— Я совершила просчет, вот и все, — сказала она. — Признаю, мне не следовало идти на встречу с Глостером в его покои.

— Просчет! Просчет! — закричал он, вскидывая руки.

— У меня ничего не было с Глостером, — поспешно заверила его она. — Как ты мог подумать, что я позволю ему прикоснуться ко мне?

— Позволишь ему прикоснуться к тебе? Черт подери, Линнет, ты сидела у него на коленях!

— Ну хорошо, — проговорила она, стараясь сохранить самообладание. — Я уже признала, что совершила ошибку, отправившись в его покои, но я не сделала ничего дурного. Он схватил меня так быстро, что я даже опомниться не успела. Мужчины иногда поступают так с женщинами.

— Нет, с другими женщинами такого не случается, — огрызнулся он.

— С добродетельными женщинами, ты имеешь в виду? — Она наклонилась вперед, подбоченившись. — С такими, как Агнес Стаффорд?

— Именно.

— Полагаю, она именно та женщина, которую ты хочешь. — Линнет сцепила руки под подбородком и захлопала ресницами. — Та, которая будет послушно сидеть дома в ожидании твоих распоряжений.

— По крайней мере мне уж точно не придется беспокоиться, что я обнаружу ее в спальне другого мужчины!

Его слова были как удар. Она отступила назад, слезы защипали глаза.

— Я бы никогда не легла в постель с другим мужчиной.

— Зато позволила бы ему думать, черт побери, что ляжешь! — прошипел он. — Кому нужна жена, которая позволила бы другим мужчинам верить, что переспит с ними? Или которая позволила бы им подойти так близко к этому?

Он был так зол, что она слышала его прерывистое дыхание.

— Ты же не думала, что я соглашусь с тем, чтобы ты пошла в спальню к Глостеру? — прорычал он, глазами прожигая в ней дыры. — Нет, ты просто думала, я никогда не узнаю!

Он был прав, разумеется, но она все равно попыталась защитить себя.

— Если бы ты понимал мою потребность добиться справедливости для моего дедушки, я могла бы сказать тебе. Но ты никогда не желал слушать. Никогда ты не желал ничего слышать.

— Мертвые не хотят и не нуждаются в твоей справедливости, — сказал он. — Неужели ты не могла пожертвовать этой опасной одержимостью ради меня? Ради той жизни, которая могла бы быть у нас?

— А чем ты пожертвовал ради меня? — сдавленно спросила она. — Почему все жертвы должны быть моими?

— Ты не пожертвовала ничем! — Горечь в его голосе хлестала ее как плеть. — Мне не нужна жена, которая будет лгать мне и навлекать позор на мою семью и моих детей.

От резкости его слов она так пала духом, что почувствовала тяжесть и слабость в руках и ногах. И все равно заставила себя шагнуть ближе и коснуться его руки.

— Джейми, неужели для нас нет надежды?

Он отдернул руку, словно ее прикосновение обожгло его.

— Как я смогу выполнять свой долг перед короной и вернуться воевать во Францию? Я не хочу все время гадать, какой еще фокус выкинет моя жена, чтобы осуществить свой глупый замысел, пока меня не будет. И я предупреждаю тебя, — он сузил глаза и ткнул в нее пальцем, — ты можешь обнаружить, что когда ведешь мужчин к воде, найдутся такие, которые не упустят возможности напиться.

Он отвернулся от нее и зашагал назад к замку. Линнет пришлось подобрать юбки и почти бежать, чтобы поспевать за ним.

— Что еще ты утаила от меня? — бросил он, не поворачиваясь. — Сколько еще раз ты сделала из меня дурака?

— Это был один-единственный раз, клянусь. — Она придерживала свой головной убор одной рукой, семеня рядом с ним. — И я не делала из тебя дурака. Ты же знаешь, что больше никого не было.

— Я знаю только, что снова есть что-то, что для тебя важнее, чем связь между нами.

— Это неправда.

— Важнее, чем жизнь, которая могла бы быть у нас с тобой.

— Нет, я…

— И всегда будет что-то, что для тебя важнее, чем я.

— Но я же люблю тебя, — взмолилась она. — Люблю всем сердцем.

Он остановился и повернулся к ней, глаза его сверкали.

— Я видел любовь между моей матерью и отцом, между Стивеном и Изабель и могу сказать тебе: настоящая любовь не идет в списке последней. Это не то, с чем ты считаешься в последнюю очередь.

Он вскинул руки ладонями вверх и отступил назад.

— Я больше не желаю ждать, когда ты откажешься от ненависти, которая наверняка погубит тебя. Я покончил со всем этим. Я покончил с тобой.

Давясь слезами и стиснув кулаки, она сказала:

— Тогда ты заслуживаешь такой скучной жены, как Агнес, которая уморит тебя своим занудством.

— Леди Агнес — именно та жена, которая мне нужна! — закричал он на нее. — Женщина предсказуемая и верная. Женщина, которая будет положительно влиять на наших детей.

— При всех ее добродетелях, — сказала Линнет, разозлившись, — бьюсь об заклад, что едва ли она с готовностью пойдет в твою постель.

Судя по тому, как лицо его побагровело от ярости, она затронула больное место. Прекрасно, этого она и добивалась.

— Уверен, леди Агнес будет хорошей женой во всех смыслах! — прорычал он. — И, открывая двери, я не буду бояться обнаружить ее в объятиях другого мужчины.

Ей хотелось поколотить его, накричать на него, причинить ему такую же боль, какую он причиняет ей.

— Неужели для тебя будет таким счастьем иметь жену, которая верна лишь потому, что находит отвратительным спать с мужчинами?

Гнев сделал ее безрассудной. Она крепко зажмурилась, сморщилась и пропищала:

— Как, опять, милорд муж? Разве мы не делали этого только в прошлом месяце? Умоляю вас, только побыстрее!

Когда она открыла глаза, его кулаки были сжаты, а жилка на шее пульсировала.

— С меня довольно! — прорычал он. — Не попадайся мне на глаза.

Он повернулся и снова решительным шагом зашагал к замку. Но почти сразу же остановился и чертыхнулся себе под нос.

Линнет оторвала взгляд от Джейми и, посмотрев на дорожку, увидела супружескую пару, стоящую всего в нескольких ярдах от нее. Надо же было родителям Джейми появиться именно сейчас, когда она только что говорила ему гадости. Брови матери Джейми были вздернуты так высоко, что почти скрывались под волосами. Выражение лица лорда Фицалана было суровым.

— Мама, отец, — проговорил Джейми, идя им навстречу.

Линнет закрыла глаза и стала молиться, чтобы Господь перенес ее в какое-нибудь другое место. Много ли слышали его родители? Вспомнив, как она изображала леди Агнес в постели, она почувствовала дурноту.

Впрочем, ее смущение было ничто в сравнении с тем опустошением и отчаянием, которые охватили ее.

Почему-то все пошло не так. Единственный раз она была твердо намерена заставить Джейми понять ее. И была уверена, что когда он увидит, как сильно она любит его, то простит ее. Потому что должен простить. Потому что нужен ей. Потому что она не может потерять его снова.