заживо их коллег. Мы сожалеем, что так происходило с львовским «Беркутом». Но мы не позволили, чтобы нас ставили на колени.

Я еще в марте 2014 года подготовил проект о создании вооруженных сил республики, предчувствуя, что Донбассу придется себя защищать. Но тогда это так и осталось на бумаге, не было востребовано.

Атмосфера была тревожная. Еще до начала военных действий поступала информация об англоязычных иностранцах на Краматорском аэродроме. Это скрывали. Но их уже готовили, чтобы использовать в войне. И мы тогда понимали, что просто так ничего не происходит. Люди в погонах всегда ощущают эту тишину перед боем. А если предстоит бой, значит, надо дать бой… Нельзя наших людей доводить до крайности. Когда украинские радикалы грозились, что будут зачищать Донбасс, они еще не представляли, что такое Донбасс.

— Если говорить о весенних событиях 2014 года, то, наверное, опыт ветеранов спецподразделений был важен еще и для того, чтобы находить общий язык с теми, кого вы знали лично, из коллег, оказавшихся на той стороне…

— Я думаю, что мы с нашим опытом по крайней мере не помешали, а внесли свою лепту. Пока живы, мы приложим усилия, чтобы наши республики выстояли. А насколько нас услышали — уже другой вопрос.

Не время еще говорить о многих вещах. Да, весной 2014 года и мне приходилось встречаться с командирами украинских подразделений (тогда внутренние войска превратились в нацгвардию), чтобы выяснить их позицию… И мы находили понимание, например, что производить переброску у нас под носом им никто не даст. На Украине было достаточно людей, понимавших патриотизм правильно. В Донецке, на Щорса, весной 2014 года расположена была часть, внутренние войска. Они вышли, все оружие там осталось, наши ребята-ополченцы зашли. Потерь никаких не было, ни одного раненого.

— Александр Викторович, вы пенсионер, почтенный человек, окунулись в самую гущу событий…

— Там получилось, что в Донбассе в первых рядах сопротивления этой нечисти, захватившей власть на Украине, было немало людей нашего поколения. После развала Союза мы много чего наблюдали: как создавались фонды, к которым Сорос приложил руку; как включили «зеленый свет» мормонам во всех городах… Все эти сценарии американцы повторяют в разных странах на нашем маленьком шарике. Вот и на Украине они вкладывались в воздействие на умы, в создание пятой колонны, чтобы потом нашими руками все сделать, чтоб славяне убивали друг друга… А они создали горячую точку здесь — и в стороне наблюдают. Почему мы и повторяли: нельзя допустить масштабную гражданскую войну.

Конечно, подогревались настроения долго и методично, готовилось все грамотно…

— В чем проявлялась эта подготовка?

— Когда Ющенко был президентом, активно создавались все эти молодежные организации с бандеровской идеологией. После того как я уволился со службы в 2000 году, работал в Донецком юридическом институте (сначала это была школа милиции, потом училище, потом институт). Курсанты были по всей стране. И вот из Львовской области они звонили мне, рассказывали, что на территории Польши уже были созданы лагеря по подготовке украинских боевиков. Тогда уже надо было обращать на это внимание…

И первые пробы в 2004 году… Мы же в Киев выезжали тогда, во время первого майдана. И информация была, что подвозили из Западной Украины не только активистов, но и боевиков. Пансионаты вокруг Киева были забиты ими. Кто-то же оплачивал все это. А чем дальше в лес, тем больше дров. Было два тура президентских выборов — придумали третий тур. США всегда чувствовали слабину. Неважно уже было: выиграет или не выиграет Янукович. Должен победить Ющенко! Всеми правдами и неправдами! Что и произошло. Создавали прецедент, как один раз девальвировать Конституцию, потом опять; расшатывались устои…

— Чтобы потом второй майдан, по сути, уничтожил право?

— И многие приняли это. Они захотели мифической красивой жизни, которую им обещала пропаганда. О другой стороне этой жизни им не рассказали… Но почему страдать от этого должны мы, жители Донбасса, предупреждавшие их, что так все и будет?!

— Какие сегодня настроения у бывших коллег, у дончан, с которыми вы общаетесь?

— Знаю, что «Беркут» выполняет те задачи, которые МВД республики перед ним поставило. В том числе и вахтенным методом на передовую выезжают, на важные участки, где может быть прорыв.

Я знаю многих ополченцев, которые вернулись к мирной жизни. Молодежь заняла их место. Но если начнутся горячие события, им приказывать не надо: они сами встанут на защиту Отечества.

Придет время — и правительство республик, я думаю, примет решение о юридическом признании ополченцев той силой, которая на первых порах остановила карателей, посланных незаконной властью на подавление Донбасса.

— Как думаете, почему Донбасс не только не смирился с государственным переворотом, но оказался готов стоять до конца? Сопротивлялись майданной власти весной 2014 года все регионы Юго-Востока, но результат известен… Можно сказать, что у человека Донбасса другая идентичность? Вот вспоминается советское время, когда в армии было особое понятие: «донбасское землячество»…

— Личность человека формируется землей, где он живет. Еще больше ста лет назад Донбасс не зря называли сердцем России. Промышленность, шахты обусловили многое. Сама профессия накладывала на людей свой отпечаток. Я сужу об этом в силу своего понимания. Действительно, здесь сложился свой менталитет, который отличается от менталитета Западной Украины, Центральной Украины. Я в свое время пытался как преподаватель, глядя на студентов из разных регионов, понять: почему в одной части Украины так, а у нас иначе…

Есть донецкий завод «Норд». В Львовской области он тоже открыл свой филиал. С трудом пытались набрать местных людей, чтобы там работали. Не смогли. Закрыли как нерентабельное предприятие. И таких примеров я могу приводить много.

Вопрос, безусловно, в людях. Здесь большинство русских. Мои родители родились в России. А я горжусь, что родился в Сталино, потом переименованном в Донецк. Многие приезжали в свое время на восстановление Донбасса. С Западной Украины тоже приезжали, но, сталкиваясь со здешними трудностями, покидали нас; лишь единицы оставались здесь.

— Как вам живется в этом подвешенном состоянии, когда формально войны нет, но реально она есть? Минские соглашения не соблюдаются украинской стороной со всеми вытекающими для местного населения последствиями…

— Конечно, это пагубно сказывается. Но я надеюсь, что все придет в норму. Вопрос времени. Россия никогда не бросит Донбасс. Многие положительные процессы уже пошли. Можно сказать, что и на Украине лед потихоньку тронулся, риторика меняется.

— Но если в прифронтовой местности ничего не меняется, обстрелы продолжаются, Минские не выполняются, то что вам от тех изменений в риторике?

— Хотя бы в эфире на Украине стало появляться здравое мнение, чего в