— и принимай последствия. Но веди себя прилично. В этом был глубокий смысл — потерять лицо рыцарю, это не просто опозориться самому и оказаться выдавленным на социальную периферию. Что означало, как правило, смерть. Причем, то же самое еще и для твоих детей и внуков. Так что внутри сословные правила следовало соблюдать. Это у нас, в Регенстве, дикие люди, потому как денег очень много. А на севере люди поконсервативнее.

Вот горожанам, сдавшимся в плен повезло меньше — им связали руки, а потом накинули на шеи веревочные петли, прикрепленные к длинному и тяжелому бревну. Впрочем я видел это краем глаза — сам-то я, как белый человек, уехал с поля боя на коне довольно быстро.

Как я говорил, Урс был так любезен, что сопровождал меня лично. Я подозревал, что Красный Рыцарь просто боялся, что меня отобьют по дороге конкуренты. Уезжая, я успел заметить, что лучники Виллы нашли укрытие в городке на скале, который я видел еще перед битвой. Местные называли такие поселения городом, хотя там было от силы полсотни домов. Зато, умело вписанные в ландшафт, с грубыми но надежными стенам, городок выглядел настоящей крепостью. А увидев десяток утыканных стрелами трупов в поле перед этими стенами, я окончательно перестал беспокоиться за судьбу лучников Виллы.

А вот наш правый фланг, похоже, был просто уничтожен. Я увидел только несколько десятков тел там, где они стояли. Видимо, сопротивлялись они не долго. А потом, множество тел дорожкой в сторону окруженных стенам огородов. В разы больше. Местами прямо кучами. Будто кто-то нес большой мешок трупов и из него сыпалось. Скорее всего, тут ополченцы не смогли выдержать и первого удара северных рыцарей и побежали. А северяне их преследовали и убивали в спину. Это явно куда удобнее, чем переть на плотную толпу.

Меня поразило, как профессионально мародерствует пехота наших врагов. Они обдирали с убитых не только доспехи, но и одежду. Ну да, одежда то на моих парнях была добротная. Я привык к виду горожан, но пока мы ехали к месту боя, я насмотрелся на деревенских, и теперь мне было с чем сравнивать. Конечно, домик в деревне, как за одну мою куртку, не купишь. И все же это хороший, ценный трофей. Тут же средневековье, любой предмет — это авторский эксклюзив. Что бы просто наткать материала для сносной курточки из шерсти — надо от трех до шести месяцев труда ткачихи. Положим, зарплату для труда человека без специального образования, в 200 $ в месяц. Уже выходит, что себестоимость только материала для одежды выходит от 600$ - эквивалент такой суммы надо будет отдать производителю, это без маржи или наценки. А еще надо это дело пошить, украсить. Это в моем мире ботинки за тысячу баксов признак безумного богатства, а тут бы это была нормальная цена. Причем, понятие "БУ" не существует. Если трусы не сильно поношены, их вполне можно толкнуть за полную цену.

А если удастся раздеть рыцаря, с его прекрасно пошитым хорошим портным костюмом из дорогой ткани — за это можно дом купить, и свадьбу справить. Одежда штука дорогая, товар ходкий, и всем нужный. Поэтому голые люди на полях сражений в этом мире явление типичное. Хотя, говорят, и в моем мире есть места где тоже так. До сих пор.

Чем дальше мы отъезжали от Караэна, тем больше я замечал и другие признаки этой скрупулезной бережливости. Голые трупы горожан у горящих хуторов, например. Были и женские истошные вопли и пара неприятных сцен с насилием. Мародеры так и сновали по округе. Слишком многие местные жители не успели убежать. Или побоялись бросить то, что было их жизнью. И теперь потеряли всё, и саму жизнь.

— Война такова, какова она есть, — сказал ехавший рядом Урс, заметив как я отворачиваюсь от тела мертвой матери с грудным ребенком на руках. Не люблю всякую жесть. Это у меня, с детства.

— Люди таковы, какими им позволяют быть, — ответил я. Нашел кого философией грузить. Тоже мне офицер гестапо, который просто делает свою работу.

Урс резко посмотрел на меня. Ну да, я намекаю, то что ты лично детей не убиваешь, еще не значит, что на тебе нет за это вины. Не ожидал, что он поймет.

— Языком, гер Магн владеет не хуже, чем топором, — сказал Урс на северном наречии. Разумеется я его понимал. Торговые интересы Итвис предполагали широкий круг общения. Магна учили с детства всем самым распространенным языкам. Ехавшие рядом рыцари одобрительно загоготали над “шуткой”. Я промолчал. Решил не выдавать, что понимаю их. Вдруг это может пригодиться.

— А что, если бы вы привести армия моя страна, то делать по-другому? — спросил Урс.

— Разумеется, — кивнул я. — Вы убиваете людей и сжигаете их дома, чтобы кучка подонков пропила их вещи. А моей семье они приносили доход поколениями. Это так же глупо, как срубить фруктовое дерево, чтобы погреться от костра. Придя в вашу страну, я бы сказал вашим крестьянам, что они свободны, убил бы ваших рыцарей, посадил бы гарнизон и назначил терпимый налог. Со временем, меня бы назвали освободителем.

Урс помрачнел. Заткнулись и его рыцари.

— Вы опасный человек, герр Магн. Вы, тут в Регентстве, все превращаете в сады и строите мельницы. И обещаете что жизнь станет легче. На самом же деле вы меняете одного господина, на свору мелких вымогателей. Тех же наемников без чести, без доблести! — Урса проняло. За живое его задело что-то в моих словах. Он ответил мне со злостью. На хорошем местном языке, забывая имитировать акцент недалекого северянина. Не один я такой умный, чтобы скрывать свои таланты. — Ехать мост? Платить! Молоть мука? Платить! Все надо платить. Платить городу, платить жирному купцу, платить трусливому землевладельцу! Это вы называете лучше? Те, кто ходит у вас в бархате, в моих землях не удостаиваются даже меча! Мы вешаем их верёвками, вместе с другими ворами! В людях Регенства нет чести, нет благородства, нет доблести!

Я промолчал. Не стал обострять. Мне еще сумму выкупа с ним обговаривать. Урс немного помолчал и добавил:

— Как хорошо, что вы никогда сможете нас победить. Ведь победа стоит не золота, а кровь. Слишком дорого для вас!

Остальные северяне заржали. Урс опустил края губ ещё ниже вниз. Улыбался он так, видать. Ладно, подкол засчитан. Я же сам сдался. Поэтому крыть было нечем. К счастью, наш путь подошел