покупал Риве подарки, водил и возил ее везде, где ей хотелось побывать. Они открыто появлялись вместе, и это никого не удивляло. Рива часто бывала на коктейльных вечеринках, устраиваемых Аддисоном, она привыкла к роскоши отведенных им апартаментов и встречам с интересными людьми. Рива запросто держалась с элегантными мужчинами и женщинами в дорогих нарядах. У Аддисона бывали богачи и люди среднего достатка, но имевшие творческую жилку. Однако Бобби ни разу не завел разговора о женитьбе. Молчала об этом и Рива. Ее не волновало придание их отношениям законного статуса. Они еще так молоды, и у них вся жизнь впереди. Бобби знал ее настоящее имя и то, что она сбежала из Парижа. Рива заявляла о желании стать чем-то бóльшим, нежели жена и мать, хотя ее мать и считала это истинным предназначением женщины.

– Я не попадусь в ловушку, в которую угодила моя сестра Клодетта, – запальчиво твердила она. – Приземленная жизнь не для меня.

Вспоминая свои слова, она задним числом думала, не допустила ли ошибку. Нужно ли было говорить об этом с такой непреклонностью? Напрасно она не рассказала Бобби более подробно о родителях и детстве. Может, тогда бы он понял, откуда в ней все это бунтарство.

А теперь где он и почему до сих пор не дал о себе знать?

Рива старалась не тревожиться, но у нее не получалось. К тошноте, вызванной беременностью, добавилась постоянная боль в груди, мешавшая полноценно дышать. Ее жизнь казалась похожей на застывший кадр внезапно остановленного кинофильма. В этом безутешном состоянии Рива бродила по главным улицам Валлетты и щурилась от яркого света. Была еще одна причина, заставлявшая ее щуриться: какая-то нелепая детская уверенность, что тогда перед ней волшебным образом появится Бобби. Волшебство сработало, но иным образом: в окне одного из дорогих кафе она увидела Лотти. Подруга улыбнулась и жестом поманила ее.

– Я заходила к тебе, – сказала Рива, усаживаясь за столик.

– Я там больше не живу. Арчи оставил за собой свое холостяцкое логово. Но ты это знаешь, поскольку там обитает Бобби. А у нас теперь дом на острове Гоцо.

– Кажется, Бобби что-то говорил. Но я тебя целую вечность не видела и на всякий случай решила заглянуть по старому адресу.

– Ты искала меня?

– Вообще-то, я ищу Бобби.

Лотти слегка покраснела и заерзала на стуле.

– Что? – насторожилась Рива.

– Тут не все так просто, – поморщилась Лотти.

– Лотти, не таись. Если что-то знаешь, скажи. Мы же с тобой по-прежнему подруги?

– Ну хорошо. Дело в том, что Бобби уехал.

– Уехал? – переспросила Рива и нахмурилась. – Куда?

– В Англию.

– По делам?

– Нет, – покачав головой, ответила Лотти. – Из-за финансового кризиса на Уолл-стрит. Мать прислала ему телеграмму и потребовала вернуться.

Известие ошеломило Риву.

– Но почему он мне не сообщил?

– Возможно, времени не хватило. Все произошло слишком внезапно. Его мать требовала, чтобы он возвращался без промедления. Он собрал чемодан и уехал, почти ничего не объяснив. Весь такой… потерянный.

– Ты видела, как он уезжал?

– Да. Арчи попросил меня зайти в их логово. Телеграмму принесли при мне.

– И ты не знаешь, на какой срок он уехал?

– Нет. Знаю только, что кризис серьезно ударил по его семье. У меня сложилось впечатление… – Лотти замолчала и сидела, покусывая большой палец.

– Какое впечатление?

– Что он мог уехать надолго.

– Ну, это не страшно. Жаль только, что он мне не сообщил. – (Лотти кивнула и уставилась на свои руки.) – Может, есть еще что-то, о чем ты не говоришь? – (Лотти не подняла головы.) – Что ж, спасибо и на этом.

Рива вздохнула. От новости на душе стало еще тошнее, однако это не помешало ей заметить непонятную перемену в поведении Лотти. Да и выглядела подруга неважно. Прежний блеск в глазах исчез.

– Как твоя семейная жизнь? – спросила Рива.

– Нормально, – мельком взглянув на нее, ответила Лотти.

– Нормально? Это все, что ты можешь сказать? Разве ты не на седьмом небе от счастья?

– Арчи часто уезжает. Я одна торчу на Гоцо. А там такая скучища! Никаких событий.

– Так езди вместе с ним.

Лотти покачала головой. Затем потянулась, чтобы поправить волосы, и на запястье, показавшемся из-под рукава, Рива увидела ссадину. Казалось, рука подруги побывала в клещах.

– Откуда у тебя это? – спросила оторопевшая Рива.

Лотти передернуло.

– Пустяки. Забудь.

– Неужели это Арчи?

Глаза Лотти наполнились слезами.

«Какой ужас!» – со вздохом подумала Рива.

– Он часто разговаривает с тобой таким образом?

Лотти опустила глаза и не ответила.

Рива не знала, что сказать и чем помочь.

– Ты можешь кому-нибудь рассказать об этом?

– Ни в коем случае! – испуганно воскликнула Лотти.

– Давай будем встречаться за чашкой кофе, как сегодня, – предложила Рива, но Лотти покачала головой. – Почему?

– Арчи бы это не понравилось.

– Да плюнь ты на его «не понравилось»! Ты что, должна отчитываться перед ним за каждый шаг? Или он рассказывает тебе о всех своих делах?

Лотти горько рассмеялась:

– Ему незачем рассказывать. Он оставляет множество следов.

– У него есть другие женщины?

– Возможно.

– Как же я тебе сочувствую!

Прошло два месяца. Рива так ничего и не знала о Бобби. Его нынешнего адреса в Англии у нее не было, только адрес его прежней лондонской квартиры, в которой он уже давно не жил. Писать туда не имело смысла. Рива тешила себя надеждой, что рано или поздно Бобби вернется или напишет. Может, он писал ей, но письмо затерялось в пути. Он никак не мог просто взять и исчезнуть из ее жизни. Была какая-то серьезная причина, вынудившая его уехать, однако чем дальше, тем слабее Риве верилось в существование этой причины. Работа, которая ей опостылела, хотя бы помогала отвлечься от тягостных дум. Слава богу, ее беременность еще не была заметна. Но что делать потом? Это добавляло ей тревог. У нее имелась и другая отдушина – работа с Отто. Общение с ним расширяло ее знания и представления о мире.

Теперь она знала, что журналисты, политики и различные общественные организации вели кампанию против торговли женщинами и детьми. В 1927 году Лига Наций опубликовала доклад, где подробно рассматривала способы вовлечения женщин в проституцию. Одним из самых распространенных способов были фальшивые контракты на выступления в мюзик-холлах и клубах. Рива продолжала наблюдение у себя в клубе, фиксируя каждый случай появления несовершеннолетних девушек. Свои отчеты она передавала начальнику полиции. Как потом она узнала, каждый отчет немедленно отправлялся в мусорную корзину. Если в Англии эта кампания наделала много шуму и вызвала большой общественный резонанс, то на Мальте все продолжалось по-прежнему.

Наступил очередной вечер ее выступления в клубе. В перерыве она