Эдвине внезапно стало трудно дышать. Корсет сразу же показался ей слишком тесным.

– Поэтому я хотела решить этот вопрос до того, как мы расскажем ему о наших намерениях, – продолжила Дженел. – То есть если мы посчитаем необходимым заранее сообщить ему, как мы собираемся с ней поступить.

– Что ты имеешь в виду?

– Эта особа может стать слишком назойливой. Но самое главное – леди Помфри может помешать нашему плану.

Эдвина озадаченно посмотрела на подругу:

– Честно говоря, мне что-то не верится, что она сможет нам помешать. На самом деле ее появление на сцене лишь добавит сюжету определенную… гм… остроту и, возможно, послужит отвлекающим маневром, чтобы прикрыть наши истинные намерения и действия.

Дженел вскинула голову:

– Возможно. Но это также привлечет к вам с Прескоттом слишком большое внимание, тем самым затрудняя осуществление нашего замысла. Если в отношении Прескотта леди Помфри настроена решительно, тогда вы с ним не сможете никуда проскочить незамеченными.

– Ты согласна действовать в качестве посредника? Отвлекать ее, если она станет слишком несносной?

– Ты же знаешь, Эдвина, я – плохая актриса, меня видно насквозь. Кроме того, леди Помфри – проницательная женщина, и ее не так-то просто обвести вокруг пальца.

– Ну что ж, мы должны попросить Прескотта оказать ей холодный прием. – Эта мысль понравилась Эдвине. Очень понравилась.

– Прескотт говорил мне, что уже дал ей от ворот поворот, но, очевидно, она не приняла его резкий отказ.

– Значит, у тебя есть идея получше?

– Да, я кое-что придумала. – Дженел подняла с пола свою сумку из телячьей кожи. Вынув оттуда небольшой пакетик, она протянула его Эдвине.

– Что это?

– Кошачья шерсть.

– Кошачья шерсть? Для чего она нужна?

– Чтобы выкурить лису из курятника. Знающие люди мне сказали, что стоит леди Помфри оказаться возле кошки, как эта особа начинает чихать и чесаться не переставая, а глаза у нее вылезают из орбит.

Эдвина не могла не рассмеяться, но, взглянув на лицо Дженел, осеклась.

– Ты это серьезно?

– Если мы положим немного кошачьей шерсти в карманы Прескотта, она и близко не сможет к нему подойти. Не говоря уже о том, что выглядеть она будет не очень привлекательно.

– Я бы не стала подвергать ее таким страданиям. Тебе не кажется, что это слишком?

Дженел презрительно фыркнула и положила пакетик обратно в сумку.

– Джинни предупреждала меня, что ты не согласишься. Но я просто хотела предложить тебе выход на тот случай, если возникнут какие-нибудь осложнения.

– Ладно, успокойся. Спасибо за твою изобретательность, но я сомневаюсь, что нам придется прибегнуть к таким крайним мерам.

– Недавно в список гостей был внесен еще один человек. Пока я не могу решить, важно это или нет. Я бы, безусловно, выяснила это раньше, но лорд и леди Кендрик закончили составлять список только вчера вечером. Лорд Кендрик везде и всюду любит вносить беспорядок. Если нет никаких причин, чтобы сходить с ума, ему становится скучно. К счастью, леди Кендрик – полная противоположность своему супругу. Просто ума не, приложу, как они умудряются ладить друг с другом.

– Гм… Так кто же этот новый гость?

– Сэр Ли Дивейн.

– Дивейн?

– Да, Дивейн.

– Что?.. – Прескотт проснулся, поднял голову и глубоко вздохнул. Прикрыв рот ладонью, он зевнул. – Да, что такое?

Дженел поспешила успокоить его:

– Мы с Эдвиной только что обсуждали то, что среди гостей будет сэр Ли Дивейн.

– Сэр Ли? Я с ним не знаком. Кто это такой?

Эдвина с облегчением отметила, что это имя не вызвало у Прескотта никаких ассоциаций. Он не был ни удивлен, ни раздосадован.

– А я думала, что раз уж вы сирота, то стоит вам услышать такую же, как у вас, фамилию, вы стремитесь выяснить, не родственник ли вам этот человек.

– Дженел! – проворковала Эдвина и покраснела, потому что ей самой в голову пришла та же мысль. – Нельзя быть такой бестактной.

Прескотт пожал плечами:

– Ничего, Эдвина, я не имею ничего против. Это естественно, учитывая мое прошлое. Но я должен заметить, что я обращал бы больше внимания на фамилии, если бы на самом деле стремился найти своих родных. Но у меня нет ни малейшего желания делать это. – Прескотт поправил воротник пиджака и посмотрел в окно экипажа. – Кроме того, фамилия моего отца была не Дивейн.

Дженел подалась вперед:

– Так, значит, вы знаете, кто ваш отец?

Поправив шляпу, которую держал на коленях, Прескотт пожал плечами:

– Обычно я не обсуждаю такие вопросы, но я считаю вас своими друзьями.

– Как и все, мы считаем вас другом, – улыбнулась Эдвина и посмотрела на него с нескрываемой теплотой.

– Уверяю, все это останется между нами, – заявила Дженел. – А теперь скажите мне, кто ваш отец?

– Его звали Рональд Айве.

– По традиции такие имена носят лесники… – вопросительно подняла бровь Дженел.

– На самом деле он был охотничьим инспектором.

– А ваша мать? – продолжала вопрошать Дженел. – Что с ней?

– Она была дочерью дворянина, но семья отвергла ее за то, что она вышла замуж за человека не своего круга.

– Так, значит, вы законнорожденный?

– Да, – с улыбкой проговорил Прескотт, хотя глаза у него оставались серьезными. Эдвина видела, что Прескотту неприятно говорить на эту тему.

– Почему вы не носите фамилию Айве? – не унималась Дженел.

Эдвина заерзала на сиденье.

– И вправду, Дженел, ты суешь нос не в свое дело.

Одно мгновение Прескотт смотрел в окошко, погрузившись в воспоминания.

– После того как мои родители поженились, Айве прожил с нами недолго. Он время от времени посылал нам деньги, но никогда не утруждал себя общением со мной. После того как моя мать умерла от тифа…

– О, как ужасно! – воскликнула Эдвина, прикрыв рот ладонью.

Избегая смотреть ей в глаза, Прескотт ответил:

– Спасибо, Эдвина. – Глядя куда-то в окно, он сказал: – После того как мама умерла, какое-то время я жил у соседки, а потом, когда деньги перестали приходить, она отдала меня в приют, в Андерсен-Холл. Когда директор Данн спросил мою фамилию, я сказал ему первое, что пришло в голову.

– Дивейн?

– Да. Это имя было нацарапано в потрепанной старенькой Библии, которую мне оставила моя мать. Она сказала, что нашла ее в библиотеке и забыла вернуть.