– И все-таки ты здесь, со мной, верно? – с усмешкой спросил Данила.

Да, он был тысячу раз прав.

Он вернул мне страсть – то, что я потеряла после бегства Олега из моей жизни. Он вернул мне желание жить, а не прозябать. В тот наш первый вечер он отвез меня домой, и я сразу же пошла на кухню и, невзирая на удивленные взгляды поварихи и горничной, принялась стряпать.

Пожарить картошку – чего бы проще! Но проще только на первый взгляд. Ведь это незатейливое блюдо всегда перенимает настроение того, кто у плиты. Ты грустишь, думаешь о чем-то печальном, твои руки опускаются обреченно – и картошка на сковороде слипается, шипит и уныло оседает. Но если у тебя на сердце тепло, то и картошечка получается что надо – подрумяненная, хрустящая, одна к одной!

Сначала я пошептала над сковородкой, разогревая ее, нетерпеливо ожидающую янтарную струю подсолнечного масла, на огне. Потом, когда над чугунным днищем весело взметнулись ароматные капельки, я отправила туда ровно нарезанные белоснежные брусочки. Тут главное не бояться, не идти на попятную, не убавлять жара – иначе вместо золотистых аппетитных долек получится невзрачная масса. А уж потом, добившись желаемого, изящным движением отправила на сковородку колечки лука. Лук, кстати, это особая история. Кто любит и умеет готовить, сразу меня поймет. Запах жареного, нет, жарящегося лука – запах обжитого, сытого дома, запах самой жизни. Что-то уютное и надежное, как будто из детства, есть в нем... Но в кухне этого дома он сразу исчезает, улетучивается в вытяжку, оставляя стерильно-чистый воздух.

Осталось осторожно перемешать, метнуть пару щепоток соли, и, погасив синий цветок, буквально на пару минут под крышку.

В тот день у меня все получалось, все спорилось, и я знала, что самая простая жареная картошка окажется в моем исполнении настоящим чудом. Я посыпала ее зеленым луком и укропом и подала на стол в сопровождении двух соусников. Многие любят картошку с томатным соусом, я же неравнодушна к сметанному...

Но никто не стал есть мое произведение. Елена вполне равнодушно зацепила пару ломтиков, пожевала и сказала:

– Евдокия, лучше бы ты продолжала специализироваться на десертах. Это так изысканно... А все эти жареные картошки, яичницы, колбаски! Мало того, что очень вредно, так еще и весь дом провоняет жареным...

Денис тоже отказался и смотрел на меня как-то странно. Мне показалось, он хочет поговорить, но после ужина он пошел в кабинет и включил компьютер. Я долго не ложилась спать, ждала его, но так и не дождалась. Денис не прикасался ко мне уже недели две, и теперь, лежа в постели, я томительно трогала свою грудь, шелковые бедра, бархат лобка. И вдруг в полутемной комнате мне почудились глаза Данилы, яркие, нахальные, уверенные глаза, и мое тело вспыхнуло, как бенгальский огонь... «Если я испытала такое наслаждение, представляя его себе, то что же я почувствую в его объятиях?» – думала я, засыпая. Дело-то было уже решено. Осталось выяснить – когда и где.

Я так хорошо представила себе квартиру Данилы, что, попав туда, все как будто уже давно знала. Я знала, где у него стоят стаканы и лежат простыни. Я знала, что он не любит, когда девушки надевают его рубашки: «Этот женский дух потом ничем не отстираешь!», поэтому ходила по квартире голой, а он лежал на низком ложе, закинув руки на голову, и смеялся. Он, кажется, был единственным человеком, которого не смущали мои крики.

– Покричи-покричи, моя радость, – шептал он мне в постели. – Покричи-покричи, любимая...

В любви он был жадно-неутомим, засыпал на несколько минут, как будто отключался, а проснувшись, снова заключал меня в объятия. Это было мне внове после сдержанных и аккуратных объятий Дениса. А месяц назад Денис вообще перестал со мной спать.

– В чем дело? – попыталась я выяснить отношения.

Денис посмотрел недоумевающе.

– Ты больше не спишь со мной.

– Дорогая, но я сплю с тобой! Да, иногда я задерживаюсь за работой, но всегда прихожу к тебе...

– Не валяй дурака. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы больше не занимаемся любовью. Вот я и хочу узнать – в чем дело?

Денис выпрямился, словно аршин проглотил.

– Я не ожидал такого от тебя. По моему мнению, воспитанная девушка вообще не должна касаться этих вопросов. Но если уж ты спросила, я отвечу. Видишь ли, ты... Изменилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Немного терпения, дорогая, я все объясню. Когда мы познакомились, ты была, скажем так... более пышного телосложения. Меня очень привлекла твоя фигура, и я начал за тобой ухаживать... Теперь ты очень изменилась.

Я просто ушам своим не верила!

– Но... Ты же сам хотел, чтобы я похудела! Ты и твоя мама!

– Мама права, как всегда, Душенька. Тебе в самом деле нужно было немного сбросить вес, потому что полнота и вредна для твоего здоровья, и не соответствует принятым в современном обществе эстетическим канонам. Я рад, что тебе удалось похудеть, и я горжусь своей красавицей-невестой, но...

– ...но сексуально я тебя больше не привлекаю?

Дениса передернуло.

– Твоя прямота бывает убийственной, дорогая. Тебе нужно будет научиться выражать свои мысли более обтекаемо, чтобы это не коробило людей.

– Ты не ответил мне на вопрос. Это невежливо.

– Да.

– Что – да?

– Ты задала мне вопрос. Я отвечаю на него – да. Я не хотел этого разговора. Ты первая его начала. Но я хочу, чтобы ты знала – я буду всегда относиться к тебе с уважением, и... Я благодарен тебе за то, что ты указала мне на мою ошибку. Хотя я считаю, что ты могла бы быть чуть более тактична при этом. Я буду стараться выполнять супружеский долг. Разумеется, в силу своих возможностей.

Мне ужасно хотелось расхохотаться ему в лицо, но я сдержалась и спросила:

– В силу своих возможностей?

– Раз в неделю. Я изучил литературу по этому вопросу и выяснил, что это вполне приемлемая частота. Но если тебя это не устраивает, мы можем...

Я так и не узнала, что именно Денис имел мне предложить в том случае, если раз в неделю меня не устраивает. Может быть, он имел в виду покупку «Виагры», или фаллоимитатора, или даже выдачу мне индульгенции на посещение любовника? Я расхохоталась, и он, совершенно смутившись, отчалил в кабинет, где и заперся с компьютером. В компьютере его, к слову сказать, интересовали вовсе не рабочие папки (последняя из которых открывалась в последний раз, я проверила – два месяца назад), а сайты «толстушка точка ру» и «пышечка нет».

Я оставила обручальное кольцо на тумбочке в спальне, собрала вещички и переехала к Даниле. Вначале его это шокировало.

– Не думал, что моя холостяцкая берлога... Знаешь, эта квартира не рассчитана на двоих...

Но я простила ему эти слова. А он то ли смирился с моим постоянным присутствием в его жизни, то ли осознал все удобства этого присутствия. Я едва ли не сутки напролет пропадала на работе. А дома я или готовила, или мы занимались любовью... Кроме того, я не высказывала ни малейшего протеста, когда к нам приходили диггеры, друзья Данилы. В невыносимо грязной одежде, с ящиком пива, исторгавшие несусветную вонь, громкоголосые и перевозбужденные от адреналина, они могли ввалиться в квартиру в любое время дня и ночи, чаще всего на рассвете. Ели, пили, травили байки, мылись в ванной, используя мой шампунь, спали вповалку на полу, похрапывая на разные тона, и брали у Данилы его вещи. Я только улыбалась и готовила еду. Наконец-то нашлись люди, способные по достоинству оценить мое умение готовить. Никто не воротил нос от жареной картошки, не жаловался на излишнюю калорийность, только ложки стучали по дну тарелок!