каждом шагу, медицинская помощь, но никак не эта церковная чушь — псалмы, катехизис, длинные одежды, моногамия и уроки нравственности. Полинезийцы добры, легковерны и непосредственны. Они как дети, которых просто обидеть и обмануть.

— Вы, оказывается, молодец, Крис. Лихой парень! — восхищенно сказал Алек. — Ну, давайте дальше.

— Что дальше? Наверное, меня скоро выкинут из ордена, лишат сана и уволят со службы. Какая-нибудь очередная комиссия раскроет все мои богопротивные действия и мысли. Ну и дьявол с ними. Жалеть не стоит. Останусь приказчиком на Рароиа и буду счастлив.

— Здорово! Но как же вам удалось продержаться эти четыре года?

— Очень просто. Моя паства посещает церковь исправно, школа работает. Мои ученики уже кое-что знают. Умеют читать, складывают и вычитают. В церкви я произношу им проповеди не о житии святых, а о нашей практической жизни. Мы организовали футбольные команды. Я научил их этой прекрасной игре. Я неплохо знаю медицину и лечу их как могу, приучаю правильно принимать Лекарства…

— И никто вас не проверял?

— Начальство не любит ездить по островам, на многих опасная высадка прямо на рифы. Они предпочитают сидеть в Папеэте и читать мои отчеты, которые я исправно посылаю. Пока сходит. Но я чувствую, что мне недолго осталось носить сутану.

— Как же ваша паства совмещает свои старые обычаи с вашим новым учением?

— Да нет моего учения. Просто я стараюсь объяснить им явления природы и заставить избавиться от суеверий и предрассудков. Дело трудное, но все же какие-то успехи есть.

— Нет, вы удивительный человек, Крис, — опять восхитился Алек. — Я вижу, что вам подойдет учение Маркса.

— А кто такой Маркс? Проповедник?

Алек засмеялся:

— Нет. Ученый. Человек, посвятивший свою жизнь борьбе за то, чтобы всему честному человечеству жилось на земле хорошо. Без эксплуатации человека человеком. Поняли?

— Конечно. Отличный парень ваш Маркс. Это как раз то, к чему стремлюсь я. Мы бы сошлись с ним, наверное. Ну а все-таки, что он предлагает?

— Что предлагает? Так в двух словах не скажешь. Ладно, попробую.

Алексей долго объяснял Крису сущность идей Маркса, и когда закончил, тот спросил:

— А я найду свое место в революции, как ты думаешь?

— Да. Такие, как ты, обязательно будут вместе с нами. Ведь, несмотря на то что ты носишь сутану, ты настоящий пролетарий. Ничего у тебя нет, кроме бороды.

Крис засмеялся:

— Это точно. У меня нет даже хорошего костюма. В Папеэте я езжу в хлопчатобумажных штанах.

— Вот видишь! И мыслишь ты в основном верно.

— Правда?

— Наверное, у тебя в башке еще много всякой дряни и мусора, и с тобой придется поработать, чтобы сделать настоящим коммунистом, — серьезно проговорил Алек, — но основа у тебя правильная. Чувствую, что из тебя выйдет толк.

— Хотел бы я почитать твоего Маркса. У меня в Папеэте есть знакомый. У него, кажется, есть все книги. Ну, ладно, давай спать. Завтра тебе предстоит увидеть много интересного. Спокойной ночи. — Крис затушил сигару.

— Погоди, Крис. Когда же все-таки придет шхуна?

— Рейсовая ходит раз в три месяца. Но не горюй. Бывают и случайные. И довольно часто. Может быть, на твое счастье кто-нибудь и забредет на наш остров в ближайшие недели.

Алек долго не мог уснуть. В голове крутился Крис с его ни на что не похожими рассказами, вождь Ронго, Теретиа, раройцы, в ушах звучали услышанные сегодня мелодии.

18

Алек уже больше месяца жил на Рароиа. За это время у острова не показалось ни одно судно. Ронго отдал ему в пользование большую хижину из пальмовых листьев. В первую же ночь, когда Алек остался один в своем новом доме, к нему пришла Теретиа. Она смущенно стояла у входа, не решаясь войти внутрь.

— Входи, — тихо проговорил Алек и взял ее за руку.

Девушка подняла на него сияющие глаза, улыбнулась и обвила его шею смуглыми руками…

С этой ночи Теретиа приходила ежедневно. Наводила порядок в «доме», занималась несложным хозяйством и приготовлением пищи. Сначала Алек испытывал неловкость, но потом привык к тому, что девушка постоянно находилось около него.

Случилось так, что миссионер застал их вдвоем в хижине и, заметя смущение Алека, смеясь проговорил:

— Не краснейте, дорогой. Здесь свои обычаи. Молодые девушки и юноши до замужества сами выбирают себе партнеров, потом меняют их и, наконец, останавливаются на ком-нибудь одном. Тогда устраивают свадебный пир, и только после него их считают мужем и женой. Правда, и эта свадьба не очень укрепляет супружеские узы. Бывают случаи, когда супруги «пережениваются» несколько раз.

— И вы терпите это? Вероятно, такой обычай с точки зрения церкви безнравствен?

Крис сердито взглянул на Алека:

— Я уже говорил вам, что точка зрения церкви меня не интересует. Островитянам, например, кажется, что такой обычай лучше, чем католическое венчание. Они свободны в своем выборе, могут легко разойтись, привыкли к этому. Ну и пусть живут, как им нравится. Мне кажется, что такая жизнь честнее, чем наши браки с бесчисленными изменами.

— А как же дети?

— Здесь никто не уклоняется от отцовства. Наоборот, рады ребенку, если молодые люди предполагают жить вместе, а если нет, то любая семья с удовольствием возьмет ребенка себе. И воспитают, как своего родного. Раройцы не делают разницы между законными и незаконными детьми.

— Ну, а как власти смотрят на это?

— Требуют, чтобы производили официальные записи в книгах. А раройцы считают это бессмысленным. Они с большим удовольствием идут в церковь, все-таки это пышный спектакль. Я венчаю только такие определившиеся пары. Для отчета. А они все равно продолжают жить по-своему. Так что не придавайте большого значения присутствию у вас этой девушки. Обычай, который очень нравится изредка прибывающим сюда гостям.

Алек привык к Теретиа и по-своему любил ее. Нет, конечно, это не было тем сильным и страстным чувством, которое он испытывал к Марте, но с Теретиа он освобождался от одиночества и за одно это был ей бесконечно благодарен. Он не переставал удивляться мягкости, деликатности и нежности этой совсем еще юной девушки. Теретиа не была назойливой и болтливой. Она умела угадывать его настроение и, если чувствовала, что он хочет побыть один, незаметно исчезала. Когда он бывал весел, Теретиа не отходила от него, без умолку смеялась и щебетала как птица.

Алек быстро научился простым туземным словам. Девушка терпеливо учила его правильному произношению. Уроки забавляли обоих. Теретиа делала ему сигареты из листьев пандана, плела циновки, стирала. Она умела готовить вкусные блюда из кокосовых орехов, плодов хлебного дерева. В праздники Ронго присылал им свинину. Свиней на