— О нет, что случилось?

— Он попал в ее веки. Так что она напоминала Марлона Брандо в «Крестном отце». Помнишь, казалось, будто он глаз не может открыть? К счастью, это временно. Не могу поверить — ты занималась сексом с Зиком и не сказала мне. Где это произошло и на что было похоже?

Хлоэ повела плечами.

— Ты все еще не хочешь мне говорить?

Хлоэ покачала головой.

— Хочешь сказать, из нас двоих я одна осталась девственницей?

Хлоэ попыталась улыбнуться, но не смогла.

— Больно было?

Хлоэ кивнула:

— Очень.

— Ты поэтому с ним рассталась?

— Это одна из причин, — сказала Хлоэ. Она рассказала Моне про случай с Зоэ — Хлоэ, про ручей и про то, что она делала это не по своей воле. Мона вздохнула, вскрикнула, потом умолкла.

— Насильник, — решила она через минуту.

— Да нет, это не так, — потупилась Хлоэ. — Я тоже принимала участие. Я просто не была уверена, что время для этого уже подошло. Я была готова, но не совсем. Это был такой непонятный момент.

— Ты что! Он должен отправиться в исправительное учреждение! — воскликнула Мона, и Хлоэ представила себе Исправительный институт, красно-кирпичное здание, окруженное колючей проволокой.

— Нет, — спокойно сказала Хлоэ, но потом вдруг вспомнила, как ветки царапали ей спину, когда она лежала на холодной твердой земле.

Мона сразу вскочила со стула и начала искать что-то под полкой с пирогами. Через некоторое время она вытащила голубой флаг. Развернув его, она продемонстрировала Хлоэ красивого дельфина. Взяв пузырек с пурпурным лаком, Мона начала рисовать на флаге.

— Что ты делаешь? — спросила Хлоэ.

— Он говорит, дельфины охраняют людей от акул, — ответила Мона, пририсовывая острый плавник к спине дельфина, — но я делаю ставку на акулу.

— Точно. — Хлоэ воодушевилась, открывая ярко-красный лак и рисуя большие острые зубы. Она любила зверей и рыб — всех зверей и рыб — одинаково. Она никогда не боялась змей, мышей или пауков. Медузы нравились ей так же, как и пескари. И прямо сейчас, с помощью своей лучшей подруги, она призывала дух нарисованной акулы защитить ее от Зика и его дельфинов…

— Я все равно считаю, что тебе непременно надо меня послушать, — сказала Мона, — и сдать его в полицию.

— Ммм, — промычала Хлоэ. Если она поступит подобным образом, то все узнают. Ее родители, дядя Дилан, множество людей. Сейчас об этом знали только Мона и Джейн.

— А что она там делала, кстати?

— Кто?

— Джейн. Кого она навещала в тот день?

Хлоэ рисовала потрясающе опасные акульи зубы, но вдруг остановилась, роняя лак. Она не понимала, как она могла быть столь эгоистичной? Как она могла встретить такого хорошего, доброго человека, как Джейн, в больнице и даже не спросить, что она там делала?

— Не знаю, — Хлоэ невидяще смотрела на Мону, — я забыла спросить.

Все тесты вернулись с отрицательным результатом.

Джейн и Сильви сидели рядом с матерью, окруженные цветами, собранными в их саду. На столике стояли открытая бутылка сидра без сахара и три стакана для шампанского, которые Джейн принесла из дома, чтобы отметить это событие.

— Я уклонилась от очередной пули, — сказала Маргарет.

— Ты несокрушима, — улыбнулась Джейн, разливая сидр.

— Но хрупка, — добивала Сильви, тоже улыбаясь.

Все трое подняли стаканы и чокнулись друг с другом.

— За мамино здоровье, — сказала Джейн.

— За наше здоровье, — поправила ее Маргарет, делая глоток. — Мило. Жаль только, что не настоящее…

— Настоящее шампанское? — спросила Сильви.

— Да. Ваш отец приносил шампанское прямо в больницу, когда вы обе появились на свет.

Сильви опустила стакан. Она посмотрела на Джейн, которая заметно побледнела.

— О чем он только думал? — спросила Джейн.

Маргарет рассмеялась. Она выглядела намного лучше, чем на прошлой неделе; врачи провели множество тестов и прописали ей несколько новых лекарств, и к тому же с ней начал работать физиотерапевт. Ей давали электролиты и витамины, а благодаря ее постоянной заинтересованности в работе служебного персонала молодые медсестры и санитары притягивались к ней, как к магниту, и уделяли уйму внимания.

— Ты имеешь в виду, что он нарушил правила? — спросила она.

— Нет. Потому что он праздновал наше рождение, а потом бросил нас.

— Джейн, — предупредила Сильви.

Улыбка Маргарет испарилась.

— О, милая, если бы я только знала ответ. Я сама себя спрашивала об этом миллионы раз.

— Должно быть, он был рад нашему появлению на свет, — сказала Джейн. — По крайней мере хоть немного — он же купил шампанское. Что же потом случилось?

— Милая, — мать сделала глоток сидра, — ты знаешь, как никто другой, что иногда люди не могут воспитывать детей. Время неподходящее, или они просто не выдерживают подобного бремени. Твой отец…

Сильви наблюдала за Джейн. Выражение лица сестры стало «опасным». Ее глаза потемнели, она хмурилась, внутри нее как будто назревал шторм, когда она поняла, что мать приравнивает ее и отца. Но потом она скорчила рожицу: «Да ладно, мам», — и просто покачала головой, как будто это больше не имело никакого значения. Сколько бы раз они ни говорили об отце, они никогда не могли найти общего языка. Так что продолжать разговор не имело смысла.

В этот момент в палату вошла группа врачей: доктор Беккер во главе команды студентов из Медицинской школы Брауна, все они выстроились вокруг кровати. Медики улыбнулись при виде сидра и бокалов, затем принялись обсуждать диабет и повреждения бедренной кости и как они могут помочь Маргарет Портер.

Сильви и Джейн вышли в холл. Так много всего случилось на этой неделе, Сильви едва поспевала за событиями. Она несколько раз встречалась с различными врачами, чтобы обсудить, как лучше проводить лечение Маргарет. Она уже убрала мамину комнату, проветрила ее, выстирала белье, протерла пыль с книг.

Джон помогал ей. Он запретил Сильви поднимать тяжелые вещи, поэтому сам выбил матрас. Он помог ей вымыть полы. При этом он завел разговоры о том, что они будут делать летом. Он любил ходить в походы и плавать на байдарках и пригласил Сильви поехать с ним. Ему казалось, что ей должно это понравиться — он знал места, где водилось множество лосей и орлов.

Сильви хотела сказать, что она не может, что ей надо сидеть дома, с мамой. Но вместо этого она просто ответила: «Может быть».

— Как ты думаешь, что нам теперь делать? — спросила Сильви у Джейн, пока они сидели в холле.

— Мы должны радоваться. — Джейн улыбнулась и поцеловала ее. — Мы должны быть просто счастливы, что с мамой все в порядке.