чем отличалась в лучшую сторону, хотя под конец приснились «Две Лапы» и осень. Сухой (опять!), но прохладный ветер возносил круговерть желтых и бордовых листьев, это легкое пестрое облако наткнулось на ворота, возмущенно взвилось вверх, заглянуло за стену… Катрин успела удивиться: отчего это снизу от брода такую уйму листвы вдруг нанесло? но тут пришлось просыпаться. По палубе бегали, истошно вопил шкипер-рейс, трещали недалекие выстрелы…

Катрин выбралась наружу, шеф и переводчица уже заняли зрительские места на крыше надстройки — верхней палубой или мостиком это малообустроенное пространство именовать было сложно.

— Что за аврал? — поинтересовалась сонная архе-зэка.

— Высаживаемся, — Вейль зевнул, с опозданием прикрыв пасть.

— Мы?! — изумилась Катрин. — Там что, какую-то гробницу штурмовать вздумали и без нас вообще никак нельзя? Или наши палатки и сосиски срочно понадобились?

— Я неточно выразился. Не лично мы высаживаемся, а пехота. Вернее, сначала она садится к нам, а потом ссаживается на вражеский берег. В смысле, берег пока не вражеский, но пока прибудет помощь, французский обоз уже окажется в руках у ловких и удачливых мамлюков.

Катрин пыталась рассмотреть берег — кроме редких вспышек выстрелов и чахлых зарослей там ничего невозможно было разобрать.

— Шеф, а вы точно проснулись? Дивизионные обозы тащатся берегом по левому от нас борту. А это правый. Или мы развернулись?

— Да откуда мне знать? Я же не маркитант и не флотоводец. Знаю не больше вашего, — заворчал Вейль. — Пришел приказ срочно перевезти пехоту с одного берега на другой. Там нужно кого-то спасать.

— Отчего это наше узкоспециализированное судно должно спасать непонятно кого? У нас не какой-то заплеванный транспорт, а научно-исследовательский корабль! — возмутилась Катрин.

— С лодки кричать «всем к берегу!» — пояснила Анис. — Или рейсов будут вешать. За шей.

— «Взашей» и дальше нужно таких внезапных лодочных адмиралов посылать. Мы отдельная речная единица — стратегический сосисковоз. Возмутительно! — пробубнила Катрин и пошла в каюту.

Но доспать и досмотреть на листопад оказалось не судьба.

Барку тряхнуло, застучали лодочные борта, кто-то заорал по-французски: «ближе к берегу, я тебе покажу «отмель», чернозадое отродье черномордого дьявола!». По палубе затопали сапогами, донеслась непереводимая игра слов, заменяющая утонченным европейским нациям нормальный мат. Юркнувшая в каюту Анис слушала с интересом, может и краснела под никабом, но падать в обморок явно не собиралась. Судя по гвалту, на борт грузился если не батальон, то полноценная рота. В «гаремную» каютку вперся широколицый вояка, густо обвешанный гренадьерами или еще каким-то сугубо боевыми сумками.

— Пошел вон, деревенщина! Здесь дамы и канцелярия! — гаркнула Катрин.

— Пардон! — красавец попятился, не сводя взгляда с забившейся на софу переводчицы.

Катрин на всякий случай задвинула изящный засов:

— Это вольтижеры 21-й полубригады. То ли самые отборно наглые, то ли их порядком наскипидарили. Рискуем. Потопят нашу «Шеп» вместе с нашей канцелярией и незаменимыми сосисками. Кстати, ты плавать умеешь?

— Нет. Что есть «накипидарить»?

— Взбодрить волшебным зельем. Это к слову, тут этого натурально тонизирующего редкого зелья фиг найдешь. Но ты не переживай, тебя какой-нибудь усач обязательно спасет. Этому ты явно понравилась. Ишь, хам, на меня даже не взглянул.

— Спасет, глянет, назад утопит, — прошептала толмачка.

— Мужчины, что с них взять? Спасут, попользуются, утопят. Мы, конечно, честнее: просто пользуемся и топим. Внеисторический четкий стандарт взаимоотношения полов. Впрочем, ты меня не слушай, я нынче не выспавшаяся и злая. Исключения из правил довольно часты, тебе вполне может повезти. Мужчины полны сюрпризов.

Анис промолчала. На палубе продолжали орать, «Шеп» в ужасе скрипела и ощутимо оседала.

— Неужто и буксируемую артиллерию норовят запихнуть? — удивилась Катрин, прислушиваясь.

В дверь постучали.

— Это я, — пояснил шеф весьма проснувшимся голосом пояснил. — Пустите, а то меня задавят.

Катрин отперла, протиснулся Вейль, волокущий два военно-полевых окованных ящика:

— Просили примостить, где получится. Вдова, там дело серьезное. Похоже, Дезе двинулся на Сиут, мамлюки ответили ударом и разрезали дивизию надвое. Если к рассвету противника не собьют с берега, флотилия окажется под обстрелом. У мамлюков пушки и кто-то типа снайперов. Ветер гадкий, неподходящий, если на веслах будем уходить, расстреляют корабли как ваши арбузные корки.

— Снайперы? Насчет снайперов мы не договаривались, — занервничала Катрин и выглянула в проходную каютку и заорала: — Граждане военные свободной Франции, если что разместить нужно: полковую кассу, запасы вина и пива, не стесняйтесь. Раненых тоже можно. Но имейте совесть, тут не бальный зал, самим тесно!

Соседняя каморка уже была набита пехотой, вооруженной до зубов — в основном младший комсостав — сквернословить там немедленно прекратили, с извинениями втиснули в «гаремную» несколько бочонков и корзину с ручными бомбами-гранатами. Отяжелевшая до предела дахабья наконец двинулась к середине реки. В соседней каюте с жаром предались гаданиям сразу по двум актуальным вопросам: «не потонет ли корыто?» и «какого цвета глаза у очаровательной обитательницы канцелярской каюты?». Все же достаточно остроумна и галантна Франция (та, старая, что была когда-то, да исчезла). Катрин сочла возможным поддержать боевой дух внезапных попутчиков, через дверь отвергая всякие легкомысленные догадки, типа «фиалково-лесных глазок» и «зрачков цвета небесного блаженства», и уверяя, что в Монтонегре женщины суровее горных скал и глаза у них соответствующие. Так со смешками и слегка двусмысленными шуточками и плыли.

Через несколько минут «Легкая Шеп» попала под обстрел…

Это было неприятно. Конечно, по борту врезало не осколками тяжелых мин, и не очередями крупнокалиберных пулеметов, но, как выяснилось, мушкетные пули барочную обшивку вполне себе пробивают. Анис непонимающе смотрела на дыру под потолком — та игриво щетинилась светлыми занозами.

— На пол! — Катрин сдернула переводчицу в узость у диванчика.

Вейль на это раз ничего не проспал, вовремя бухнулся под сомнительное прикрытие мебели и корзин с боеприпасами.

По корпусу «Шеп» продолжал постукивать свинец, но особо слышно этого не было: на палубе дружно и громко взывала к Аллаху команда — должно быть, и в их родном Луксоре вопли было слышно. С барки начали отвечать из мушкетов стрелки 21-й «легкой» — в каюту немедленно натянуло порохового дыма. Судя по ругани, ответная стрельба была малоуспешной. С берега бухнула пушка — гулкий звук прокатился по воде, казалось, дахабья вздрогнула. Совсем уж