Жора обожал порядок, поэтому квартиру, что снял на Литейном, службы быта тщательно отмыли от прежних постояльцев, и Ковецкий все свои вещи разложил по местам. Квартира состояла из двух комнат. В большей он решил жить, ту, что поменьше, превратил в свое виртуальное ателье. Снимать из соображений конспирации отдельное помещение для работы здесь не имело смысла. Его адрес, кроме директора банка «Омега», не знал никто. Даже Ире он его пока не открыл. Зачем, если она сама снимает отдельное жилье?

Встретились они на Невском, возле Елисеевского магазина. Тут же в кафе вместе позавтракали. На это ушел час. Ирочка сделала прическу и для загородной прогулки облачилась в новые джинсы. Они, на манер лайковой перчатки, обтягивали ее стройные бедрышки, на которые Ковецкий поглядывал, как кот на сметану. Темперамент у молодого программиста имел свои особенности. Чтобы распалиться желанием, ему требовалось время. День, проведенный вместе в приятных прогулках и трапезах, являлся прекрасной увертюрой для его интимного настроя. Ирочка не отличалась интеллектом, но была мила, очаровательно смущалась, заливаясь краской, и сама говорила мало. Она уже знала, что мужчин надо больше слушать и восхищаться тем, что они говорят. Особенно это относилась к очень умным мужчинам, каким для нее и стал новый кавалер. День они провели восхитительно, и погода, как предчувствовал Ковецкий, соответствовала настроению молодых. Только один раз набежала небольшая туча, но дождя не принесла. Потом снова выглянуло солнце, и так до самого вечера. После ужина в «Астории» Жора опять взял машину, и они поехали к ней на проспект Ветеранов. Кавалер сам раздел девушку, целуя ее во все миниатюрные прелести. Заснул под утро, проделав с подружкой все, что только позволяла его фантазия. Но ровно в девять проснулся и решил, не тревожа спящую любовницу, исчезнуть из квартиры. Но Ирочка тут же пробудилась. В набор ее знаний об отношениях с сильным полом входила демонстрация заботы о своем партнере. Миниатюрная прелестница набросила халатик и через полчаса они пили кофе со сливками и ели вкусные горячие бутерброды. Ирочка намекнула, что и сегодня свободна. Но позволить себе бездельничать второй день подряд Ковецкий считал развратом. В работе он был такой же педант, как с вещами, которые его окружали. Нежно поцеловав подружку, он ее намек отклонил.

Утром в Питере тоже не просто куда-нибудь доехать без пробок. Поэтому Жора решил спуститься в метро. Таким образом он экономил и время, и деньги.

Выйдя на Литейном, одну троллейбусную остановку прошагал пешком. Его дом находился в глубине типичного питерского двора, где пахло мочой, днем встречались бомжи и беспризорные дети, а ночами орали кошки. Столь глубоко в обновлении города к саммиту власти не пошли, и тут ничего после приезда «восьмерки» не изменилось. Возле подъезда, куда направлялся молодой человек, стояли трое крепких, модно одетых парней. Один из них спросил у Жоры номер дома, который парни здесь искали. Это был номер его дома, поэтому Ковецкий сумел им помочь. Но парни спросили номер квартиры, и тоже назвали его адрес. Это уже молодого человека насторожило.

На испуг у программиста не осталось времени. Один из парней тут же всадил ему ножик в сердце. Ковецкий даже не успел подумать, каким приятным во всех отношениях стал последний день его жизни.

* * *

Перед отъездом Фигмана на родину богатые соотечественники устроили в честь него вечеринку. Пикник намечалось провести на газоне одного из новых обитателей престижного Лондонского предместья Челси, известного теперь всему СНГ благодаря футбольной страсти губернатора Чукотки. Но еще задолго до акции Абрамовича этот район облюбовали состоятельные буржуа островного Королевства. Владельца знамени-того футбольного клуба на приеме не ждали, его в Англии в данный момент не было.

Еще днем, сидя в халате, Фигман ехать собирался. Но перед самым выездом, когда его телохранитель уже облачился в форменный сюртук и в кепи с кокардой, чтобы исполнять роль водителя, олигарх передумал.

— Ну их на хер… — произнес он в пространство мансарды и, сбросив кремовую рубаху размером с парус для яхты, снова облачился в халат. Обычно Яша любил потрапезничать, не раскрывая при этом портмоне, но тут проголодался и, не дожидаясь пикника, умял изрядный кусок холодной телятины, запив его литровой порцией темного английского пива. Наполненность организма только отчасти способствовала решению остаться дома. Накануне вылета на родину настроение олигарха стало портиться. Вначале его разозлил звонок секретаря, который советовал не ехать в Завидово. Потом доклад Амирова — парня из Минска пока не нашли, а с программистом разделались.

Исчезновение минчанина олигарха разозлило, а новость о казни Ковецкого не обрадовала. Наказали его за дело, вот только проект «Машенька и медведь» лишился талантливого специалиста. И это было не главным. Из администрации президента пришло сообщение, что визит Фигмана в Кремль переносится на неопределенный срок. Поверить, что отказ связан с острым конфликтом на Ближнем Востоке и занятостью главы государства напряженной дипломатической работой, олигарх не хотел. Он вообще никогда не верил политикам, подозревая тайные мотивы в их поведении. Иногда такие подозрения оправдывались. Конкретно за Путиным раньше он подобного не замечал, отчего сейчас особенно расстроился. Наблюдая, как его телохранитель переоделся в спортивный костюм и раскрыл очередной детектив, Яша мрачно размышлял о будущем. Если Кремль и вправду решил его уничтожить, Амиров не спасет. Специалистов у спецслужб хватает. И хотя он знал высоких чиновников и в ФСБ, и в ГРУ, рассчитывать на их покровительство не собирался. Если президент принял такое решение, они подожмут лапки и пальцем не пошевелят, чтобы его спасти. Отказались же поддержать его друзьями-нистры вместе с народным избранником. Фигман хорошо помнил беседу в белом зале русского ресторана, и не только беседу, но и счет, который заплатил за обед. Потратить деньги и не получить желаемого результата для него равнялось тяжкой обиде.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, пультом включил телевизор. Его японский приемник показывал, в том числе, и все российские каналы. На крыше дома стояла антенна-тарелка, способная принимать сигналы спутника.

По Первому передавали новости. Израильские самолеты бомбили Бейрут, а воины Насраллы отвечали ракетными ударами по городам Израиля. Ему как гражданину еврейского государства, хотя бы для удержания «лица», неплохо было отреагировать на беду исторической родины. Самое простое и безопасное — перевести деньги в помощь пострадавшим от ударов боевиков. Но послать мало — неприлично, а много — жалко. Фигман ограничился красноречивым выступлением на собрании Еврейского фонда, где клеймил гадких террористов и даже позволил себе просклонять фамилию руководителя движения «Хезболла». Благо, в русском языке это слово дает возможность вульгарному остракизму. В конце выступления Фигман призвал других богачей не скупиться на помощь страдающим братьям по крови.

О поездке в Израиль в такое время он и не помышлял. Даже один шанс из ста, что он там погибнет, приводил олигарха в ярость. Чего ради, он, человек мира, обязан подставлять голову?! Но сердце олигарха не оставалось равнодушным к трагическим событиям. Сидя в уютной лондонской мансарде и глядя на огромный плоский экран, на котором показывали горящие развалины еврейских городов, он искренне переживал успехи и неудачи армейских операций министра обороны Переца. Так же искренне страдал за обездоленных мирных жителей, глубоко им сочувствовал и желал Израилю скорейшей победы над «обезьянами».