– Ты пойми, – неторопливо говорил он, прихлёбывая чай, – техника – это, конечно, хорошо. Но! – поднял он указательный палец. – Не всегда и везде хороша. Сейчас лучше конника ничего нет. Где надо, пройдёт, причём тихо. А твои…

В результате трое посыльных с донесением убыли.

2

Народ смотрел на нас с восхищением: ещё бы, в таком деле побывать! Вот только больше участия в боях мы не принимали. Зато был изматывающий марш с нашими трофеями, сравнимый с переходом Суворова через Альпы. Вконец изматерившись, с расшатанными нервами, я оставил орудия и пленных на сборном пункте разъезда № 86. Правда, соотечественников прихватил с собой. Надо и своему «особисту» порадеть. Политика. Связавшись с Ермоловым, доложил, где я и что со мной, получил приказ оставаться на месте, но быть готовым немедленно начать движение. В третий раз обустраиваемся в окопах, которые отрыли ещё в октябре. Начинается обычная в таких случаях рутина: кто за дровами, кто на кухню, остальные помогают водителям обслуживать технику. Пока суд да дело, я загнал по очереди всех в баню. Постирушки устраивать не стали, а искупнулись и надели чистую подменку. И сразу повеселели мои орлы, ожили, особенно поев горячих щей с мясом да кашу на второе, тоже с мясом. Одним словом – лепота. На ночь я расставил караулы и лично обходил посты. Ну, к лешему, сколько раз видел за прошедший месяц, как разведка вырезает сонных растяп. Под это дело огрёб неприятностей Шилов, его я продраил с песком и щёлоком за небрежение в несении службы. Его архаровец подрёмывал, но, получив простого «леща», мигом утратил всю сонливость. Смотря, как комод начал суетиться, лишь пожал плечами. Такое бывает сплошь и рядом. А следующий день принёс радио от Ермолова, чтобы мы были в 11:40 готовы к маршу. Озадачив отдельных, я сел за донесение и строевую записку. Едва успел поставить точку, как радист сообщил, что видит приближающуюся колонну.

– Равняйсь! Смирно! Равнение на средину! Товарищ комроты, отряд построен. Командир отряда Мельников, – отрапортовал я.

– Здравствуйте, товарищи.

– Здрав желаем, товарищ комроты, – рявкнул в ответ строй.

– Вольно!

– Вольно! – продублировал я команду Ермолова.

Не зря мне пришлось порычать на сапёров. Не испортили они репутацию подразделения. А то сначала ползали, как сонные мухи, вспоминать противно. А их шипения и злобные взгляды переживу. Ротный остался доволен увиденным и, приказав разойтись, пошёл со мной к своему броневику.

– Всё можешь не докладывать. Всё знаю, – сказал он, после построения пребывая в прекрасном настроении. – Ну, молодец, сынку. Задал ты нам всем работы. Ну да ничего. Почаще бы её.

– Не понимаю вас, товарищ комроты, – удивлённо посмотрел я на своего командира. Загадками он говорить изволит.

– Что, не знаешь ещё? Ладно, поздравляю я тебя с новым званием. – Ротный забавлялся, смотря на моё лицо. – По совокупности тебе дали ещё два треугольника. По-старому – это старший унтер-офицер. А то несолидно: командир мотогруппы, а всего лишь ефрейтор, если по-старому. А теперь к делу: выступаешь через двадцать минут. Идёшь в Мациевскую, грузишься и отбываешь в Читу. Там становишься на профилактику. В общем, считай, ты на капитальном ремонте. У себя я это отмечу. Сапёров и интенданта оставляй у меня.

– А как же… – Слово «война» не было произнесено, но Ермолов меня понял.

– Всё, мы её выиграли. Пока ты, словно хорь, веселился в тылу у китайцев, бронегруппа прорвала фронт и взяла станцию Манчьжурия. Это было вчера. А сегодня, насколько я знаю, 5-я кавбригада уже отрезала Хайлар от основных сил. Всё, Алексей, война закончена. Причём мы разгромили многократно превосходящего противника. Но нужно быть готовыми к следующей войне. Нас так просто в покое не оставят. Ведь эта победа поперёк глотки всем нашим недругам станет.

– Понятно, товарищ комроты. Вот боевое донесение и строевая записка за шестнадцатое. – Достав из сумки бумаги, я передал их Ермолову. – На проводников представления я написал, нужна ваша подпись.

– Хм, а ничего не прибавляешь?

– Нет, всё легко проверить. И ещё: двух русских артиллеристов я на сборном пункте оставлять не стал. Мне их вам передать?

– Молодец, давай сделаем так: оставляй их у меня, я их сам в особый отдел передам.

– Есть. Разрешите идти?

– Идите.

На станцию мы прибыли уже под вечер. Только-только наступили сумерки. У пандуса стояли три платформы, рядом крутилось четверо стрелков.

– Здравствуйте, товарищи, – поздоровался я с основательно замёрзшими караульными. – Я – командир отряда Мельников.

– Наконец-то. Начальник караула Сударев, – козырнул в ответ крепкий парень с красным от мороза лицом. – Документы предъявите, пожалуйста.

– Вот, – не став качать права, я протянул ему бумаги.

Вообще-то это пустая формальность, кроме нас никого не ждали. Но раз старший даже сейчас не махнул рукой на устав, это внушает оптимизм. До Читы ещё доехать надо…

Британия всегда славилась своими разведчиками. И прошедшая Великая война ещё раз это подтвердила. Но и у лучшей службы в мире случались досадные сбои. Сэр Эндрю Каннингем в данный момент составлял отчёт для армейского командования в Китае. Опытный разведчик, он прекрасно знал как Россию, так и Китай. Но все выкладки и прогнозы аналитиков не оправдались. Да, произошедшего с Северной армией никто не ожидал. Три дня – и наиболее элитные её части разбиты, командующий со штабом в плену. А остальные деморализованы и откровенно запуганы слухами о русских кавалеристах и танкистах. И только слабость войск не позволила большевикам оккупировать Манчьжурию, не дала конвертировать победу в приращенную территорию. Британия тоже проиграла. Увы, но это необходимо отметить. Ставка на китайцев себя не оправдала. Янки вылетели в трубу с планом «осуществления справедливого контроля и эксплуатации дороги». Но по донесениям они, подкупив Чан Кайши, получили контракт на поставки оружия. В том числе танков и броневиков. Плюс поставки самолётов… Короче, набегает немаленькая сумма. Джерри?[15] Эти перестали котироваться на международном рынке военных советников. И, наконец, победители. Японцы.

Сэр Эндрю задумался. Как довести информацию в имперский генеральный штаб, чтобы наконец до некоторых дошло, что «бульдога» пора пристрелить. Он почувствовал вкус крови, и, самое главное, перестал любить хозяина…

– Вы отдаёте себе отчёт, сэр, что ваш доклад идёт вразрез с сообщениями Форрин-Офис? – Полковник Фергюссон с неизменной трубкой во рту внимательно смотрел за реакцией Каннингема.

Тихо потрескивал камин, и, если закрыть глаза, можно представить, что он в своём поместье в Йоркшире.

Стряхнув наваждение, сэр Эндрю усмехнулся краешками губ.

– Сэр Ричард, последние годы эта служба не раз садилась в лужу со своими донесениями и прогнозами.