Все рассуждения на эту тему Женя выслушивала почти три часа,стараясь держать себя в руках, не выскочить из комнаты, хлопнув дверью, и неразрыдаться. Ночь она провела почти без сна, думая то об отце, то об Игоре, тоо своей нескладной жизни. К утру она приняла решение: ей жить с отцом, поэтомунадо искать пути примирения.

- Папа, мне к десяти часам надо на Петровку, -осторожно сказала она, подавая отцу завтрак.

- Хорошо, - холодно ответил тот. - Сейчас поедем наработу, потом Григорий тебя отвезет. И привезет обратно.

- Но я не знаю, сколько пробуду там. Зачем же держатьмашину...

- Ничего, подождет. Одна ты не поедешь.

Женя тихонько вздохнула и стала пересыпать кофе из кофемолкив кофеварку. Значит, придется появиться перед Игорем в опостылевшем детскомвиде. Хорошо, что она вчера объяснила ему ситуацию, и хорошо, что ейпредоставили возможность показать ему свое настоящее лицо, взрослое и красивое.Пусть ценой скандала и испорченных отношений с отцом, но за внимание Игоря онаготова заплатить любую цену. Правда, сам Игорь сказал, что, может быть, его небудет с утра на работе, но она все же надеется.

На Петровке Женю ждало разочарование, Лесникова неоказалось, с ней разговаривала какая-то женщина по фамилии Каменская, потом еедолго истязали в лаборатории, составляя портрет преступника, но судьба в концеконцов улыбнулась ей. Во-первых, ей удалось увидеть Игоря, пусть всего наминуту, но она даже сумела перекинуться с ним парой слов. Он был каким-торасстроенным и усталым, и у Жени мелькнула странная, неведомая ей раньше мысльо том, что она готова убить любого, кто его огорчит или обидит. Но главнаяудача ждала ее впереди: оказалось, что вечернее выступление группы"Би-Би-Си" будут снимать на видеокамеру, и завтра с самого утра ейнужно будет снова приехать на Петровку и попытаться найти среди присутствующихтого парня. И делать это ей придется вместе с Игорем.

На работу она возвращалась окрыленная. Скорей бы завтра!Завтра они сядут рядом, голова к голове, в темном кинозале, и будут долгосмотреть на экран и разговаривать полушепотом. Они будут совсем одни, и Женясделает все возможное и невозможное, чтобы в этой интимной обстановке привлечьк себе его внимание. Конечно, отец снова не отпустит ее одну, заставит ехать сГришей, но пропуск-то выписан только на нее, Гришу в здание не пропустят, а влюбом здании есть туалеты, которые можно посетить как на пути к кабинету Игоря,так и на пути к выходу. Жаль, что сегодня она до этого не додумалась, но еслибы и додумалась, все равно не смогла бы эту идею использовать: она была наПетровке впервые в жизни, и сегодня за ней в бюро пропусков спускался какой-тодядька, который и проводил ее к Каменской. Было бы нелепо у него на глазахзайти в туалет и выйти в совершенно другом виде. А завтра она пойдет одна, онауже знает дорогу.

Весь остаток рабочего дня Женя пребывала в приподнятомнастроении и на радостях переделала кучу работы, в том числе и той, которуюдавно надо было сделать, но которую она все время откладывала. Отец то уезжал,то возвращался, к нему приходили посетители, и Женя с милой улыбкой исправноподавала чай, кофе и напитки, ничего не уронив и не разлив. Воодушевление еедостигло апогея как раз в тот момент, когда позвонили из Австрии. Витая воблаках, где она находилась, разумеется, вместе с Игорем, Женя переключилателефон на линию отца и машинально продолжала разговаривать с невидимымабонентом. Только через три-четыре минуты она сообразила, что человек изАвстрии уже давно разговаривает с отцом, а она синхронно переводит обоих. Отужаса у Жени мгновенно пересохло в горле, она стала запинаться и забыватьслова, которые только что произносила легко и естественно. Ох, что отец с нейсделает за это беспардонное самовольничанье! Ей категорически запрещено быловстревать в разговоры отца, не только в деловые, но и вообще в любые. К счастью,немецкоговорящий абонент уже прощался и под конец произнес:

- У вас приятные перемены, господин Рубцов. Наконецто увас появился квалифицированный переводчик и нам больше не придется мучиться снашим сомнительным английским.

Женя перевела и с бешено колотящимся сердцем стала ждать,что ответит отец.

- Спасибо за добрые слова, господин Витчи, мне особенноприятно их слышать, потому что этот переводчик - моя дочь Евгения.

В голосе отца она уловила гордость и удовлетворение и соблегчением перевела дух. Кажется, обошлось. Но не тут-то было. Как толькоабонент отключился, отец вышел из кабинета с таким выражением лица, словно Женядочиста обокрала его фирму и сидит в приемной в ожидании увольнения.

- Кто тебе позволил встревать в мои разговоры без моегоуказания? Ты что о себе возомнила, а?

- Извини, папа, - дрожащим голосом пробормотала Женя, -я хотела как лучше. Я больше не буду, если ты против.

- Я не против того, чтобы ты помогала с переводом, яименно для этого и плачу деньги за твои курсы. Но я категорически против того,чтобы ты позволяла себе делать хоть что-нибудь без моего прямого указания илиразрешения. Ты меня хорошо поняла?

- Да, папа. Прости меня, пожалуйста, это больше неповторится.

Ее будто швырнули с небес, таких чистых и нежных, на грязнуюземлю. Настроение испортилось, даже об Игоре думать почему-то не хотелось.Ровно в шесть часов Женя стала собираться.

- Папа, - сказала она, робко заглядывая в кабинет котцу, - я ухожу на курсы.

- Гриша тебя отвезет, - ответил он, не поднимая головыот бумаг.

- Ну зачем, папа, я сама доеду, - попыталась возразитьЖеня, но отец был непреклонен.

- Ты поедешь с Грищей. Это не обсуждается. И послекурсов я за тобой заеду. Я больше тебе не доверяю, и тебе придется с этимсмириться.

И Женя смирилась. Во время занятий она то и дело ловила насебе удивленные взгляды, бросаемые на нее справа и слева. Надо же, такизмениться в одночасье! Такая стильная была девчонка, такая яркая, в глазахогонь, в каждом движении - с трудом сдерживаемый порыв, а сегодня вместо нее застолом склонилась над тетрадками примерная школьница в детских беленькихносочках, с косичкой и нежно-розовыми, без помады, губами. Чудеса, да и только!

По дороге домой отец оживленно разговаривал с водителемГришей, не обращая на Женю ни малейшего внимания и не удостоив ее ни единымсловом. Так же молча он съел приготовленный Женей ужин и уселся передтелевизором, не сказав своеобычное "спасибо", которое не забывалговорить даже в разгар самых жестоких конфликтов. Девушка поняла, что делосовсем плохо. Надо что-то предпринять, чтобы отец отошел от злости и снованачал с ней разговаривать.

- Папа, ты велел мне перечитать Радищева. Я бы хотеласегодня начать, но не могу найти книжку. Ты не помнишь, где она стоит?

- У тебя на стеллаже, наверное, - ответил он ровнымголосом, не поворачивая головы.