Но Вулфрик, не обратив внимания на ее кислый тон, заметил:

— Мой отец собирался запереть тебя в соляре, когда начнут прибывать гости, и теперь вижу, что это совсем не плохая мысль.

— Превратить меня в узницу? — возмутилась Милисент, сверкнув глазами.

— Ну, это слишком сильно сказано. Не навсегда же тебя посадят под замок: только до того, как разъедутся свадебные гости и в замке останутся только свои. Ну а пока… А вдруг убийца находится прямо рядом с тобой, и как мы узнаем его, если он может оказаться слугой кого-то из гостей? Кроме того, никто больше не застанет тебя одну, как, например, несколько минут назад.

— А я предпочла бы узнать его истинные намерения. Сначала я надеялась, что он будет меня избегать, но раз этого не случилось, не хотел бы ты убедиться, можно ли его умилостивить? Или намереваешься сам поговорить с ним? Мне кажется, этого делать не стоит. Не лучше ли мне заверить его, что никто, особенно де Торпы, ничего не узнал? В этом случае ему будет легче сделать вид, будто ничего не произошло.

— Верно, но меня беспокоит другое: тебе придется снова управляться с ним самой.

— Опасаешься, что в следующий раз ему достанется не только пинок, но кое-что еще? — усмехнулась Милисент.

— Нет, просто хочу, чтобы следующего раза не было. Разве настолько трудно понять, что я стараюсь защитить тебя от его козней?

До сих пор лишь отец так о ней заботился. Девушке стало не по себе. Неужели он способен на участие?

Не найдя ответа, она постаралась сменить тему:

— Ты еще не объяснил, каким образом удалось так быстро меня найти. Неужели даже не обыскал замок?

— Зачем? Я и без того тебя достаточно хорошо знаю. Ты не будешь скрываться, понимая, что тебя обязательно отыщут. Какой смысл?

Милисент не стала спорить и объяснять, что дома иногда забивалась в такую щелку… Попробовал бы тогда ее найти! Но на этот раз смысла в самом деле никакого. Однако ей не слишком пришлось по вкусу, что он считает, будто знает ее достаточно хорошо. Сумей он предсказать ее поступки, хотя бы в пяти случаях из десяти, Милисент бы худо пришлось.

Не подозревая о ее невеселых мыслях, Вулфрик открыл дверцу стойла и скомандовал:

— Пойдем. Я провожу тебя в зал.

— А потом запрешь наверху?

— Да, пока в замке не останутся только те, кого я узнаю в лицо, — со вздохом согласился Вулфрик. —, Не желаю рисковать, и не упрашивай. И не волнуйся за своего коня, за ним присмотрю. Тебе вовсе не обязательно оставаться в соляре, главное — ни на шаг не отходи от моей матушки. Если же ты со мной…

— Можешь не заговаривать мне зубы! Тюрьма — всегда тюрьма, так что не старайся зря лорд Вулф! — рассерженно перебила девушка. — Я попала в плен, значит, приходится терпеть.

Негодованию Вулфрика не было предела! В ее устах даже его имя звучит ругательством! К тому же негодница вообразила, будто сумеет сама справиться с королем! Но главной причиной его раздражения была ее неприязнь к нему.

Вулфрик надеялся начать все заново после их возвращения в Шеффорд. Он и сам не ожидал от себя такого взрыва ярости, когда узнал, что она сбежала в Клайдон. Пришлось честно признать, что он ревнует и что чувство, которое испытывает к ней, — отнюдь не обыкновенная похоть, как думалось раньше. Он совершенно растерялся, и чем больше времени проводил с Милисент, тем неохотнее расставался.

Такого до сих пор ему не приходилось испытывать, поэтому Вулфрик затруднялся даже дать название собственным переживаниям. Знал только, что постоянно думает о ней. Она одновременно забавляла его, раздражала, злила и радовала и, кроме того, тревожила. Но никогда, никогда не утомляла. Не могла наскучить.

К счастью, леди Энн оказалась в зале, поэтому ему не пришлось лично отводить Милисент в соляр и приказывать страже неусыпно бдить у ее дверей. Он оставил невесту с будущей свекровью и в благодарность заработал гневный взгляд на прощание.

Что же, да будет так. Безопасность Мили для него куда важнее ее ненависти к нему. Значит, придется подождать до свадьбы, а уж потом выяснять отношения. Ну а пока… Он отправился к отцу и напомнил о необходимости не спускать с Милисент глаз.

Гай знал, что она сбежала из Шеффорда, но не подозревал о роли короля в ее исчезновении, считая, что девушка просто запаниковала перед неминуемым приближением дня свадьбы. Прошлой ночью Вулфрик рассказал ему о Роланде и ее мнимой любви к нему. Гай нашел это весьма забавным, впрочем, как и отец Роланда, с которым Вулфрик обсудил случившееся перед отъездом из Клайдона. Никто из старших не увидел в этом ничего серьезного. Вулфрику же слишком трудно было смириться с тем, что даже этого сопляка Роланда она считает лучшим кандидатом в мужья, чем его, Вулфрика де Торпа, да и сейчас, возможно, с радостью вышла бы за любого. Кроме него. Единственным утешением служило то обстоятельство, что Милисент вообще никого не любила, что бы там ни утверждала раньше, и для волнений по этому поводу не было причин. Смешно… он никогда не узнал бы этого, не сбеги она в Клайдон.

Вернувшись позднее в зал, он увидел, что все идет как обычно. Челядь расставляла столы к обеду, мать вместе с остальными дамами расположилась у очага. Гости отправились наблюдать состязания лучников, устроенные хозяином для их развлечения. Дам, однако, вряд ли интересовали такие забавы, кроме Милисент, разумеется, поэтому Вулфрик и пришел за ней. Но мать поспешила ему навстречу и отвела в сторону, опасаясь, чтобы их не подслушали пробегавшие мимо слуги. Оказалось, именно о слугах она и собиралась с ним поговорить. Сначала Вулфрик улыбнулся этому забавному, совпадению, но вскоре ему стало не до смеха.

Леди Энн озабоченно кивнула в сторону столов:

— Присмотрись хорошенько к той темноволосой девчонке.

— Которой? Тут нет ни одной блондинки, матушка.

— К шлюхе.

Не в привычках леди Энн было выражаться столь грубо и чернить людей, что еще больше развеселило Вулфрика. Однако он сразу и безошибочно отыскал глазами женщину, чья манера одеваться вполне соответствовала столь резкой характеристике. Лиф домотканой камизы был распахнут едва ли не до пупка, обнажая пышные груди, кушак был затянут туже, чем полагалась, подчеркивая тонкую талию и крутые бедра.

— А что в ней такого?

— Ей тут нечего делать, — сухо бросила Энн.

Что ж, если девка и в самом деле потаскушка, мать права. Он не позволял девицам подобного сорта заниматься своим ремеслом прямо в замке, иначе леди могли бы оскорбиться. Но может, матушка ошиблась и это просто какая-то легкомысленная служанка? Вон как усердно она расставляет хлеб на столы!

— Ты пыталась исправить ее поведение?

— Каким это образом, — хмыкнула леди Энн, — когда я вижу ее впервые?

— В таком случае что она делает здесь? — озабоченно бросил Вулфрик.