Огни свечей по обеим сторонам фолианта высоко взметнулись, опалив меня жаром и заставив отступить. Камень на обложке сверкнул кроваво-алым и погас вместе со свечами.

Я резко выдохнула, а Эйвин потянул меня за руку, явно не меньше меня торопясь покинуть комнату.

— Нет, ну как так-то? — хныкала я, уже придя в себя от вспышки и снова переключившись на то, что меня так возмущало. — Неделя, ты представляешь? Книга дала мне неделю! И всего в двух последних строчках! Ну вот что ей стоило закончить свои гениальные стихи, минуя эти две последние строчки!!!

— Значит, так было нужно, Мартелла, — попытался успокоить меня подмастерье, утягивая дальше по коридору. — Книга действует в твоих интересах, пытаясь сделать так, чтобы ты превратилась в ведьму как можно быстрее.

— Или как можно быстрее погибла, — фыркнула я, впрочем не слишком веря в последний вариант.

Если фолиант был живой, то наверняка он был заинтересован в хозяйке… Впрочем, чем дракон Рока не шутит, может, Ведьмономикон, наоборот, любит тишину и покой? Безо всяких там недоведьмочек?

— В общем, я не собираюсь проходить инициацию в ближайшую неделю, — бросила я в сердцах. — Мне нужен отдых! Я вчера, можно сказать, чуть не погибла! И даже не успела отпраздновать чудесное спасение и получение Искры. Вон, даже Хмурю еще не поблагодарила!

В этот момент мы уже почти дошли до кухни, когда я резко замерла возле своей комнаты, намереваясь запереться там и немного повыть от отчаяния.

— Поблагодаришь после, а сейчас надо подумать, что вообще значили слова книги, — серьезно покачал головой Эйвин. — Пойдем на кухню, я нажарил картошки с чесноком, за завтраком и обсудим. Признаться, меня беспокоит то, что мы прочли…

— А меня не беспокоит, я совершенно спокойна! — воскликнула я, вопреки словам чувствуя в душе полный хаос. Распахнула собственную дверь и замерла с открытым ртом, забыв, что хотела добавить.

От того, что творилось в моей комнате, я потеряла дар речи.

Желание благодарить Хмурю за вчерашнее спасение как-то резко пропало. Зато появилось совершенно новое желание. Придушить ворона!

Моя постель, которую, клянусь, я любовно заправляла, расставляя в изголовье аж пять подушечек разных размеров, сейчас была беспардонно перевернута и измята. Одеяло сбилось и валялось на полу, подушки оказались раскиданы по всей комнате, а на простыне явно кто-то полежал. Как я об этом догадалась?

А очень просто! На белоснежной когда-то ткани сейчас разливалось фиолетово-красное пятно от вина, кувшин с которым стоял тут же, на комоде.

— Прости, у меня тут случайно бокал перевернулся, — невозмутимо бросил Хмуря, в этот самый момент скатываясь по креслу прямо на пол. На одно из моих новых платьев!

Я сперва не поняла, что вообще происходит. Казалось, что в комнате побывали воры и это они устроили тут погром. Но, приглядевшись, я поняла, что никакой это не погром, а вполне обычный, хоть и от этого не менее чудовищный беспорядок!

Перевернутое кресло стояло таким образом, чтобы задняя часть его спинки превратилась в крутую горку. И именно по ней вниз задорно скатывался мой фамильяр, на ходу уплетая порезанную на тонкие ломтики жареную картошку.

В общем, эта самая еда валялась разбросанной по всему полу и ковру, а Хмуря, не обращая на мусор ни малейшего внимания, хватал клювом новую порцию из миски, снова забирался на свою “горку” и скатывался вниз, весело раскинув крылья.

— Это что… моя картошка?.. — выдохнул Эйвин и малость побагровел от возмущения.

Но до настоящего возмущения ему явно было еще очень далеко.

— Это что… мое платье?! — воскликнула я, когда возможность разговаривать более-менее вернулась.

В это время Хмуря макнул румяный ломтик угощения в соус из помидоров, подкинул его вверх, но попытка поймать его провалилась, и еда упала прямо на мой наряд, распластавшийся по ковру и измятый ножками мебели.

— Ох, жалость какая, — проговорил фамильяр, провожая картошку взглядом и рассматривая яркое красное пятно на желтой ткани одного из моих лучших нарядов.

Впрочем, у меня все наряды были лучшими и любимыми. Я ж их впервые в жизни покупала!

— Картошку уронил, — добавил ворон, намереваясь взять новую порцию.

То есть гадкого ворона беспокоило лишь то, что он проворонил свое угощение, а вовсе не испорченная одежда!

— Платье!!! — взвизгнула я, когда он снова умудрился взгромоздиться на кресло и съехать прямо в пышные складки моей юбки. — Зачем ты бросил на пол платье?

— А я что, по-твоему, должен был скатываться хвостом на ковер? — натурально возмутился ворон, вставая на огромные лапы и расправляя крылья. — Я ж себе все перья сотру!

— Да что ты за чудовище такое мерзопакостное!!! — всплеснула я руками и бросилась к птице с одной-единственной мыслью — придушить его на месте.

Я, признаться, уже забыла, что он мне жизнь спас, причем не один и не два раза. Забыла, что собиралась сердечно благодарить.

Да как вообще его можно за что-то благодарить?!

В голове клокотала ярость и больше ничего.

Я даже не подумала о том, что Хмуря, вообще-то, птичка не маленькая. А размеры его таковы, что в нашей схватке скорее он задрал бы меня когтями и заклевал бы огромным блестящим медью клювом, чем я причинила ему хоть какой-то вред. Мне было уже все равно! Я хотела обхватить его шею, зарыться пальцами в оперенье и повыщипать все к дракону Рока.

Но Хмуря оказался быстрее. Опять!

Взлетел к потолку, сел на спинку кресла, а когда я последовала за ним, ушмыгнул на шкаф.

Потолки в моей спальне стали значительно выше прежнего, и теперь наглый фамильяр удобно сидел там во весь свой рост в полной неприкосновенности.

— Я простой ворон, и мне тоже нужно как-то развлекаться! — возмутился он без капли раскаяния. — Имей совесть, недоведьма! Веди себя прилично!

— Я. Не. Недоведьма! — крикнула я, сжимая кулаки и примериваясь к шкафу так, чтобы залезть наверх.

Этот мерзавец на этот раз от меня не скроется. Бабушкой клянусь!

Однако, пока я открывала створки и забиралась на нижнюю полку ногами, негодяй взмахнул крыльями и перелетел на другую сторону комнаты, приземлившись на невесть откуда взявшееся тут изящное пианино из красного дерева.

Но мне было некогда восхищаться изобретательностью волшебной избушки, постепенно превращающейся в настоящий особняк. Я схватила одну из любимых подушек, сиротливо валявшихся на полу под ногами, и со всей силы бросила в наглую птицу.

Раз не могу взять его в ближнем бою, буду брать в дальнем.

Попала!

Подушка влетела аккурат ворону в верхнюю часть тела, впечатав того в стенку за пианино.

Жалко ли мне было его?