От прочих и такой честности нельзя было ожидать. Влад Ганич никогда не признался бы, что идет в магазин, допустим, за сметаной. Стал бы на пустом месте создавать тайны, важно говорить: «О! о! о! Не могу сказать, куда я! Это страшный секрет!» Потом обязательно принялся бы выяснять зачем тебе нужна эта информация, а в финале на всякий случай ввел бы в заблуждение.

В третьем часу ночи Лара в последний раз позвонила какому-то Колюсику и спросила у него, что он делает. Оказалось, что Колюсик спит. Лара сильно задумалась, посмотрела на часы и тоже легла спать. И ровно через минуту уже спала. Психика у нее была простая, как электрический выключатель. Замкнул цепь – Лара забегала, разомкнул – Лара мгновенно уснула.

Рина же лежала и, глядя в синеющий потолок, думала о Сашке, о Мамасе, о Долбушине, о сотнях разных, перетекающих одна в другую вещей. И все это клубилось, путалось. Рина уже засыпала, когда из стены рядом с ее кроватью выступила вдруг Суповна. Русалка на ее нерпи слабо мерцала. В руках у Суповны была желтая свеча, широкая, вся в подтеках воска. Слабый огонек свечи проваливался куда-то внутрь, оставляя стенки свечи нетронутыми, и потому во все стороны отбрасывались причудливые тени.

Рина, не удивляясь, лежала и смотрела на Суповну, считая ее частью сна. Суповна была в белой куртке со светящимися полосками на рукавах – слишком молодежной для нее, которую настоящая, не снящаяся Суповна, едва ли надела бы.

«Приснится же такое… Интересно, к чему бы это?» – думала Рина.

Снящаяся Суповна между тем подошла к Алисе и, растолкав ее, что-то негромко ей шепнула. Алиса быстро оделась и выскользнула из комнаты. Рину поразило, что она не стала устраивать обычных своих демонстраций.

Суповна оглянулась на Рину, и та поняла, что это все же не сон.

– Доброе утро! – сказала Рина.

Не оценивая степени доброты еще не наступившего утра, Суповна поманила Рину за собой и, качнув широкими плечами, опять шагнула в стену. Огонек свечи исчез. Рина тоже коснулась русалки и торопливо заспешила за ней. Использовать в ШНыре фигурки нерпи и проходить сквозь стены не поощрялось, но раз это делает Суповна – значит, и ей сейчас можно.

Пройдя сквозь стену, Рина оказалась в коридорчике. Повертела головой, отыскивая Суповну. Услышала ее грузные шаги на лестнице, ведущей на первый этаж, а оттуда в подвал. Сбежала по ступенькам и, подсвечивая себе телефоном, стала разглядывать глухую стену старой кладки, слабо сияющую, как если бы кто-то только что прошел сквозь нее.

Рина еще стояла в нерешительности, когда из стены появилась рука и попыталась, шаря вслепую, сгрести ее за ворот. Суповна не отличалась терпением. Рина не хотела, чтобы ее затащили в стену, где она залипнет. Увернувшись от руки, она торопливо коснулась русалки и шагнула в стену сама. Холодный камень древней кладки, через который она проходила, казался липким и невероятно противным.

Рина сделала никак не меньше семи-восьми шагов, а кладка все не заканчивалась. Рина заметалась, не зная, что ей делать дальше. Идти обратно? Но обратно – это куда? Не исключено, что в кромешной тьме стены, не имея никаких ориентиров, она пойдет не в ту сторону, заберется куда-нибудь в основание фундамента и сгинет там навсегда.

Времени на эксперименты не оставалось. Воздух заканчивался. Борясь с нахлынувшей паникой, Рина хотела было рвануться наугад, но услышала глухой повторяющийся звук. Кто-то сильно бил по стене справа от нее. Рина бросилась на звук – и шага через три едва не врезалась в Суповну. Увидев ее, старуха с облегчением отбросила обломок ржавой кирки, которым стучала по стене, наклонилась и подняла стоящую у ее ног свечу.

– Ты, девка, мозг-то подключай иногда! Где я тебе рукой машу, там и проходи. Так и залипла бы! Вон русалка у тебя уже едва мерцает!

Рина хотела поправить, что рука ей вовсе не махала, а пыталась ее сгрести, но надо было прежде отдышаться. Она начинала понимать, как сглупила, когда, отскакивая от руки Суповны, сделала большой шаг в сторону. Коридор, в котором они стояли, был узок и низок, с полукруглыми сводами.

– Где мы? – спросила Рина.

– А то не видишь. Под ШНыром, – отозвалась Суповна.

– А Алиса где?

– Алиса в другое место пошла… Идем! – велела Суповна и, пригнув голову, двинулась вперед. Свечу она загородила спиной, и огонек лишь угадывался за ее массивной, раскачивающейся при каждом шаге фигурой.

Коридор, насколько Рина представляла направление, уводил в сторону Зеленого лабиринта. Шел он с наклоном, постепенно понижаясь. Временами попадались две или три ступеньки, тоже ведущие вниз, и тогда фигура Суповны точно проваливалась под землю и Рина оказывалась выше ее. То и дело в полу попадались маленькие, полусъеденные ржавчиной решетки для отвода воды. Шли они недолго. Коридор продолжался и дальше, скрываясь во тьме, куда не доставал слабый свет свечи, но Суповна вдруг повернула, и Рина увидела низкую деревянную дверь.

– Здесь!

Суповна толкнула дверь плечом, и Рина увидела небольшую комнату-пещеру. Неровные стены переходили в сводчатый потолок. Возле камина, протянув к огню руки, на трехногом табурете сидела Кавалерия. Рина задрала голову, соображая, куда уходит дым.

– Хороший вопрос, – повернувшись к ней и увидев, куда она смотрит, сказала Кавалерия. – Я тоже часто задаю его себе, потому что трубы явно нет. Хорошо бы спросить у первошныров… Хотя снаружи, говорят, временами тянет дымом.

Рина вспомнила, что вечерами, возвращаясь из пегасни, порой слышала запах дыма. Но тогда она думала, что за оградой кто-то развел костер и жжет траву и листья. Копытовцы обожали жечь листья, а заодно мокрые доски, тряпки, пластик, шины и все подряд.

– Холм возле кладбища пегов? Мы сейчас под холмом? – спросила Рина, вспоминая, с какой стороны доносился запах дыма.

– Да, – подтвердила Кавалерия. – Мы в подземном убежище первошныров. Я иногда прихожу сюда, когда мне хочется побыть наедине.

Рина смотрела на Кавалерию. То ли из-за теней, то ли из-за того, что она сидела у огня, протягивая к нему не только руки, но и худые колени, директриса ШНыра казалась маленькой, слабой, растерянной. Суповна устроилась в углу на втором таком же трехногом табурете. Ее свеча к тому времени уже погасла, и Суповна казалась черной неподвижной глыбой.

– У ШНыра теперь новая сильная закладка! – неуверенно сказала Рина, которую пугало молчание.

Директриса невесело усмехнулась:

– С этим не поспоришь. Но сегодня ночью пропал улей с пчелами!

– Что?! – выпалила Рина.

– Улей, – повторила Кавалерия. – Я не думаю, что он попал к ведьмарям, но все же он исчез.

– Но кто его взял?.. И как? – начала Рина, постепенно осмысливая значение того, что ей сказали. ШНыр – это пчелы, закладка и пеги. Все остальное уже производное. Без пчел не будет новых шныров.

Кавалерия вытянула мерзнущие руки и, подержав их почти над самым огнем, поднялась.