Этот удивительный роман с Россией – его отношение к ней, его проникновение, его желание работать в России с русскими танцовщиками – неслучаен, потому что на заре юности педагогами Ролана Пети были русские эмигранты Борис Князев, Любовь Егорова и Ольга Преображенская.

Ролан Пети родился в 1924 году. Он был сыном француза – владельца парижского бистро, и итальянки Роз Репетто. Мать впоследствии открыла собственный магазин балетных принадлежностей, хорошо известный всем профессионалам и сегодня. Этот магазин находится недалеко от Гранд-Опера, он всегда полон народу, и в нем можно купить все, что необходимо для балетного танцовщика – купальники, трико, балетные туфли, новинки модного балетного гардероба. Кстати, из профессиональной среды в жизнь вышло изобретение Роз Репетто – знаменитые туфли-балетки, обувь, без которой сегодня не обходится ни одна женщина.

В семье было двое детей. Младший сын пошел по стопам отца, а старший – Ролан – поступил во французскую Академию танца, и именно из нее он попал в кордебалет знаменитой труппы Гранд-Опера. Тогда этой труппой руководил Серж Лифарь, и Пети участвовал во всех постановках мэтра. Ему это быстро надоело, наскучило настолько, что в двадцать лет он покинул знаменитую труппу Гранд-Опера и ушел в никуда. С самой ранней юности он был человеком, который переполнен идеями. Предположу, что он никогда не пребывал в состоянии нетворческом, он всегда фонтанировал идеями, проектами, новыми планами.

Итак, оказавшись «нигде», он, тем не менее, устраивает концерты со своими сверстниками, с артистами Опера, и среди них – его одноклассник, французский танцовщик Жан Бабиле. Именно на него через некоторое время Ролан Пети поставит свой самый знаменитый балет «Юноша и смерть». А пока он, не смущаясь, ставит номера, ревю, сценки, и к концу войны становится понятно, что он уже овладел профессией хореографа и абсолютно отвернулся от классического балета. Можно сказать, что у него был нюх на талант. Вращался он в среде удивительной французской богемы того времени. Среди его друзей Борис Кохно – последний секретарь Дягилева, русские художники Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, Пабло Пикассо, Жан Маре.

Особенно близок и дружен он был с Жаном Кокто. Трудно сказать, кто он – он и литератор, и сценарист, и режиссер. Но самое главное – он француз, эстет, интеллектуал, безусловный лидер французской богемы. Все эти качества он пытался передать своему другу Ролану Пети. Их разделяет двадцать лет. Жан Кокто старше Ролана Пети, но они общаются на равных.

Когда Ролан Пети открыл в Париже первую частную балетную труппу «Балет Елисейских полей», Борис Кохно сказал: «Вокруг Ролана вечно подвижная ртуть собирается в живой искрящийся шар». С юности и до последних дней Пети всегда – первопроходец. Он не боялся идти против течения и в творчестве всегда следовал своему манифесту, который определил для себя очень рано: поставил знак равенства между балетом и современностью. «Улице есть место и на сцене», – провозглашал Пети своими балетами и своей жизнью.

Самый известный его балет называется «Юноша и смерть». Можно сказать, что это – манифест мастера, потому что всю свою жизнь он был тем самым юношей. Мы встретились в 2000 году для обсуждения работы в балете «Пиковая дама», и мое первое впечатление – будто передо мной абсолютно молодой человек. Очень редко кто умеет иронизировать над собой. Во время нашей работы он как-то рассказал, как, проснувшись утром, подумал: «Какой же я молодец! Мне шестьдесят лет, а я такой балет поставил!» А придя на репетицию, произнес: «На семнадцать лет ошибся». И неоднократно возвращался к своему спектаклю «Юноша и смерть». Время от времени он говорил о нем: либо о том, как он ставил его, либо о том, кто танцевал его. Становилось понятно, что это одно из любимых его детищ, которое всегда с ним.

В 1946 году на премьеру спектакля «Юноша и смерть» пришла публика, которая хотела увидеть гламурный балетный спектакль – тот самый, который эта публика видела в стенах Гранд-Опера. В начале XX века балет в Париже практически не существовал. Он всколыхнулся после знаменитых сезонов Дягилева, когда парижская публика увидела, что может балет, что доступно ему, если за это берутся талантливые художники, талантливые режиссеры, талантливые хореографы и гениальные балетные артисты. После дягилевских сезонов французский балет воскрес. Это был взрыв интереса к нему, взрыв новых личностей. И на этом взлете взошла яркая звезда хореографа Ролана Пети.

Создание спектакля уникально. Сценарий принадлежал Жану Кокто, а сам Пети писал об этом: «Однажды, солнечным весенним утром, я постучался в дверь квартиры Жана Кокто на улице Монпасье. Я постучался, чтобы в очередной раз попросить его о помощи. А Кокто встретил меня по обыкновению с энтузиазмом, как всегда, когда от него требовалось предисловие или портрет для программки. Жан, только что вышедший из душа, был закутан в банное полотенце, из которого выглядывали только голова и кисти рук. Он, великодушный и брызжущий идеями, сымпровизировал балет одними руками. Он станцевал мне историю, изобразив юношу и его Смерть».

Публика на премьере увидела новую, дерзкую хореографию. Это была почти пантомима, где-то вместе с акробатикой: эротический поединок юноши и девушки, которая заставляет себя ждать и является к нему в желтом платье и черном парике – в облике Смерти. Юношу леденят ее поцелуи, жгут ее насмешки, ее пощечина… Этот балет танцуется и воспринимается как драматический спектакль, в котором зритель видит последнее роковое свидание. Тут есть реальная сигарета, которая зажигается на сцене, – это шок для балетного спектакля! Девушка, она же – Смерть, окутанная клубами сигаретного дыма, торопит юношу пройти последний путь из бедной мансарды, которая возникает над крышами Парижа – наверх, в небытие…

Первым исполнителем этого знакового балета стал Жан Бабиле – невысокий, коренастый и экстраординарный. Я видела этого танцовщика уже в преклонном возрасте на одном из Гала-концертов в Париже на сцене Театра Елисейских полей, где специально для него хореографию поставил другой мэтр французского балета, Морис Бежар. Даже делая скидку на его немолодой возраст, нельзя было не почувствовать и не понять, что на сцене – человек огромной индивидуальности. Он оставил незабываемое впечатление и в очередной раз доказал, что в искусстве нет первых – в искусстве есть личности. Сам Пети всегда говорил, что Бабиле танцевал Юношу очень искренне, отчаянно и невероятно страстно.

Этим спектаклем и этой ролью хореограф и исполнитель поставили такую планку, которую до сих пор жаждут преодолеть все первые танцовщики любой труппы. Уверена, что этот спектакль не может танцевать танцовщик без индивидуальности. Так и есть: никогда этот спектакль не танцевал просто хороший танцовщик, балет «Юноша и смерть» танцуют только выдающиеся исполнители. Замечательно посмотреть этот спектакль в записи в исполнении русских танцовщиков Рудольфа Нуреева и Михаила Барышникова. Интересно, что Пети поставил этот спектакль на джазовую музыку Скотта Джоплина и буквально за несколько дней до премьеры поменял ее на «Пассакалью» Баха.

Забавную историю мне рассказал брат Андрис. В то время, когда он работал в труппе Гранд-Опера и репетировал «Лебединое озеро» Рудольфа Нуреева, параллельно в театре шел спектакль «Юноша и смерть». Андрис спустился, чтобы посмотреть из-за кулис, как танцевали Николя Ле Риш и Сильви Гиллем. Он стоял за кулисами и видел: спектакль начался, на сцене появился герой Николя, а Сильви внимательно смотрела из-за декораций в специально приготовленное для этого отверстие. Мой брат недоуменно спросил у стоящего рядом человека: «Что она делает, почему она смотрит, неужели она не знает музыки?» Ему ответили: «Конечно, нет. Здесь нет музыки, они танцуют на счет».