качеством и мрачно-жёлтым оттенком картинки. Однако содержание ролика оказалось весьма и весьма любопытным. Он с первых же кадров заинтересовал Вадима тем, что повествование велось от лица сильно исхудавшего Николая Семёнова. Его покрытое растительностью лицо осунулось, сальные волосы доросли до плеч, впалые глаза выглядели безумно уставшими. Но когда Вадим увидел дату съёмки, то и вовсе не смог поверить своим глазам – 30.08.2009 года. Но как же? Николай к тому моменту был мёртв. Может быть это брат-близнец? Разве у него был брат? Вряд ли. Но в чём же тогда дело?

Вадим включил ролик, в надежде понять, кем является человек в кадре.

«Пишем? – спросил тот, убирая в сторону спадающую на глаза чёлку. – Сегодня, тридцатое августа две тысячи девятого года, и мы отправимся в один из цехов заброшенного завода «МеталлоКамень». Если нам повезёт, то я вам покажу такое, от чего волосы на жопе встанут дыбом». За кадром разразился смех, а патлатый лишь немного ухмыльнулся. «Двигаться мы будем по старому железнодорожному пути, что за моей спиной, – продолжил он. – Эта дорога проходит через погрузочный терминал, бывший хлебокомбинат и массу других предприятий. Все они в данный момент недействующие. Дальше мы совершим незначительный крюк и выйдем ровно к тому цеху, он находится отдельно от комплекса».

Кадр поменялся. Николай стоял, оперевшись на ограждение, отделяющее Неру от асфальтированной площадки терминала. В руках его дымилась сигаретка, сам он смотрел в сторону противоположного берега. «Мы жили недалеко отсюда. В соседней пятиэтажке, – глухо произнёс Николай, перед тем как сделал последнюю затяжку и выкинул окурок в мутную воду. – И мы часто приходили сюда вместе, чтобы просто послушать тишину. Или немного подурачиться. Прямо у этих перил. Хотя чаще всего я приходил сюда один, постоять, выпить. Пока она… дома… развлекается. Я позволял ей всё, что она хотела. Лишь бы вывести её из того состояния. Ладно. Пойдём дальше. Сними ещё вон тот люк, в который я однажды чуть не свалился ночью. Пьяный». Оператор прошёл вдоль ограждения и, к своему удивлению, обнаружил отверстие в асфальте, от которого вниз шла металлическая лестница, уходящая под воду.

На следующем кадре Николай ушёл далеко вперёд, ближе к железнодорожному пути, пока оператор решил заснять индустриальный пейзаж окрестностей. С комбината до терминала шёл длиннющий переход, в добрые полсотни метров, закрывающий транспортировочную ленту. Каждые десять метров он упирался в кирпичное строение с дверью и подведённой к ней железной лестницей. Поддерживали их массивные металлические опоры. Чуть левее всего этого из воды возвышалась облезлая башня в пятнадцать метров высотой. Сам же терминал был закрыт со всех четырёх сторон – ворота и двери надёжно заварены.

«В этих домах мы тоже были, – ехидно заявил Николай, показывая на покосившиеся деревянные хижины с поросшими сухостоем участками. – И хватило же ума тут огород разводить. Слева нефтебаза, справа завод. Сзади меня комбинат. Какая же тут экология? Откуда воду брали? Как дикари, ей-богу».

Кадр вновь поменялся. Проржавевшая железная дорога уходила далеко вдаль. Слева, вдоль забора, шли километры магистральных трубопроводов, справа, возле полосы кустарников – заполненный грязной водой ров. «Дальше по железке не пройти, там ворота, – сообщил Николай, жестикулируя в разные стороны руками. – Плюс там база и суровая охрана с собаками. Обогнём по дороге водоёмы, выйдем на тропинку до самого цеха. Надеюсь, её не сильно размыло».

Разноцветные пруды ровной прямоугольной формы чередовались один за другим вдоль широкой и пыльной грунтовки. В одном из таких прудов с ярко выраженным зелёным оттенком оператор увидел некий тёмный объект, лежащий на поверхности воды. Он перешёл через заваленный мусором кювет и встал на пологий край пруда, обильно покрытый деревянной щепой. «Это что там, собака? Ты видишь это? – спросил оператор подошедшего со спины товарища, приблизив объект настолько, насколько это было возможно. – Или мне уже блазнит? Какая огромная. Я сначала подумал, что это… лошадь или… лось». «Давно, видимо, плавает. Тело раздулось, – ответил Николай, возвращаясь на дорогу. – Пойдём. Осталось чуть пройти и выйдем на тропу».

Дальше от грунтовки шла узкая и длинная отворотка. Справа, непосредственно на углу их пересечения, расположилось грязное болото с масляными пятнами, из которого величественно поднимались бетонные опоры разобранного цеха. На редких островках, покрытых сухой растительностью, лежали бетонные изделия – кольца для колодцев, плиты, столбы.

Сразу за ним шло несколько строений, одно из которых, по каким-то причинам, лишилось этажа, потому прилегающая к нему лестница просто висела в воздухе.

Николай остановился возле бокового входа, путь до которого перекрывали облезлые кустарники без листьев, подождал, пока товарищ увидит его и зашёл внутрь здания. Не прекращая снимать, оператор пробрался через ветви и зашёл в дверной проём, ведущий в небольшое помещение. Внутри находилась лишь заполненная грязной водой смотровая яма, заботливо прикрытая деревянной дверью. По ней Николай прошёл в недлинный коридор и вышел в огромное светлое помещение с колоннами. Это был старый цех завода «МеталлоКамень». «Вот оно, это место, – сказал он спокойно. – Тут всё и произошло. Впрочем… я тебе уже говорил…». После этих слов он прошёл до уложенных друг на друга плит, недолго постоял, огляделся и вернулся к товарищу. «Я чувствую, что она где-то тут. Давай ка поднимемся на второй этаж. Вон там с коридора есть лестница», – указал Николай куда-то за спину товарищу.

Оператор покорно развернулся, нашёл нужный вход, поднялся по сколотым ступенькам и оказался в залитом солнцем длинном коридоре, полном битого кирпича. Ступая по обломкам, он не торопясь шёл вперёд, тщательно осматривая каждое помещение. Все они были одинаково пусты, если не считать битого кирпича или кафеля. Через некоторое время оператор обратил внимание, что ходит совершенно один, и товарища с ним нет. Видимо, он сейчас тоже поднимется.

Подождав несколько секунд, глядя в сторону лестницы, он решил ещё немного осмотреться самостоятельно и двинулся вглубь коридора. Вдруг до него начали доноситься тихие звуки, будто кто-то раскидывает мелкие камешки. На стенах то появлялись, то исчезали еле заметные тени, не сильно похожие на человеческие, но оператор даже не обращал на них внимания и продолжал обходить этаж. В очередной раз выходя в коридор из пустой комнаты, он отчётливо увидел на стенах сразу множество теней, будто корчившихся в судорогах и, не отрывая от них взора, замер на месте. Тени становились всё больше и больше, пока коридор полностью не поглотил мрак. «Эй, мужик? Ты где там? Тут какая-то чертовщина!», – прорезался сквозь темноту его грубый голос. Ответа не последовало. Вместо этого, в конце коридора, там, откуда он пришёл, появилась худая фигура. «Она здесь!» – крикнул