Если преследователям удавалось вынудить беглецов остановиться и занять оборону, происходил бой. Закрепиться обычно старались на возвышенности, в лесочке или в крайнем случае в канаве или овраге. Лошадей при этом иногда отпускали. Несмотря на численное превосходство, преследователям не всегда удавалось одержать победу, и после нескольких часов боя они возвращались в свой лагерь.

Амулет осейджей

Вооруженные старыми ружьями, индейцы при обороне часто применяли способ, которым пользовались белые трапперы. Они сражались парами — после того как один из них делал выстрел и начинал заряжать ружье, второй держал нападавших на мушке, угрожая выстрелить. После того как ружье первого было заряжено, второй мог выстрелить.

Враги, имея численное преимущество, всегда пытались окружить закрепившихся воинов со всех сторон, чтобы они не могли ускользнуть даже с наступлением темноты. В этом случае окруженные применяли разнообразные уловки. Старый трюк черноногих заключался в следующем. Если им удавалось занять оборону в лесочке, они ночью поджигали большую сосну, от которой шел очень плотный черный дым. Ветер огромной непроницаемой тучей стелил дым по земле, и под его покровом воины пробирались мимо врагов. Часто этот трюк срабатывал. Но в основном индейцы пользовались своим умением скрытно передвигаться и тем, что ночью внимание преследователей ослабевало, а выставление часовых индейцами не практиковалось.

Подобные бои, несмотря на небольшие потери, были очень плотными и тяжелыми. Один из краснокожих вспоминал: «Моя куртка, как и одежда многих наших, была вся изрешечена пулями и стрелами. Когда я первый раз после нашего спасения расплел косы, в моих руках остался большой клок волос — он был срезан пулей. Можете себе представить, насколько я был поглощен боем, что даже не заметил этой пули».

Возвращение в лагерь победоносного отряда, воины которого захватили скальпы или лошадей, всегда сопровождалось триумфальным вхождением и радостной встречей со стороны соплеменников. Воины, ничем не проявившие себя во время похода, не получали тех почестей, которых удостаивались краснокожие герои; даже в родной лагерь входили последними. Они принимали участие в победных плясках, но хвалебные песни пелись только в честь бойцов, проявивших себя на поле брани или в воровстве лошадей. В пешем отряде черноногих, часть воинов которого увела вражеских лошадей, а часть нет, воины-неудачники по обычаю возвращались домой пешком.

Удачливый отряд команчей вступал в селение поутру. Остановившись недалеко от лагеря, в него посылали гонца с вестью о своем приближении. Им обычно был самый младший член отряда. Пока народ ожидал их прибытия, воины облачались в боевое убранство и раскрашивались. Мстители сиу, приблизившись к предположительному местонахождению родного лагеря, разбивали на ночь лагерь, высылая для его нахождения разведчиков. На рассвете следующего дня, сняв одежды и раскрасив в черный цвет лица, они с гиканьем «атаковали» лагерь.

Военный свисток из орлиной кости

Воины манданов. Худ. К. Бодмер

Джон Брэдбери в 1811 г. находился в деревне арикаров и стал свидетелем прибытия крупного отряда воинов: «Множество стариков и старух высыпало навстречу появившимся воинам. Во главе процессии ехали четверо предводителей со штандартами в руках, далее следовали пешие воины, за которыми двигалась группа всадников. За ними ехали два главных вождя, между которыми находился молодой воин, который, как я смог разобрать, был тяжело ранен. За вышеперечисленной группой двигались еще два человека со штандартами и новый отряд пеших и конных бойцов. Вся процессия, приближавшаяся в таком порядке, состояла из 4 групп. Всего их было около 300 человек. Каждый из них нес щит, некоторые были вооружены ружьями, некоторые луками, а остальные военными дубинками. Раскрашены они были все так, словно желали обезобразить себя самым ужасающим образом. На некоторых лицах был нарисован знак, означавший, что они испили вражеской крови. Для его нанесения ладонь натирали киноварью, после чего прикладывали ко рту, оставляя на лице полный отпечаток „окровавленной“ руки. Каждая группа несла на длинных шестах скальпы, но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что скальпы были порезаны на несколько частей, чтобы их казалось больше. Убитых врагов едва ли было более восьми, а сами они потеряли двоих, так что схватка не была очень кровавой. Когда процессия приблизилась к деревне, женщины и старики встретили их и, за исключением причитаний родственников раненых и погибших, выражение радости стало всеобщим, не нарушая при этом порядка процессии… Когда прибывшие вошли в деревню, воины разошлись по различным жилищам, чтобы отдохнуть, а старики смешались с ними, пожимая руки одним и восхваляя тех, кто проявил себя в бою… Женщины прекратили всю свою работу, а старики ходили от дома к дому, восхваляя героев. Вершины и входы в дома были украшены выставленными щитами и оружием воинов, а жители деревни веселились, за исключением тех женщин, которые скорбели о погибших».

Кроу в ожидании сигнала

После возвращения победоносного отряда, одержавшего победу в схватке с врагом, в лагере обязательно проводились церемонии, известные под общим названием как Пляска Скальпов. Ее устраивали только в том случае, если в походе были убиты враги и/или захвачены скальпы. Церемония обычно начиналась ближе к ночи и могла продолжаться несколько дней подряд. Если шел сильный дождь, время исполнения плясок могли перенести. Победные церемонии были настолько важным элементом индейской культуры, что разведчики шошоны в 1876 г. покинули войска США и уехали в свою резервацию, чтобы вместе с соплеменниками отпраздновать Пляску Скальпов. Как сказал один индеец кайова, плохо говорящий по-английски: «Все человек очень хорошо проводить время, как на пикник».

Дождь на Лице, вождь сиу