Класс у нас вообще-то ничего, дружный, только есть одна проблема: все слишком давно друг друга знают, чтобы проявлять какую-то деликатность. А уж о моих способностях канатолаза знают все. Собственно, о них и знать-то можно лишь то, что их нет, и это знание растлевает умы моих одноклассников. Все притормозили бег (хотя вызвали из колонны только меня) и приготовились смотреть шоу. Рыжий заранее хихикал (ох он у меня получит!), девчонки перемигивались, в общем, случай явно не из тех, когда приятно быть в центре внимания. А мне было все равно. То есть нет: мне было интересно, как бесы выйдут из положения? Наделят меня сверхспособностями или мат лишний подстелют внизу, когда я буду падать?

Под дружное хихиканье, прерванное Витькиным «Молчать!», я подошел к канату. Ненавижу этого удава! Ненавижу, ненавижу…

Салатный пол спортзала удалялся с каждым моим движением. Да еще эта веревка раскормленная норовила выскользнуть из рук. Руки, кстати, уже начали уставать, а ведь я не долез еще и до середины! В животе закололо. Эй, бесы! Вы что себе думаете-то, а? «Погибай, хозяин»?

Пальцы соскользнули, я неосторожно дернул ногой. Канат мазнул по носу и животу, зато рукам сразу стало легче. Если кто не понял — падаю я, медленно и плавно вхожу ногами в воду, поднимая фонтан брызг… Эй, а вода здесь откуда?!

Я вынырнул, отфыркиваясь, и совершенно четко успел разглядеть бассейн, плитку, бортики для подъема… А потом все исчезло. Я стоял на ногах под канатом в школьном спортзале, мокрый с головы до ног.

— У Саши недержание, — ляпнул кто-то. Класс дружно захохотал. Хохот пытался перекричать верный Витек, который орал: «Заткнулись все!» Но никто и не думал затыкаться.

— Иванов, что с тобой? — Саныч тоже едва сдерживал улыбку. — Марш в раздевалку, на урок можешь не возвращаться.

— И памперсы поменяй! — крикнул кто-то.

Я молча показал классу кулак, развернулся и пошел в раздевалку. Проклятые бесы! Ну сейчас я кому-то вломлю по первое число!

В раздевалке я закрыл дверь на чей-то носок и достал из кармана фигурку:

— Бес, покажись!

Разноголосое хихиканье было мне ответом.

— Покажись, я сказал!

— Браниться будешь, хозяин?

Я вздрогнул — не привык еще разговаривать с бесами. Так, спокойно: не показывать слабость, не показывать слабость…

— Да я не то что браниться, я вас обратно заточу! Вот прямо здесь и сейчас разведу костер, не пожалею школьных полов! — В доказательство я резко встал, схватил джинсы Рыжего. Рыжий курящий, у него зажигалка есть! Думаю, он простит, если я одолжу ее на некоторое время.

— Не надо, хозяин!

— Не надо!

— Не надо!

— Не надо!

Сколько же там этих бесов?! Они повторяли свое «Не надо!» на десятки голосов, перебивая друг друга, как воробьи в парке.

— Надо! — Пугать так пугать. Я шарил по карманам джинсов, а зажигалку все не находил. За этим занятием и застал меня Рыжий.

Он толкнул дверь так, что носок улетел под банкетку, ворвался в раздевалку. Увидел меня со своими джинсами в руках и сделал неоригинальный вывод:

— Ты че, Сань, мелкими кражами промышляешь?! Да я тебе!..

— Зажигалку ищу! Срочно надо! Я бы вернул!

— Не свисти, ты не куришь!

— А некурящему зажигалка не нужна?

На конопатой физиономии Рыжего отразился напряженный мыслительный процесс. Ему хотелось начистить мне лицо просто за то, что я брал в руки его драгоценные джинсы. Но просто за «брал джинсы» никого не бьют. Бьют за мелкие кражи. Одалживание зажигалки, пусть и без ведома хозяина, мелкой кражей не считается. Но, с другой стороны, Рыжий не знает, правду я говорю или нет. И предполагать может все, что угодно. А тут и ошибиться можно: начистить лицо ни в чем не повинному человеку или не начистить лицо очень даже виноватому… Одно сплошное противоречие! Я решил додавить:

— Зажигалку дай! Сколько у тебя здесь карманов, с ума сойдешь!

— Пятнадцать, — на автопилоте ответил Рыжий. — Перебьешься.

Он от души замахнулся, ударил и…

— Уй-е… — Правильно, долбанул кулаком по стене. Мало приятного, а нечего было замахиваться. Какие хитрые бесы! Вовремя подлизаться решили, а то бы я уже посадил их обратно в заточение!

Рыжий согнулся пополам, прижав к животу ушибленную руку. Я не удержался, отвесил ему в назидание подзатыльник:

— Я же тебя по-хорошему просил, балда!

Но нет, рыжие не сдаются.

— Я тебе это припомню, Санек! — процедил он сквозь зубы. Рука распухала на глазах, по-моему, он ее сломал.

— Припоминай, пожалуйста, я здесь, вот он. Свидетелей нет…

Рыжий посмотрел на свою распухшую синюю руку и оценил:

— Потом.

— Потом, суп с котом, Рыжий! — Я быстро переоделся и вышел, гордый, как индюк. Пакет с мокрой спортивной формой противно похлюпывал в руке. Я вышел в вестибюль — никого нет, все на уроках, — достал фигурку и несильно долбанул о стену:

— Шмотки высушили, быстро!

— Да, хозяин!

Раз-два-три — пакет сухой, вот это я понимаю! Фигурка в руках поблескивала зелеными глазами. Я сунул ее в рюкзак.

— Прощены. Пока что.

Следующим уроком была химия. Я поднялся в кабинет — никого. Никого-никого, все бегают, как дураки, на физре. Атакуют несчастный канат и, кстати, делают это не многим лучше меня. Говоря по правде, за всю историю физры в нашем классе до потолка по канату долез только Саныч. Так-то вот. Просто мне так «повезло»: то ли падаю красивее, то ли чаще, но ржут всегда лишь надо мной, хотя сами не многим лучше. Я оставил рюкзак и вышел в коридор: пусто, тихо, все на уроках. Заняться, что ли, дрессировкой? Достану-ка фигурку и потру, как лампу Аладдина.

— Бес, появись! — А то неприятно, знаете ли, разговаривать, не видя, с кем. Как по телефону, только хуже.

Фигурка зашевелилась в руках, захихикала и высоким чирикающим голоском попробовала возразить:

— Сашенька, зачем тебе это?

— Хочу видеть ваши рожи. Давайте, здесь никого нет! Выходи строиться!

Фигурка захихикала громче, прокашлялась, мигнула зеленым глазом:

— В каком же обличье перед тобой предстать?!

Они еще и обличье меняют? А, ну да, бесы же!

— В истинном. И чтобы без маскарада!

Деревянный чертик залился таким хохотом, что стало обидно: что я ему здесь, анекдоты травлю?!

— Тебе не понравится, Саша! — выдавила она сквозь смех.

Я уже начал сердиться:

— Не рассуждать! На построение вышли, быстро! — И стукнул чертика об стену — вроде в прошлый раз это помогло заставить бесов слушаться.