— Индивидуальный подход. У нас нет времени искать ко всем Головам индивидуальный подход, подъезд, подкоп.

— Скажи еще подвал, — засмеялся Мефодий.

— Я бы с удовольствием, но пытки официально запрещены, — засмеялся в ответ Кирилл. Он сделал это громче, будто это был чемпионат по смеху над собственными шутками.

— Так вот что тебе доставляет истинное удовольствие, — улыбнулся Мефодий, который, несмотря на то, что головаст, действительно был наивен и прост, за что получил прозвище Мифа.

— Ладно, пошутили, и хватит, хотя некоторые виды испытаний никому не помешают. Виды должны испытывать не только удовольствия, но и лишения. Иначе они быстро перейдут из видов в подвиды, из типов — в подтипы, из халимов — в подхалимов…

— Из осиновиков — в подосиновики.

— Хватит надо мной иронизировать. А то переведу из поручиков в подпоручики. В твои несколько жизней рано тебе еще иронизировать.

— У меня же четвертая ходка, я не иронизирую, а стебусь.

— Вместо того, чтобы стебаться, лучше бы думал.

— На какое слово ударение в последней фразе?

— На первое. От слова лучше. Ты знаешь высшую функцию, выполняемую мозгом? Правильно — мышление.

— А что такое мозг — знаешь? — начал допрашивать будто на экзамене Мефодия Кирилл.

— Мозг — сложная и взаимосвязанная система, самая крупная и функционально важная часть нервной системы.

— Центральной, — поправил его Кирилл.

— Его функции включают обработку сенсорной информации, поступающую от органов чувств: планирование, принятие решений, координацию, движение, эмоции…

— Вот, добрались до главного.

— Еще внимание и память.

— Вызубрил? Как бы ты это все мог обозначить одним словом?

Между ними повисла пауза, и слышно было, как, толкаясь, перебивая, обгоняя друг друга, скачут мысли в голове у Мефодия.

— Ну, включай форсаж, — продолжал докучать Кирилл. — Единомышленники.

— Ну ты зубр.

— Функции — это и есть единомышленники. Единственные, неповторимые, преданные. Ладно, тащи свою зачетку.

Мефодий дернулся было, но потом остановился и посмотрел на препода.

— Я хотел сказать — подотчет.

— Он со мной, — протянул ему папку Мифа.

— Это все?

— Нет, еще маленькая тележка в коридоре.

— Давай без иронии, а то я начну иронизировать, будем общаться, как два иронизатора. Начнем иронизировать воздух. Будет нечем дышать. Неконструктивно. Неперспективно. Не… — запнулся на слове Кирилл, просматривая на хорошей скорости, как неинтересную книгу, мой отчет. — Когда туда была отправлена группа? — начал застревать его взгляд в толстой пачке бумаги. — Неужели. Ничего не понимаю.

— Полгода как. Вот и я не понимаю. Какая-то тарабарщина. Поток мыслей. Еще тележка в коридоре. Посмотри сам, если не веришь.

Кирилл решительно пошел к двери, открыл и высунул нос. Там в коридоре стояла железная тележка, груженная стопками листов А4. Будто кто-то скупил весь формат в супермаркете.

— И это все, что тебе удалось выудить из них? — еще раз окинул взглядом тележку, груженную А4. Потом посмотрел на Мифу подавленным взглядом.

— Да.

— Не густо. Ладно оставь мне, я поработаю. Ты сам-то читал?

— Ну, а как же? Это от Эсперанцы, это от Фэ.

— Фэ?

— Да, Фэ.

— Какое странное имя. Короткое.

— Зато мысли длинные.

— А кто третий?

— Амор.

— Мужчина или женщина?

— Да бог его знает. По имени мужчина, а мыслит — как женщина. Он и перерабатывает чувства.

— Судя по объему, он вообще перерабатывает, твой лентяй.

— Амор, звучит несколько аморально. Как и любое чувство. Ладно, с чувствами я разберусь, а как быть с бесчувствием? Его кто перерабатывает? — все еще копался в отчете Кирилл. Нос его что-то там читал.

— Эсперанца.

— Эсперанца, — поднял Кирилл голову и посмотрел на плакат над своим рабочим столом: «Мозг — космическая система, самая крупная и функционально важная в галактике, который существует и развивается посредством мысли».

Мефодий бросил взгляд женщине, которая вращалась против часовой стрелки. Это была голографическая проекция, благодаря которой можно было сразу определить, какое из полушарий работает в данную минуту.

— Что, все еще против часовой? — спросил коллегу Кирилл, который залип на проекции.

— Да. Ни черта не выходит. Что за глупый тест?

— К женщине нужен творческий подход. Надо успокоиться, надо взять себя в руки, потом ее. Погладить, сказать что-то пустяковое для тебя, важное для нее, потом этот пустяк сделать, если хочешь, чтобы она начала вдохновлять тебя, стала твоей музой, то есть чтобы она вращалась по часовой стрелке. А у твоей даже имени нет. Придумал ей имя?

— Да, Матильда.

— Теперь задача стать для нее идеальным мужиком. Закрутится как миленькая. — Кирилл посмотрел на вопросительное лицо Мефодия. — Хочешь быть идеальным мужчиной? Это просто — ничего не обещай, просто исполняй.

Он посмотрел на женщину, та улыбнулась ему и закрутила фуэте по часовой стрелке в два раза быстрее.

25 ОКТЯБРЯ

МОСКВА: С ДОБРЫМ УТРОМ, Данечка!!!

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Сонечка!

25–26 ОКТЯБРЯ ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА.

27 ОКТЯБРЯ

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Сонюшка!

МОСКВА: Доброе утро, Данечка!!! Теперь я так буду тебя иногда называть.

1. Надеюсь, сегодня тебя не беспокоили ночные бдения, ты спокойно спал и тебе снились только прекрасные сны)))

2. А тишины, похоже, не будет, всё гораздо лучше, чем я себе представляла)))

3. «Люби» себя, пож-та, не в смысле будь «эгоистом» нет, конечно, я вот толком не могу пока сказать, в чем ты себя ущемляешь, потому как, общаясь с тобой, чувствуешь, что ты уверенный, состоявшийся, цельный человек…

Прошу заметить время — 08:43)))

P. S. Скучаю по твоим рукам, объятиям, по твоей коже с мериносом) и по тебе целиком… Извини, не смогла сдержаться… Плодотворного тебе рабочего дня.

НЬЮ-ЙОРК: 1. Спасибо на добром слове. Спал сном младенца… Плакал и писался. 2. Расшифруй, пож-та, по поводу тишины и всё гораздо лучше, чем…

Пунктуальность — твой конёк!

P. S. Тоже скучаю… И предаюсь приятным воспоминаниям.