– Острова? А где это? – машинально поинтересовалась Рил, любуясь игрой света на бриллиантах.

– Это очень далеко, милая барышня! Их везли сюда много дней, и именно поэтому они стоят так баснословно дорого.

Рил выронила кольцо на черный бархат, как будто оно в этот момент вдруг превратилось в таракана, а эту живность она боялась до ужаса.

Беспомощно оглянулась на Таша.

– Не надо! Если оно стоит так дорого, то не надо, я буду бояться его носить!

Таш поднял на Карбона мрачный взгляд. Типа, кто тебя за язык тянул? Тот сразу пошел на попятный.

– Я имел в виду, что их цена является баснословной только для меня, милая барышня! Ваш покорный слуга, к сожалению, не настолько богат, как наш общий друг Таш, так что простите меня, что ввел вас в заблуждение!

– Это правда, Рил, для меня это сущие пустяки, не думай об этом. Скажи лучше, тебе нравится?

– Да, очень, – не нашла в себе сил соврать Рил.

– Тогда мы берем все. – Ювелир, засуетился, раскладывая драгоценности по футлярам и благодаря про себя всех богов. – Вели отнести все это к нам. Пусть Самконгу скажут цену, он расплатится. А у нас еще дело. Идем, Рил!

Они вышли из прохладного полумрака ювелирной лавки в жаркую духоту, навалившуюся на город за то недолгое время, пока они отсутствовали. Постояли пару минут, щурясь на яркое, бьющее в глаза солнце, посмеиваясь друг на другом. Их «сопровождающие» тоже вылезли из тени и стоически приготовились провожать их, куда бы они ни направились, как вдруг из-за поворота выехала целая кавалькада всадников во главе с молодым человеком на черном коне. Тем самым, который свалился с него в темной подворотне прямо под ноги Рил. Она так удивилась, что на секунду застыла с открытым ртом.

Таш, ожидая от этой неожиданной встречи самого худшего, сделал знак своим парням и демонстративно положил руку на талию Рил.

Напряжение повисло в воздухе, вязкое, как кисель, но ничего не произошло. Князь со свитой спокойно проехал мимо, окинув их немного более заинтересованным взглядом, чем того требовали приличия, и все. Гроза, или буря, или что там еще намечалось, прошли мимо.

– Я его знаю! – нашла время для того, чтобы поделиться воспоминаниями, Рил. – Этого мальчишку на черном коне, – еще и уточнила.

– Откуда? – Спокойно. Очень спокойно.

Рил взахлеб принялась рассказывать о той встрече. Таш словно железными тисками сжал ее предплечье.

– Почему ты мне раньше ничего не сказала? – Она удивленно глянула на него, потом на свою руку. Он сразу отпустил. – Извини.

– В тот день у Пилы умер отец. Я просто забыла. Не думала, что это важно.

– Да это и не важно. Забудь. И прости еще раз. – Таш сделал над собой усилие и расслабился. Это ничего не меняет. – Ну, так что, мы идем? Не передумала еще?

Она пожала плечами.

– С какой стати?

В храме Отца было пусто. По всей вероятности, по причине жары и всегдашнего отсутствия войны. Не то чтобы ольрийцы были недовольны последним обстоятельством, но, согласитесь, глупо молиться богу, который может оказаться полезным только лет через пятьсот, когда на границах Ольрии высохнут все болота, которые превратили ее в одну из самых неприступных стран на континенте. И самых изолированных тоже, хотя через болота благополучно перебирались и путешественники, и торговые караваны. И неудобства, которые они при этом испытывали, сводились к вони, огромным, в палец величиной, комарам, и нападениям болотных разбойников. Причем неизвестно, что из трех являлось самым неприятным.

Прохлада храма окутала Таша и Рил, разгоряченных ходьбой и солнцем, а пустота порадовала отсутствием зрителей. В кои-то веки. В поместье Самконга на них постоянно глазели, что, в общем-то, было понятно. Нельзя сказать, что Таш демонстрировал свое отношение к Рил, но он его и не скрывал, а это у многих вызывало здоровое недоумение. От него мало кто ждал чего-либо подобного. Скорее, обратного. Что касается Рил, то она вообще не способна была притворяться. Все, что она думала или чувствовала, было написано у нее на лице, и никому не составляло труда все это прочесть. И поэтому постоянное, хотя и не слишком назойливое внимание очень утомляло ее.

– Иди туда. – Таш показал Рил на статую в глубине храма. – Я сейчас, только куплю свечи.

Рил медленно пошла, куда показали, часто останавливаясь по пути, чтобы рассмотреть фрески на стенах. Они очень отличались от тех, что она видела в храме у Матери. Здесь были битвы, битвы и еще раз битвы. Сама же статуя бога представляла собой мужчину средних лет в традиционной ольрийской одежде и с мечом, который он держал, устало опустив, так что острие касалось мраморного постамента.

– Это он устал от войны, – пояснил неслышно подошедший сзади Таш. – Он хоть и покровитель воинов, но его, как бога, огорчает, когда его дети начинают убивать друг друга. Хотя... именно он дарует светлое вдохновение боя.

– А ты его хоть раз испытывал?

– Светлое вдохновение? – усмехнулся Таш. – Нет. Куда уж мне?! Я же изгой, мне бы только выжить. Подлое существо, одним словом.

– Не говори ерунды! – возмутилась Рил. – Подлые те, кто делают из оступившихся козлов отпущения! А это что?

Рил сделала шаг вперед. Перед статуей бога стоял богато изукрашенный резьбой небольшой постамент, на котором тускло поблескивал в полумраке крупный кроваво-красный кристалл.

– Это... – Таш хотел рассказать ей, что это самый страшный кошмар нынешнего князя, да и вообще всех князей и королей, потому что этот булыжник показывал наличие в них крови первых властителей, тех самых, которые в начале времен получили право на власть из рук самих богов. Само собой, с тех пор драгоценная кровь сильно разбавилась кровью простолюдинов, и камень не всегда сиял так, как того хотелось бы претендентам на трон.

Но необходимость в каких-либо объяснениях отпала, когда Рил, протянув руку, прикоснулась к камню.

Это было похоже на вспышку молнии. Весь храм на секунду залило красноватым, ослепляющим после храмового сумрака светом.

Рил испуганно отдернула руку, и свет погас.

– Таш, что...

Она не договорила, потому что Таш с перекошенным, страшным лицом уже тащил ее к выходу. Она бежала за ним, временами спотыкаясь и путаясь в подоле длинного платья, но он не обращал на это внимания.

Купленные им свечи остались валяться у подножия постамента.

Они выскочили из храма как ошпаренные и понеслись по улицам, не сбавляя скорости. Их «сопровождающие», переглянувшись, рванули следом за ними.

Наконец задыхающаяся Рил не выдержала.

– Таш, остановись, я больше не могу!

Таш как будто очнулся, остановился, прижал ее к себе.

– Рил, я не смогу тебя отдать! – с отчаянием простонал он. – Все что угодно, но только не это!