Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Новенькие? – спросила, повернувшись к нам, высокая девочка в очках. – Я староста класса.
– Как тебя зовут, староста? – спросил я. – Или так старостой и кличут?
– Аня Сычевская. – Она опять повернула голову. – А вы кто?
Мы назвались, но она и после этого нас не узнала. В заднюю шеренгу пристроились ещё шесть человек, из школы толпой вышли учителя, и пожилая, женщина в очках объявила линейку открытой.
– Наша директор, – сказал, стоявший справа от меня мальчишка. – Зверь хуже классной.
– А где классная? – спросил я.
– Видишь с правой стороны от неё на несколько ступенек ниже? Ну вон та фигуристая, в сером костюме!
Я посмотрел на красивую стройную женщину лет тридцати, стоявшую рядом с директором. Мне она понравилась.
– Классно выглядит, – сказал я. – Так она тоже зверь?
– Сам увидишь, – ответил он и отвернулся.
Линейка прошла стандартно, после неё толпой повалили в школу. Наш класс оказался на втором этаже в левом крыле школы, почти в середине коридора.
– Давайте подождём, пока все сядут, – предложил Сергей, и мы отошли к окну, чтобы не мешать остальным.
– Новенькие? – раздался за нашей спиной приятный женский голос.
– Да, – ответил я подошедшей классной. – Здравствуйте. Извините, не знаю, как вас зовут. Мы здесь стоим и ждём, пока рассядутся, чтобы не выслушивать крики: «Занято!»
– Ольга Владимировна меня зовут, – представилась она. – Вас двоих я знаю.
– Меня вы ещё узнаете, – пообещал Сергей.
– Идите в класс, – сказала она. – Сейчас вас пристроим.
В классе стояли восемнадцать парт, на трёх было по одному свободному месту.
– Садитесь, – сказала Ольга. – Если договоритесь, потом можно пересесть.
Мы сели, и она начала классный час. Судя по выражениям лиц, узнали нас только несколько девчонок.
– В этом году у нас пополнение, – сказала классная. – Представьтесь, ребята, и сразу скажите, как учились.
– Людмила Черзарова, – первой назвала себя Люся. – Все пятёрки.
– Геннадий Ищенко, – сказал я. – Тоже отлично.
– Сергей Деменков. Одна четвёрка, остальные пятёрки.
– И по какому предмету четвёрка? – спросила Ольга. – На задних партах! Ведите себя тише!
– По поведению, – ответил Сергей. – Не сошёлся во мнениях с Львом Толстым.
– И чем же тебе не угодил великий классик? – улыбнулась Ольга.
– Он проповедовал, что если тебе врезали по морде, то нужно подставить её ещё раз, – объяснил Сергей, – а я вместо этого врезал в ответ.
– Надеюсь, что здесь у тебя не будет необходимости отстаивать свою правоту таким способом, – сказала Ольга. – Прекратите шуметь! Потерпите, сейчас я вас отпущу. Ваше расписание вывешено внизу на доске объявлений, но там сейчас столпотворение, поэтому я продиктую, какие уроки будут завтра, а потом сами перепишите остальное.
– Я думала, что нас сразу узнают, – сказала Люся, когда шли домой.
– Они просто не поверили глазам, – пошутил я. – Но когда мы сами назвались…
– Сик транзит глориа мунди, – изрёк Сергей.
– Это он так показывает тебе свою учёность, – объяснил я подруге. – Ты лучше сразу брался бы за Соломона с его высказыванием о вечности изменений. Меня эта слава уже достала в том классе, а я учился в нём не один год. Совершенно не горю желанием, чтобы всё повторилось ещё раз.
На лестничной площадке простились с Сергеем и зашли к Черзаровым.
– Как тебе класс? – спросила Люся, когда мы уединились в её комнате.
– Не хочется мне с ними учиться, – признался я. – И ни с кем не хочется. Раньше хоть занимался на уроках своими делами, а теперь и дел нет. Предлагали сдать школу экстерном, но я отказался.
– Из-за меня?
– В основном из-за тебя, но не хочется выделяться ещё и в этом. Нужно обязательно найти себе занятие, чтобы не рехнуться. Взяться, что ли, опять писать книги? Только стала сходить мозоль с пальца…
– Ты же не сможешь записывать их на уроках. Или сможешь?
– Нет, конечно. На уроках можно восстанавливать в памяти текст. Думаешь, я всё так дословно помню?
– Ну и пиши. Договор с редакцией разорвал?
– Нет, они отсоветовали. Сказали, что я могу сделать это в любое время. Слушай, а что если написать книгу в жанре фэнтези?
– А что это такое?
– Если упрощённо, то сказочная фантастика. Мечи, драконы и колдовство. У нас так вообще никто не пишет. Я прочитал первую книгу уже после перестройки. Хорошо, что попался Говард. Как и в любом жанре литературы, там хватает халтуры.
– Если это сказки для взрослых, напиши, я сама с удовольствием прочитаю. А может, сдашь экстерном? Мне, конечно, приятно с тобой учиться, но…
– Договаривай, – сказал я. – Что замялась?
– Много общаться в школе не получится. Пока тепло, можно на переменах гулять на улице, а когда похолодает? В коридоре общения не получится, да и в классе… Видел директора? А как на тебя смотрели девчонки, когда поняли, кого занесло к ним в класс?
– О девчонках, пожалуйста, подробнее, – попросил я, – а то я видел только твою спину и классную.
– Зато я видела. Там есть две девчонки гораздо красивее меня!
– Солнышко моё! – Я обнял Люсю. – Красота радует глаз, но люблю-то я тебя! Ты очень славная, а для меня так вообще нет милее. Ну пройдусь я взглядом по их фигурам, задержавшись в некоторых местах, что в этом такого?
– Ах ты, нахал!
– Люсь, подожди, не дерись, а послушай. Возьму пример, чтобы было понятней. Скажем, прорезался у меня дар художника и нарисовал я картину нашего городка. Дома, забор, дыра в нём и всё такое. Всё родное, вызывающее самые тёплые чувства. А кто-то принёс посмотреть фотографию Версаля. Парк, фонтаны, благолепие! Красота, но чужая и мне ненужная. Посмотрел, похвалил и вернул обратно. Если бы не было тебя, возможно, я кем-то из них и заинтересовался бы. А если есть ты, зачем кто-то ещё?
– Спасибо за сравнение. Дыра в заборе! Целуй!
– Надо будет подкатить к Машерову с просьбой принять поправку к закону о браке, чтобы можно было вступать в него с шестнадцати лет. И не только вам, но и парням. Согласен даже, если напишут «в исключительных случаях». Для нас сделают исключение. Я точно не выдержу до восемнадцати с этими поцелуями.
Первый учебный день прошёл плохо. Слух о том, кто учится в восьмом «А», разнёсся по школе почти мгновенно. В коридор лучше было не выходить. К нам не приставали, но все пялились. Я наплевал бы, но Люся не выдержала и ушла в класс. Здесь стали приставать одноклассники, причём приставали по-половому признаку: к ней – мальчишки, а я подвергся атаке