Именно на этом делают свой капитал нынешние духовные наследники Фромма. Он — духовный отец авторов психологических путеводителей, которые сотнями лежат на прилавках книжных магазинов, являясь наживкой, на которую во всем мире клюют души, жаждущие смысла жизни, люди, стремящиеся обрести сексуальное и духовное счастье, достичь умиротворения и облегчения.

Само собой разумеется, что Фромм не несет персональной ответственности за то, что творят его последователи на книжном рынке. Никто не станет оспаривать тот факт, что Фромм желал людям исключительно добра, открывая путь в книжные магазины всей той бессмыслице, которая ныне заполняет стеллажи.

Например, кёльнский психолог Петер Лаустер продал более миллиона экземпляров своей книги «Любовь. Психология феномена». В немецкоязычных странах его книги в 1980-е и 1990-е годы пользовались такой же популярностью, какой сегодня пользуются книги Грея и супругов Пиз. Точно так же, как и эти авторы, Лаустер в своей книге обращается прежде всего к женщинам. С ними продажи идут лучше, ибо женщины — существа более «впечатлительные». Чувствительность и впечатлительность — это волшебные слова, потоку чувств не должно препятствовать ничто — ни брак, ни верность. Тот, кто окопался за бруствером брака, тот, кто ценит верность превыше чувственности, тот обладает «больной» и «изуродованной» психикой.

То, что завернуто в милую эзотерическую упаковку, в действительности является формулой террора. Страшное требование — жить только «здесь и сейчас», — которое Лаустер предъявляет своим читателям, невыполнимо в нашем обществе — ни в личной жизни, ни на работе. Только Будда, асоциальные элементы и миллионеры могут себе это позволить. Для всех других такой путь спасения чрезмерно тяжел и может стать подлинным проклятием. Действительно, с такой точки зрения все мы живем неправильно, помимо и вопреки своей сущности. Высокомерие учения «быть, а не иметь» заставляет считать почти всех людей западного мира уродами, а их психику патологически искаженной. Как говорится в критической теории Адорно: большинство наших естественных потребностей — ложные потребности, а большинство наших эмоциональных реакций — ложные реакции.

Успех этого мягкого террора чувственности достаточно хорошо известен. Также, как и его нездоровые последствия в виде скандалов и споров в семьях. Тот, кто чувствует себя непонятым, ищет убежища в своем «истинном я», каковое абсолютно недоступно партнеру. Нет, не пережитый на работе стресс, следы которого дают себя знать и за домашним ужином, не сильнейшее перенапряжение, которое партнер испытывает, даже ложась спать, не мелкие и сильные чувства, не зависть, недовольство или ревность повинны в нарушении супружеских отношений, а отчуждение от «истинного я». Это «истинное я» — атомное ядро, которое не дает мне распасться и делает меня счастливым — пусть только все окружающие оставят меня в покое.

Тот, кто от Уильяма Джеймса знает, что наше поведение нельзя свести к чистым инстинктам, кто увидел у Стэнли Шахтера, что мы не «обладаем» нашими чувствами, а интерпретируем их, и кто от ученых-физиологов знает, что наше «я» распадается на множество «состояний я», тот не попадется на приманку «истинного я». Для всех остальных «истинное я» есть эзотерический бог нашего безбожного мира: созидательный, творческий и невидимый, этот бог становится доступным только в результате медитации и погружения. Наше истинное я правдиво и неоспоримо. И прежде всего это истинное я великолепно тем, что является превосходным основанием обвинять во всех бедах других людей. Ибо если истинное я всегда доброе и хорошее, то значит, другие люди и неблагоприятные обстоятельства являются причиной того, что жизнь не удалась.

О книге Лаустера можно сказать только одно — она асоциальна. Повсюду в мире нас подстерегает зло. Об этом нам рассказал еще Руссо. Капитализм все продает и покупает, способствуя формированию ложных ценностей. Люди легковерно следуют за приманкой потребления и впадают в бездну «иметь», вместо того чтобы подняться на вершину «быть». Больше всего на свете люди домогаются секса. То, что Лаустер считает заблуждениями все эти вполне естественные потребности, — уже большой промах автора. Но самое худшее то, что в своей книге Лаустер бессовестно обманывает женщин, на полном серьезе утверждая, что женщины — лучшая половина человечества. Из этого вытекает их «естественная» роль — «исцелять» мужчин от их пороков.

Не стоило бы обращать внимания на весь этот вздор, если бы он не причинял столько вреда рассудку бесчисленных читателей. В особенности это касается непоколебимой веры в то, что женщины являются лучшей половиной человечества. Эта вера, как ни странно, победно шествует ныне по западному миру. Считается, что мужчины болеют из-за фиксации на разуме, из-за вытеснения душевных проблем и из-за похоти. Короче, мужчина — непаханое поле деятельности для женщин и психотерапевтов.

Весь вред этой искаженной картины становится ясно виден, если ее повернуть обратной стороной. Из всех этих писаний выходит, что женщины менее интеллектуальны, чем мужчины, что с душевным здоровьем у них все в полном порядке и что их потребность в сексуальных отношениях меньше, чем у мужчин. Достаточно отвлечься от книги и посмотреть на реальных женщин, чтобы убедиться в лживости всех трех утверждений. Не будем говорить о сомнительной ценности этой салонной психологии, но спросим: что плохого в разумности? Почему я должен изо всех сил стремиться к скучнейшему состоянию — полной душевной безмятежности? И что, собственно, плохого в том, что время от времени меня охватывает сексуальное желание?

Добрые советы и утешение — вот что делает интересными для многих сладкие сентенции Лаустера. Судя по всему, этот интерес подогревается безоглядной уверенностью в том, что он, Лаустер, четко знает то, о чем другие только смутно догадываются. Представление материала у Лаустера очень напоминает популярные в 1970-е годы наклейки, на которых был изображен человечек с квадратной головой, объявлявший: «Любовь — это…» Оглавление в книге Лаустера выглядит так: «Любовь — это дар», «Любовь — это Медитация», «Любовь — это обретение себя». Это неописания — это «/Описания. Не стоит даже упоминать здесь об определении Гилберта Райла относительно «категориальных ошибок».

Если бы любовь действительно была медитацией, то значит, медитация — это любовь? Да и вообще, стоит ли иметь дело с любовью а-ля Лаустер? Согласно Лаустеру, «любовь — это лишенное вожделения созерцание, лишенное вожделения познание; любви достаточно самой себя, она развивается без жажды обладания, и ее исполнение происходит без похоти. Ориентированному на потребление человеку трудно охватить эту мысль во всем ее значении, ибо такой человек подавлен и охвачен алчностью, так как он до сих пор не прочувствовал свое истинное отношение к миру» (75).

Мы все же попробуем охватить мысль Лаустера во всей ее полноте невзирая на ожидающие нас трудности. Будем исходить из того, что Лаустер знает путь к высшей мудрости, путь, сокрытый от глаз множества других людей. Так же примем в расчет спрятанное под маской доброжелательности высокомерие, с которым Лаустер считает более 90 процентов всех людей поистине жалкими созданиями, ибо они — в своей душевной неполноценности — не помышляют ни о чем, кроме потребления. Теперь, однако, сосредоточимся только на главном тезисе Лаустера — на том, что любовь — это «лишенное вожделения созерцание».