и никакого страдания. Он полагал, что лучше знает, как мне приятнее, но на самом деле делал лишь то, что было приятно ему.

Отражающиеся в зеркале силуэты и процесс близости смотрелись конфетой в красивом фантике, внутри которого был кукиш.

Беззубик

Было поздно. Поступившее от незнакомца предложение заняться сексом в автомобиле меня не вдохновило, но и не расстроило. У каждого свои причуды. Мною были предложены места поудобнее, но он стоял на своём.

Я в короткий срок нашла необходимого кандидата на парковке около моего дома по ударной музыке, открытым нараспашку двум передним дверям автомобиля и пафосно стоящим перед всей этой феерией мужчиной.

Смазанность его личности рядом с железным конём была первым впечатлением, удивившим меня. Человека нет, есть машина. Его силуэт рассыпался на миллионы маленьких крупиц на фоне чёрного и наглухо затонированного автомобиля. Как только он заговорил, я поняла, что не ошиблась.

Зубы-пеньки, которые явно нуждались в лечении, смотрели на меня с вызовом, рассекая пространство ночи и вызывая на бой. Такой соперник был мне не под силу.

Я не видела его лица за зубами, которые устроили для меня фильм ужасов наяву. Я, кажется, начала догадываться, почему он предложил столь позднюю встречу, надеясь на подругу-ночь, дорогой автомобиль и давящую на мои барабанные перепонки оглушительную музыку. Он рассчитывал, что я не замечу ротового треша за всем этим маскарадом.

– У тебя слишком ударные духи.

– А у вас слишком ударная музыка. Вы не могли бы сделать её немного тише? – И слишком длинные волосы. Накидаешь мне волос в машину, потом чистить придётся.

– Да, да, вы правы, лучше нам с вами вовремя остановиться.

Я мило улыбнулась, развернулась и пошла обратно.

Ко всему прочему он оказался грубияном.

Роскошный автомобиль купил, а зубы купить забыл.

Стало понятно, почему секс нужен был именно в автомобиле. Весь его мир вертелся вокруг машины, а он был приложением к вещи.

Микс

– Ты бывала здесь раньше? – спросил он.

– Я не помню, – сделав потерянное и глуповатое выражение лица, тихо сказала я.

Он рассмеялся и обнял меня.

Прямой ответ на этот вопрос был вульгарен и неприятен. Я понимала, что он спросил не с целью уколоть меня, но это не значило, что стоило отвечать напрямую. По моей реакции ему всё стало ясно, и мы больше не касались скользких тем.

– Ты была в этом баре? – указал он мне рукой через дорогу.

– Да, была.

– Видишь внизу под нами цветочный киоск? В прошлый раз я скупил там все цветы и задарил ими весь бар. Дарил и девушкам, и мужчинам. Так напился, теперь стыдно мимо него ходить.

– А почему стыдно? Ты отдыхал, дарил людям позитивные эмоции. Цветы – это ведь так красиво! А про стыд лучше позабыть, потому что здесь нечего стыдиться. Людское мнение не должно тебя парализовать. Ты не устраивал драк, не буянил, не крушил барную стойку и не разбивал людям об головы бутылки, не угрожал никого убить. За что стыдиться? Не за что.

– Всё равно я тогда так напился. Познакомились с другом с девчонками, снял им три номера в этой гостинице, а сам ушёл спать. Мы отдыхали, но все люди были интеллигентные, интеллектуально развитые, не как простые работяги.

Я удивилась его странному добавлению описания людей.

– А с чего ты взял, что простые работяги не могут быть интеллектуально развитыми людьми?

– Ну, ты понимаешь. Вот приходят они домой после работы, бутылочку пива – и спать, и на этом их день заканчивается.

– Не считаешь ли ты это стереотипом? Знаешь, нашего дворника, дядю Колю, у меня язык не повернётся назвать интеллектуально неразвитым человеком. Он может запросто начать читать стихи Пушкина, Есенина и Бальмонта, Тютчева и Некрасова. И, между прочим, наизусть!

– Все люди хотят быть успешными. Видимо, раз он дворник, значит, что-то пошло в его жизни не так, он сделал что-то неправильно.

– Если бы не было дворников и уборщиц, мы бы давно потонули в собственной грязи. И вообще где оно, это мерило успешности? Я очень часто вижу в плохом настроении обеспеченных мужчин и женщин, но я ни разу не видела в плохом настроении дядю Колю. Он не тратит свою жизнь на борьбу.

– На что тогда её тратить?

– Это каждый выбирает сам. Убери режим борьбы и соперничества из своей жизни, и ты уже потерялся, как маленький ребёнок.

– Я смотрю на тебя, в тебе всё настолько гармонично. Только ты начинаешь говорить, становится уже неважно, что ты говоришь. С другой я бы поспорил, но с тобой… Твои слова сочетаются сдвижениями тела и мимикой, и, вместо того чтобы отстоять свою точку зрения, я засматриваюсь и забываю, о чём хотел сказать.

– Это потому, что высказывать своё мнение с применением аргументов и заставлять другого человека безропотно принять то, что ты считаешь верным, за абсолют, за истину в последней инстанции, – это разные подходы.

– Мне кажется, тебе нужно в Питер. Тебе там понравится. Он красив. Здесь для такой, как ты, нет перспектив.

– Я рассматривала перелёт в Москву.

– Что тебе помешало?

– Я знала, что Москва меня сломает. В тот период я была недостаточно подготовлена.

– Сломает?

– Да.

– Как?

– Деньгами.

– Как деньги могут сломать? Деньги – это возможности.

– Возможности могут быть разными.

Чуть позже он приоткрыл первую занавеску их сексуальной жизни с женой, и оказалось, что она не хочет делать ему минет.

– А почему вы не обсудили этот аспект до похода в загс?

Он ничего не ответил.

А потом он приоткрыл вторую занавеску их сексуальной жизни с женой, и оказалось, что он не хочет детей.

Он хочет минет, а она хочет детей. Какое место у них обоих отвечало за разум в паре, для меня так и осталось загадкой.

Она ходит по врачам и не понимает, почему не может забеременеть. Он не планирует с ней разводиться и врёт, не доводя дело до конца. Она живёт в этом незнании.

После услышанного я приняла для себя решение, что больше с ним встречаться не хочу. Если человек может так жестоко поступать с близкой женщиной, то на что же он способен с посторонними людьми?

Стыд, эго и враньё были его спутниками. Врал жене. Врал себе.

Образы

Умение грамотно переключать образы – это искусство.

Он был отъявленным бабником. Казалось, что у него в гостях перебывали все девушки, которые только могли там оказаться. Каждый раз ему требовалась новая персона.