Уже скоро она поняла систему, которую Роза использовала для хранения документов. На полке с зелеными папками находились случаи клиентов с тяжелыми расстройствами личности без шансов на выздоровление. Как известно, зеленый цвет означает надежду — возможно, это подсказка доктора Харман. Никогда не терять надежду и пытаться сделать для клиентов все возможное. Хелен хотела посмотреть все дела и открыла первую папку с надписью Клинические расстройства личности, начавшиеся в детском возрасте. Интуиция подсказывала ей, что нужно искать мужчину от двадцати до тридцати лет с травмой развития, который проходил психотерапию у доктора Харман в последние полгода.

Она торопливо перебирала зеленые разделители. Ульф Ланг, сорок два года, машинист поезда, проблема завоевания авторитета у своего начальника. Венский нотариус Томас Пробст то и дело пытается причинить себе увечья, а бизнес-консультант Кристиан Гарке никак не может справиться со своими наклонностями педофила. Значит, с такими людьми Роза тоже работает! Однако внутренний голос подсказывал Хелен: эти мужчины слишком старые. Просмотрев документы еще десяти клиентов, она наткнулась на дело двадцатитрехлетнего автомеханика. Его фамилия невольно напомнила ей французское слово bon — хороший. Но такое сравнение было неуместно. Слишком сильное противоречие: то, что Хелен прочла в документах, выглядело не очень хорошо. Карл Бони пришел к доктору Харман не по собственному желанию. Он получил три года условно за хранение наркотиков, домогательства и нанесение телесных повреждений. Однако суд заменил ему тюремное заключение на сеансы психотерапии. Если бы Карл еще и торговал кокаином, этого бы не случилось. Карлу невероятно повезло, что ему вынесли такой мягкий приговор. Возможно, на горе Розе.

Хелен закрыла папку. Многое указывало на то, что именно Карл Бони был тем чудовищем, кто похитил и изувечил Розу. Его ненависть к женщинам, принудительная психотерапия и домогательства вписывались в картину, как части пазла, — но пока это не больше чем робкое предположение. Недостаточно, чтобы записать сообщение голосовой почты. В принципе, Хелен должна признаться себе, что знает так же мало, как и прежде.

Из соседней комнаты доносилось тихое похрапывание Дасти. Она присела к терьеру на диван и погладила его по шее. Дасти перевернулся во сне на спину и вытянул все четыре лапы.

Спустя какое-то время Хелен поднялась и оглядела комнату для сеансов терапии. Специализированная литература по логотерапии, пластинки Майлза Дейвиса и Дюка Эллингтона, большое количество дисков с медленной джазовой музыкой и романы времен битников[20] и эры наркотиков. Чуть постарше — и Роза Харман была бы типичной представительницей семидесятых, которая плывет против течения и нарушает общественные устои. В принципе, Хелен могла бы даже отнестись к этой женщине с симпатией, если бы не ее лживость и коварство. А так в ее глазах Роза была обычной карьеристкой, ревнивой и помешанной на сексе ведьмой, которая разрушала жизнь других людей.

Прежде чем Хелен вышла из комнаты, чтобы продолжить поиски, ее взгляд упал на комод. Сверху лежал надорванный конверт. Самого письма не было, но получатель ее заинтересовал. Письмо было адресовано судье Петре Лугретти. Хелен ее знала. Это бывшая жена Франка, раньше она занималась преступлениями несовершеннолетних. Под конвертом лежал стандартный формуляр для оценки текущей психотерапии. На нем было указано только имя клиента: Карл Бони. Круг сужался.

Рядом на комоде стоял бокал с отпечатками розовой губной помады. Хелен понюхала — апероль. Ладно, о чем это ей говорит? Роза Харман хотела составить письмо для суда с заключением или отзывом о терапии Карла Бони — что бы то ни было. Но, очевидно, это письмо так и не было отправлено. Похоже, именно Петра Лугретти направила клиента к Розе. Возможно, Роза уже раньше работала с судьей Лугретти и через нее познакомилась с ее бывшим мужем Франком. Существует много разных возможностей. Мир тесен!

Забудь же наконец о Франке, напомнила она себе. Сосредоточься на Карле Бони. Возможно, он совсем не тот, кто тебе нужен!

Хелен вернулась в кабинет и снова открыла дело Карла. В учетном плане нашла дату его последнего визита: пятница 20 мая. У Хелен похолодело сердце. Значит, сеанс психотерапии состоялся за три дня до похищения Харман. В тот самый день, когда она, переодетая Анной Ленер, была у Хелен.

Она полистала записи Розы. Доктор Харман была не первым психотерапевтом, кто пытался работать с Карлом, — но пока она преуспела в этом лучше других. Судя по ее комментариям, доктор Харман была невысокого мнения о простом лечении симптомов, а предпочитала долгосрочные методы. Она хотела добраться до сути расстройства личности Карла и раскрыть ему глаза на истинные причины его поведения. Рискованный путь. В рукописных заметках сообщалось, что случай Карла Бони одновременно интересен и опасен. Возможно, поэтому в разделе «Метод» стояла пометка: «Аудиозапись». Харман записывала сеансы на диктофон!

Хелен почувствовала, что она на верном пути. Обычно к аудиозаписям прибегают во время тяжелых сеансов психотерапии или если нужно составить щекотливое судебное заключение. Она пооткрывала все ящики и шкафы. Наконец нашла коробку с узкими кассетами для диктофона. Всего она обнаружила девять кассет с записями вводной беседы и восьми встреч.

В той же самой пластиковой коробке лежали еще пять кассет, подписанные «Размышления К. Б.». Надпись смазана вправо. Хелен уставилась на этикетки. По спине побежали мурашки. Это почерк левши, который она уже видела на адресованных ей коробочках с отрезанными пальцами.

Она наплевала на все предостережения и включила свой сотовый. Следующий полный час еще не начался. Торопливо написала эсэмэс и отправила на личный номер Бена Колера. «Карл Бони похитил Розу Харман!» Потом снова отключила телефон. Как только Бен прочитает эсэмэс, уголовная полиция начнет поиски Бони. Но зачем он похитил и изувечил своего психотерапевта? У Хелен оставалось чуть больше шести часов, чтобы это выяснить. Ответ скрывается в кассетах. Ей лучше взять папку, диктофон и кассеты и поехать домой? Она лишь потеряет драгоценное время. Да и Франк не даст покоя и будет нервировать подготовкой к своей вечеринке. А зачем ей это сдалось?

Хелен решила остаться. Она вытащила коробку из ящика и пошла в комнату для сеансов психотерапии, где безмятежно дремал Дасти. Села на диван и вставила первую кассету в диктофон.

«Вторник двадцать восьмое декабря. Сеанс психотерапии с Карлом Бони. Сейчас почти три часа дня. Я жду его прихода с минуты на минуту. Надеюсь, он не тот, за кого я его принимаю…»

Сомнений быть не может! Хелен узнала голос своей клиентки Анны Ленер. Тот же самый голос, который по телефону похитителя умолял спасти ей жизнь.

26