притянув к себе, потащил назад к лестнице.

– А-а-а! – закричала я изо всех сил. – Отпустите меня сейчас же! Амелин!

Где-то хлопнула дверь.

– Саша, подожди! – послышался женский голос.

Мужчина остановился и развернулся вместе со мной.

В конце коридора стояла девушка.

Продолжая держать меня за шкирку, Саша подвел меня к ней.

Она была высокая, скуластая и широкоплечая. Без макияжа и с широкой красной лентой, обхватывающей голову. Немытые волосы свисали до плеч. Девушка-викинг.

– Тебе чего здесь надо? – грубо спросила она.

– Ты Лида? Костю позови, – потребовала я.

– Я же объяснила вашему мальчику, что он будет позже.

– Куда ты его дела?

– Он не хочет с вами ехать.

– Пусть он мне сам это скажет. Амелин! – снова громко позвала я.

Но никто не ответил.

Лида победно улыбалась.

– Видишь?

– Ты закрыла его где-то?! – Я готова была наброситься на нее с кулаками. – Держишь насильно?! Я же просто так не уйду! Что хотите, со мной делайте.

– Ладно, забирай ее, – пренебрежительно бросила Лида. – Глупая она какая-то.

Пока Саша вытаскивал меня из дома, я цеплялась за перила, ручки всех дверей, подгибала ноги и вопила так, что посмотреть на это зрелище вылезли пять обитателей дома.

Этот урод вышвырнул меня прямо с крыльца в снег.

Я упала, больно ударившись коленкой о бордюрный камень. Ко мне тут же подскочили Лёха с Петровым. Подняли, накинули на плечи куртку.

– Увозите ее по-хорошему. – Саша спустился к нам. – Не то в полицию сдам.

– Отлично! – крикнула я ему в лицо. – Давайте, вызывайте полицию. Я скажу, что вы насильно удерживаете взаперти человека.

– Кого это мы удерживаем?

– Сами знаете! Если сейчас же его не выпустите, вас всех тут посадят. У моего друга отец полковник ФСБ!

Саша озадаченно посмотрел на Лёху:

– Она под чем-то?

– Не, просто злится, – ответил Лёха серьезно. – Лучше, конечно, чтобы вы его отпустили. А то правда проблемы будут.

– О чем, вообще, речь? – Саша поднял голову, и я, проследив за его взглядом, сквозь по-прежнему валящий снег различила на балконе третьего этажа Лиду.

– Чего смотришь? – крикнула я, отплевываясь от снежинок. – Прикольно тебе? Это ненадолго. Ты суицидница-рецидивистка, а таких в психушку на раз отправляют. Можешь считать, за тобой уже выехали.

Угроза была так себе, но я уже не знала, что еще говорить.

В машине Лёха с Петровым наперебой принялись меня успокаивать, но получалось плохо. Я пылала от гнева, обиды, бессилия, ноющей боли в коленке, но главное – от наглости и безнаказанности этих людей. Ведь никто не имеет права распоряжаться человеком, сколько бы денег или власти у него ни было!

Перед шлагбаумом машина притормозила, но он не открылся. Охранник подошел к нам. Водитель опустил окошко.

– Вас просили вернуться, – сказал он.

– Шикарно! – простонал Лёха. – Допрыгались.

– Нас убьют? – обреченно предположил Петров.

Я же, пока водитель разворачивался, успела воспрянуть духом. Быть может, Лида испугалась и решила его отпустить?

Однако она поджидала нас возле ворот одна. Без верхней одежды, в легкой домашней кофте и пижамных штанах. За считаные минуты на ее волосах и плечах образовались сугробы.

Я вышла к ней.

– Ну? Где он?

– Его нет, – ответила она немного стыдливо. – И не было.

– Что значит «не было»? Ты сама сказала Лёхе, что он у вас.

– Я соврала.

– Слушай, вот только не надо! Врешь ты сейчас, чтобы мы молчали. Мне твоя сестра все про тебя рассказала.

– Злата меня ненавидит и всегда всем говорит гадости обо мне. И мать ее тоже ненавидит, потому что отец любил мою маму сильнее, но она умерла.

От такого поворота я растерялась.

– Да, мне Костя понравился. – Лида посмотрела на меня в упор сквозь слипшиеся ресницы. – Да, я хотела, чтобы он у нас остался. Да, мне скучно и одиноко. Да, я ему писала и просила приехать. Но он не приехал. Вот доказательство.

Она протянула телефон с открытой перепиской в вотсапе. Экран тут же покрылся снежинками.

Лида писала Амелину и в воскресенье, и в понедельник, и сегодня утром. И везде предлагала встретиться. Я раскрыла журнал вызовов. Ни в субботу, ни в какой другой день она ему не звонила.

– Я просто так сказала, что он здесь. Не знаю зачем.

– А с чего это вдруг ты решила во всем сознаться? – Я подозрительно прищурилась.

– Саша сказал, что теперь ты нажалуешься и отец отправит меня в Рязань. А я не хочу туда.

– Дура! – Я сунула ей обратно телефон и вдруг поняла, что на этом все возможные зацепки обрываются.

Минуту назад мне казалось, что я нахожусь в отчаянии, но тогда было еще хорошо.

Всю обратную дорогу я лежала зарывшись головой Петрову под куртку и не могла разговаривать, с ужасом осознавая, что вот и пришло время обзванивать морги и больницы.

Глава 22

Вита

– Что тебе взять? Круассаны или тосты?

Я с трудом выплыла из сна. Артём в куртке нараспашку возвышался у подножия кровати. За окном уже рассвело.

Тусклый свет сочился в тонкую полосочку между шторами. Мне снилось что-то приятное. Матрас здесь был волшебный. И по две подушки на человека. Мягкие и усыпляющие.

– Не хотел тебя будить, но я голодный как черт, а от местного кофе уже тошнит. Схожу за нормальным.

– Хорошо. – Я потянулась. – Можно я еще немного посплю?

– Тосты или круассаны? – настойчиво повторил Артём.

– Выбери сам.

– Я возьму и то и другое, и ты опять будешь ругаться.

– А можно просто йогурт? Лучше с персиком, но вообще все равно.

Я закрыла глаза, полежала немного, но так и не услышала, что Артём ушел. Посмотрела снова. Он по-прежнему стоял на том же месте. Руки скрещены на груди, подбородок запрокинут.

– Ты чего? – не поняла я.

– Да вот стою и поражаюсь, какой у меня хороший вкус и какой я крутой, что тебя украл.

– Ты – крутой, – со смехом подтвердила я.

Наклонившись, он откинул кусочек одеяла с моих ног.

– Ты спи-спи. Я сейчас уйду.

По голым ступням пробежал холодок.

– Пока ты смотришь, я не усну.

– Ладно. – Пощекотав мне ногу, он вышел из комнаты.

Но спустя некоторое время, успев снова задремать, я вдруг услышала посторонний звук и вскинула голову.

Он стоял на том же месте.

– Уже сходил?

– Там метель и мороз.

– Но ты хотел кофе.

– Как выяснилось, не сильнее, чем тебя.

Запрыгнув на кровать прямо в куртке, он крепко стиснул меня вместе с одеялом и, не давая опомниться, стал горячо целовать, а потом закинул коленку мне на бедро и прижал к себе:

– Прогони меня,