Она всё испортила. Испортила. Должна была – и сделала.

Секунды отменяли время, которое возводило между ними непреодолимые препятствия. Вначале ещё можно было что-то изменить, но те несколько мгновений прошли безвозвратно.

– Ладно. Если это твой выбор, то желаю тебе всяческого счастья, – беспечно улыбнулся Панкрат.

«И это всё?», – чуть не воскликнула Мария. Конечно, сдержалась, однако ситуация до крайности нелепая.

– Поехали?

Он первый сел на сиденье и даже не оглянулся, когда садилась Мария. Подвёз к крыльцу и терпеливо ждал, пока она сойдёт на землю.

Возможно, стоило ему что-нибудь сказать, хотя бы пояснить, что всё происходит слишком неожиданно и просто нужно немного подождать, чтобы переварить полученные известия. Что непросто взять и решиться нырять в ту же прорубь!

Он оглянулся, окинул Марию взглядом с ног до головы. Таким взглядом, будто они уже по меньшей мере женаты.

– Костюмчик оставь, ещё пригодится. Кому-нибудь.

Раз – и след простыл.

Мария отправилась в комнату, кипя от сокрушительной смеси ярости и разочарования. Она сама не могла понять, что с ней такой происходит. Как она могла позволить поцеловать себя другому молодому человеку, будучи невестой Лирана? Да, пусть официальной помолвки не было, однако слово уже было отдано. И теперь она, человек ответственный и надёжный, так поступает? Подло. Неправильно. Некрасиво.

Сложнее было признаться, что ей понравилось. Всё. И вечер, и езда на аэробайке, и концерт под ночным небом, пиво и вкус солёных закусок и конечно, поцелуй. Но такого не должно было случиться! Или, по крайне мере, такого не должно повториться!

В комнате Мария переоделась и долго стояла с костюмом в руках возле утилизатора. Следовало уничтожить малейшие следы нынешнего вечера, ведь это, она только что поняла, предательство своей семьи, своего образа жизни и всего своего будущего.

Однако постояв, она вздохнула и, прикрыв глаза, сунула одежду комком на полку в шкафу. Девять процентов картриджа как-никак. Потом разберётся, что с ней делать.

Отвлекли дела. Мария проверила сестёр и со спокойным сердцем отправилась спать.

А потом приехали родители.

Ах, эти семейные встречи после разлуки! Теплом подобных встреч можно отогреть все льды планет-океанов. Младшие сёстры расстарались, выглядели так опрятно и мило, будто сошли с пасторального пейзажа. Максимилиан при виде дочерей всплакнул, хотя и пытался скрыть сие, отговариваясь болезнью глаз. Виола обнимала и целовала всех по очереди и одновременно.

В общем, сердце радовалось при виде подобной семейной идиллии.

После торжественного обеда пришло время труда. Пока Максимилиан знакомился с текущим положением дел на ферме, Виола отправилась в гостиную в сопровождении Марии и Яу. Там, усевшись на кушетку, она лукаво взглянула на дочерей и спросила:

– Ну что, милые мои, кому из вас есть в чём признаться?

Мария и Яу переглянулись. Вторая ощутимо побледнела.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Яу, широко открыв глаза. – Мы что-то натворили?

– Это я и хочу узнать.

Яу осторожно выдохнула и слабо улыбнулась:

– Готова признать, что не очень охотно помогала Марии, пока вы отсутствовали. В своё оправдание скажу, что справлялась она превосходно!

– А ты, Мария, ничего не хочешь сказать?

– Нет, мама.

Виола помолчала, потом уточнила:

– Вы же знаете, что всегда можете рассказать мне обо всём на свете? И даже если я вначале вспылю, то только от неожиданности.

– Да, мама, конечно, – в один голос ответили дочери.

– И вы не стали бы скрывать каких-либо важных событий в своей жизни?

– Конечно, нет!

– Странно, – словно сама себе проговорила госпожа Тенявцева. Она даже встревоженно прикусила губу, но быстро успокоилась.

Потом вспомнила про сувениры. Началось вручение. Мария получила виртуальный постер, изображающий закат на острове, где проходила конференция, Яу – брелок в виде прозрачной коробочки со светящимся камешком внутри.

– Скажу по секрету, местные считают, что в таких штуковинах можно проводить контрабанду, – засмеялась Виола. – Сторожевые сканеры в космопорту не реагируют на излучения камня. Только надеюсь, вы не станете проверять.

Дочери посмеялись.

Подарки были чудо как хороши, обеим пришлись по душе! Потом Виола отправилась одаривать младших дочерей, Яу к себе, а Мария к отцу, вдруг у того возникли вопросы.

⁂

Только следующим утром Виоле удалось поговорить с Панкратом без свидетелей. Он, как и в прошлый раз явился к ней в комнату, так же вежливо поклонился, однако на сей раз выглядел невесёлым. А уж от уверенности и следа не осталось. Намерение Виолы общаться с ним строго и требовать ответа немедленно само собой пропало. И без пристального внимания понятно – что-то не так.

– Присаживайтесь, молодой человек. Вы выглядите мрачно, всё ли в порядке?

– Всё хорошо, спасибо, госпожа Тенявцева. – Панкрат послушно сел на стул. В этот раз внимания на декор комнаты он не обратил.

– В таком случае, могу ли я говорить с вами откровенно?

Он глубоко вздохнул.

– Да, конечно. Я понимаю, о чём вы хотите спросить.

– И о чём же?

– В последнюю нашу встречу я осмелился сообщить вам о своём намерении породниться. Я был бы счастлив. Но кажется, переоценил свои возможности. Все эти дни – я почти не спал, госпожа Тенявцева. Я думал, как мне поступить, как завоевать сердце вашей дочери, но, похоже, такого способа не существует. Мне стыдно, что я был так самонадеян, что выходит, я обманом заставил вас назначить меня ответственным по туристам.

– О, в этом плане мы не прогадали, Максимилиан весьма доволен вашими успехами. Ездовой трек просто удивительно хорош! Так что по поводу работы можете не переживать. Но вернёмся к другим вашим планам. Возможно теперь, когда вы так растеряны, пришло время назвать её имя? А там посмотрим, правильно ли вы действовали. Если это окажется в интересах моей дочери, конечно же.

Панкрат как-то поник. Некоторое время боролся сам с собой, потом вымученно кивнул.

– Ну что же, – Виола поудобнее устроилась в кресле и улыбнулась. – Рассказывайте.

⁂

И жизнь потекла по-прежнему. Мария, как и до родительского отъезда, выполняла часть работы, связанную с поставщиками и редко выбиралась из дому. У неё больше не было никакой надобности общаться с управляющим по туристам. Кстати, Панкрата оставили в этой должности и весьма хвалили. Даже рассчитывали строить второй трек, более длинный и крутой.

В остальном ничего не изменилось. Было грустно, будто вокруг смыкалось болото. Именно из-за этой размеренной неторопливой жизни фермы не любили, большинство местных подрастали и старались уехать в мегаполисы при первой же возможности. Марии стало казаться, что, возможно, ей тоже стоило бы уехать прочь. Ходить там понурой, скучать по ферме…