждение начали с того, что для Нади было самым страшным в происшедшем. Надя сказала: то, что это было публичное и грубое вмешательство, и то, что ее семейную ситуацию назвали «тяжелой» (то есть осудили). На вопрос психолога о том, чем для нее плохо то, что произошло, Надя сказала: «То, что теперь все всё знают и будут ко мне плохо относиться». На просьбу конкретизировать, кто именно к ней будет плохо относиться, девочка задумалась, и сказала, что боится плохого отношения со стороны некоторых детей и педагогов. После этого психолог поговорила с ней о тех взрослых людях и детях в ее жизни, которым было известно о том, что она приемный ребенок, и которые хорошо к ней при этом относились. Посчитали этих людей, и их оказалось очень много. Затем саму Надю спросили, как бы она относилась к другому ребенку, если бы узнала, что он приемный. Она сказала, что в отношениях важно, какой это человек, а не то, приемный это ребенок или нет. И что сама она, наоборот, хорошо бы отнеслась к приемному ребенку и постаралась бы его поддержать, потому что он в своей жизни потерял семью. Тогда психолог ее спросила, почему же она сама так плохо думает о других детях, предполагая, что они не могут отнестись к вопросу о приемном ребенке так же. Этот разговор подбодрил Надю, после чего психолог стала обсуждать с ней, как она относится к своей приемной семье. Считает ли она ее настоящей, хорошей, или ее что-то смущает. Надя сказала, что она очень любит свою маму, и что она у нее самая лучшая, и что у них настоящая семья. Тогда психолог спросила, что бы Надя прямо сейчас могла сказать тем людям, которые сомневаются или просто не знают, что ее семья такая хорошая. Надя ответила: «Я бы им так и сказала, что у меня очень хорошая семья». На что психолог ей заметила – ну вот, ради одного этого и стоит сходить в школу. На что девочка заявила, что да, теперь она точно хочет сходить в школу. И на следующий день Надя действительно пошла в школу и, подойдя при всех к той же самой учительнице, очень громко сказала ей: «Я хочу вам кое-что сказать. У меня прекрасная семья. Самая лучшая. И если вам нужна будет какая-нибудь помощь, то обращайтесь к нашей семье. Мы вам поможем». Такое поведение, конечно, абсолютно поразило учительницу, которая не нашлась, что ответить. Остается добавить, что Надя закончила девять классов в этой школе, и у нее больше не возникало проблем в связи с тем фактом, что она приемный ребенок.