одежду на ней разорвал! — указала на меня наманикюренным пальчиком Селий. — Иди, можешь делать с ней, что хочешь!

Так, это уже не очень хорошо. Я попытался скрыться в туалете, но свиноборя догнал меня в два шага и прижал к стенке коридора, начав довольно шустро облапывать. Фэ, это ужас как мерзко оказалось! Его ладони были потными, липкими, после прикосновений этого борова казалось, что на мне оставалась прилипшая грязь.

— Значит, ты сотку стоишь? — шептал он, буравя своими свинячими глазками. — Двести дам, чтоб и жопу открыла! Ты же не против?

— Против! Отвали от меня, я не проститутка! — я попытался его отпихнуть, не превышая силы обычного человека, но это было всё равно, что толкать слона.

— Хе-хе, ага, по тебе и видно! — он облизнулся и попытался залезть мне в трусы своими сардельками.

— Я буду кричать!

Я не успел это сказать, как его ладонь закрыла мне рот. Вместе со всем лицом! Мягкие, горячие, сальные пальцы облепили почти всю мою голову, я даже стал задыхаться, а другая его лапа уже стаскивала трусы. Я бил его руками, отталкивал его грабли, но с таким преимуществом в массе и силе он этого даже не замечал.

Ладно… Открыв рот, я с жутким омерзением укусил его за палец! Какая гадость! Будто кишку с говном укусил! Зато результативно — я в укус вложил половину своей нормальной силы, поэтому просто перекусил палец, тот остался болтаться на кусочке кожи.

— Аааа, тварь! — взревел свиноборя.

— Помогитеееееее! — завизжал я во всё горло, не особо рассчитывая на результат, в клубе было довольно шумно.

— Заткнись! — мне сразу же прилетела пощёчина, заставившая зубы громко клацнуть. — Я тебя бесплатно и жопу возьму, и куда угодно! А ну задком повернись!

Он стал меня разворачивать лицом к стене, но я боролся, заехал ему ногой по яйцам, но нога до них не достала, завязнув между жирных ног! Всё, придётся ему яйца молнией палить. Скрытность скрытностью, но такому борову я уж точно ничего давать, кроме боли, не собираюсь!

Я уже почти собрался убивать его, когда в ухо свинобори прилетел чей-то кулак, откинувший того в сторону и сбивший с ног. Вырвавшись из сального захвата, я растёкся по стене, начав плакать — слёзы почему-то сами потекли из глаз, наверное, это была реакция тела на стресс. Тем временем Боря попытался встать, но мой спаситель пнул его ногой по печени, и с громким «Ыыыыы» свинопотам снова рухнул на пол.

— Ты в порядке? — спасший меня парень навис надо мной, глядя с тревогой.

Блин, это то Кшиштоф. Вот только этого дамского любимчика мне не хватало!

— Спасибо! — тем не менее пролепетал я и поднял глаза вверх, распахнув их побольше.

Парень почему-то смутился, щёки его порозовели, и он суетливо стал что-то искать. Вытащил откуда-то платок, уже придя в себя снова посмотрел на меня и стал вытирать слёзы с моих щёк платочком.

— Ну-ну, не стоит плакать, этот урод больше тебя не тронет.

— Спасибо! — ещё раз сказал я, а потом подумав, что этого маловато, обнял блондинчика, прижавшись к его неожиданно твёрдому прессу и груди щекой. Выше-то я всё равно не доставал.

Кшиштоф напрягся, потом чуть расслабился и мягко похлопал меня ладонью по спине. А я резко от него отпрянул, потому что чувство опасности подняло волосы на затылке дыбом. Оглянулся — в коридор выглядывали десятки молодых парней и девушек, и в глазах у последних было явно желания прибить меня прямо здесь и сейчас. Что-то мне это не нравится…

— Ты, кхе, ублюдок, знаешь, кто мой отец⁈ — заорал свиноборя, сумевший таки подняться на ноги, пока мы обнимались. — Барон Мейгель! Он и тебя уроет, и эту тварь, она мне палец почти откусила!

— То-то было такое чувство, будто сырого сала попробовала. — громко прошептал я.

— Ах ты! — свиноборя замахнулся рукой, которая стала покрываться каменной бронёй, пока не превратилась в солидную кувалду, и попытался меня ударить, но схлопотал в пятак от поляка и снова рухнул на землю.

— Твой отец большой человек. — кивнул Кшиштоф, потирая руку. — Но сын у него получился дерьмо дерьмом!

— Дуэль! Я требую дуэли! — заорал дурниной Боря. — Ты напал на меня со спины и порочишь мою честь! Я требую сатисфакции!

— Да нет проблем. — пожал плечами блондин. — Где и когда?

— Не надо! — я снова обнял его и попытался оттащить. Надо же играть роль маленькой девочки до конца. — Не надо из-за меня драться! Ты можешь пострадать!

— Я буду драться не из-за тебя, а чтоб наказать ублюдка. Ия не пострадаю, не волнуйся. — Кшиштоф улыбнулся, а девки сзади зашипели, как клубок кобр.

— Через неделю! На Бобровой арене! До тех пор, пока не запросишь пощады! — выпалил свиноборя.

— Отлично. Тогда я выбираю оружие — голые кулаки! Не хочу, чтоб дуэль для тебя закончилась слишком быстро! — блондин сплюнул под ноги свиночела и повернулся ко мне. — Пойдём, я провожу тебя… ты же с кем-то пришла?

— Да, с Татьяной Леровской. — кивнул согласно.

— Тогда идём её искать.

Когда мы нашли Таню, она сидела одна за столиком и пялилась на Кирилла, который улыбался какой-то фифе у бара. Ха, всё же она к нему не так уж и равнодушна была! Я сразу понял это по тому взгляду, что она бросила на него, когда поднималась с парнем по лестнице. Это была просто уловка, чтоб посмотреть на реакцию Кирилла. Судя по всему, она ей понравилась, а вот сейчас ей не очень нравится.

— Ваша девочка? — спросил Кшиштоф, когда мы подошли к столику.

— Что? Лиза⁈ Что с тобой случилось⁈ Это ты с ней это сделал⁈ — Таня поднялась на ноги и наставила на парня палец, как копьё.

— Не я. С ней теперь всё в порядке. Отдаю её в ваши руки. — он посмотрел на меня и подмигнул. — Буду рад, если придёшь на Бобровую арену через неделю, чтоб посмотреть на мою дуэль.

— Я постараюсь. — улыбнулся в ответ.

— Тогда до встречи.

— Эй! Ты где это его уже подцепила⁈ На пять минут оставить тебя нельзя! — подёргала меня за руку Таня. — И что с твоим платьем приключилось⁈ И с головой⁈ Ты будто в бассейн упала в одежде, а потом дралась с тиграми!

— Ну, всё почти так и было! — удивился я такой прозорливости девушки.

Посопев, та отвела меня на второй этаж, заперла в комнате, но скоро вернулась с пакетом, в котором оказалось то чёрное платье, колготки и даже чёрные туфельки без каблука, зато с бантиками. И, обмыв меня в крохотном душе и просушив