слышит ли она духов и понимает ли их ответ должным образом?

Но просыпалась рациональная, прагматичная часть ее характера и напоминала ей о вполне реальных преградах, стоящих на пути к счастью. Не стоило думать о духах, рассчитывать на их помощь, этим может заниматься сибаритствующая в блаженном безделье влюбленная женщина. Надо смотреть правде в глаза: Изабель ни за что не уступит ей Этьена. И она считала дни, оставшиеся до отъезда.

— Вставай, — услышала она солнечным утром голос Этьена, который наклонился, чтобы поцеловать ее. — Мы едем за покупками.

— Не хочу… — пробормотала Дейзи, зарываясь глубже под одеяло. Она не обладала его выносливостью и энергией. Он мог не спать до глубокой ночи, а затем вскакивать на рассвете и быть бодрым и веселым.

— У Вортов распродажа, — сидя на краю кровати, он улыбнулся Дейзи. Этьен был одет и уже успел встретиться с Бурже.

— Неправда, Ворты никогда не устраивают распродаж. — Она снова закрыла глаза.

— Коекто чересчур капризничает этим утром. — Он как всегда, поддразнивал ее.

— Еще не утро. Отстань.

— Я назначил встречу с ЖаномФилиппом.

— У меня и так слишком много платьев. — Она уткнулась лицом в подушку, чтобы не видеть света, так что слова были слегка приглушены. Она уже не раз была с ним у Вортов, Этьену нравилось делать ей подарки.

— Мне сообщили из достоверных источников, что у него есть платье, сшитое из шелка цвета слоновой кости, которым ты восхищалась в галерее «Жиллет» на прошлой неделе.

Глаза Дейзи тут же широко распахнулись.

— Шелк цвета слоновой кости, вышитый тюльпанами? — восхищенновозбужденным голосом произнесла она.

— Точно.

Он обожал ее детскуюнепосредственность. Она излечивала его от цинизма.

— Это ты устроил?

— Поехали примерим, — он не стал спорить с ее утверждением. — Ткань не продавалась в «Жилетт». Этот кусок ткани предназначался Музею истории ткани в Лионе. «Жилетт» разумно согласился уступить его мне.

Фактически герцог вынудил отдать ему ткань, и они сошлись на весьма солидной цене. — Ты не должен был… — ее счастливая улыбка убедила его в обратном. — Поехали посмотрим, подойдет ли оно.

У Вортов их приветствовал Гастон Ворт собственной персоной, который увидел подъехавшую карету герцога и заспешил вниз по лестнице, дабы перехватить гостей. Никто из его подчиненных не справился бы с возникшей горячей ситуацией. Герцогиня де Век, сопровождаемая одним из молодых священников, которые обычно были при ней в качестве эскорта, уже давно находилась в специальной примерочной с его братом ЖаномФилиппом и несколькими женщинами, служившими в магазине. Молодые священники всегда проявляли необычайный личный интерес к туалету герцогини, помогая принимать решение и давая советы о стилях и деталях. Они были знакомы с вкусом герцогини, что касалось платьев и даже дамского белья.

Гастон предпочел бы, чтобы эти посетители не встречались, по крайней мере, в его доме.

— Доброе утро, монсеньор герцог, — произнес Гастон, запыхавшись от того, что перескакивал через две ступеньки, чтобы не пустить герцога на второй этаж в примерочные, — и мадемуазель Блэк, — он учтиво склонил голову. — Вы сегодня так рано.

— ЖанФилипп ожидает нас, — спокойно ответил де Век, зная капризный характер кутюрье. Гастон редко лично выходил приветствовать клиентов. Он был избалован: на нем держался весь Дом Вортов.

— Папа сейчас же встретится с вами. Хотите чаю?

— Ни к чему беспокоить вашего отца, — герцог знал, что старый Ворт с каждым днем принимал все меньшее участие в делах, с тех пор как появились проблемы со здоровьем.

— ЖанФилипп смоделировал платье для мадемуазель Блэк. Вы хотите чаю, дорогая?

— Да, — ответила Дейзи, и Гастон с облегчением вздохнул.

— Распоряжусь, чтобы чай принесли в нашу личную гостиную.

— Денис, — распорядился он, — проводи мадемуазель Блэк и герцога де Век в желтую гостиную.

Молодой человек, стоящий по стойке «смирно» около двери, реагировал, как хорошо обученный солдат, хотя его улыбка оставалась приятной.

— Я скажу ЖануФилиппу, чтобы принес ваше платье немедленно, — пообещал Гастон, быстро дав распоряжение другому посыльному.

— Нет никакой необходимости спешить, — вежливо заметил Этьен, удивляясь беспокойству Гастона. Что его так тревожило? Если бы он не знал его так хорошо, то мог бы подумать, что нервозность Гастона вызвана его приходом вместе с Дейзи. Но это было маловероятно. Значительная часть прибыли Вортов обеспечивалась людьми, покупающими платья своим любовницам.

— Как мило с вашей стороны, ваша светлость, проходите, пожалуйста, — Гастон кивнул в сторону гостиной. — Денис, я отменяю свое распоряжение. Ваша светлость, я сам закажу чай. Несколько минут терпения, мадемуазель Блэк, — пробормотал Гастон и с безупречным поклоном поспешил удалиться.

Чай был изысканным, как и прием в бледножелтой гостиной на первом этаже. Молодой человек, проводив их, удалился. Герцог рассматривал этот прием в желтой гостиной как особую любезность. Когда ЖанФилипп, задыхаясь и рассыпаясь в извинениях, спустя какоето время примчался в сопровождении двух помощниц, несущих платье Дейзи, герцог был несколько смущен всей этой суетой.

— Нет никакой необходимости приносить извинения, ЖанФилипп. Денис позаботился о нашем комфорте, — сказал он, лениво развалившись на кушетке. — Мы слишком рано?

— Нет, нет, монсеньор герцог, в половине одиннадцатого. Вы говорили, я знаю, но папа… У него был легкий приступ, — на ходу сымпровизировал ЖанФилипп, — ничего серьезного, — быстро добавил он, увидев озабоченность на лице герцога. — Он отдыхает наверху, все уже хорошо.

Удивительно, думал Этьен, пять минут назад Гаетон предлагал им помощь отца при примерке. Герцог оставил свои мысли при себе.

— Ктонибудь другой может помочь мадемуазель Блэк с примеркой, я думаю.

— Нет, нет… Отцу сейчас уже лучше, я полностью к вашим услугам, — объявил ЖанФилипп, почти полностью восстановив дыхание. — Папа съел сосиску сегодня утром, прекрасно зная, что его желудок этого не переносит. Немного отдыха — и все уже в порядке. Вам это нравится? — указывая на великолепное платье цвета слоновой кости, спросил он с улыбкой.

Это нечто феерическое, подумала Дейзи: фейерверк тюльпанов, трепетно красных и золотых, с мягкой, мшистой зеленой листвой на бледном шелке. Не возникало никаких вопросов, почему ткань была предназначена для выставки. Она была великолепна.

— Это невероятно красиво! — и, обернувшись к Этьену, благодарно сказала:

— Спасибо.

За это радостное сияние ее глаз Этьен готов был выкупить лионские ткацкие станки и даже стать собственником ткацкой фабрики.

— Как прекрасно гармонируют эти тюльпаны с твоей кожей, — сказал герцог. — Ты должна надеть это платье сегодня вечером.