Александра склонилась над листом. Старичок-вей говорил правду.

— Но… Разве так можно? — спросила она ошеломленно.

— Ари можно все! — сказал старик язвительно.

«В его представлении я мошенница! — догадалась Александра. — Меняю женихов, чтоб тянуть деньги из казны. Почему Илья мне не сказал?..»

— Касса закрывается! — напомнил чиновник.

Александра не стала спорить и отправилась к окошку. Там попросила ассигнации: сто рублей в монетах весили немало, а золото в стране ходило наравне с банкнотами. Деньги были не лишними, она порадовалась, кладя их в портмоне. На обратном пути Александра размышляла о случившемся. Илья захотел сделать ей приятное, ничего удивительного — их отношения в ту пору были безоблачными. Возможно, на этом настоял Николай: она ему кузина как-никак. Ей же Илья ничего не сообщил, потому как жениться не собирался. Не сходилось… Если Илья — жених Улы, заявление нанесет ему вред — и немалый. Узнав о вейке, казна истребует с Ильи выплаченные деньги, плюс подорванная репутация — в ведомстве родов таких шуток не любят. Оставалось предположить, что Илья просто не разобрался и поступил легкомысленно.

В институт Александра не пошла. Служба приучила ее к дотошности, в ситуации следовало разобраться. Александра не стала медлить. Остановила извозчика и велела везти в акушерскую клинику. Адрес у нее был — значился на свидетельстве Улы. Клиника располагалась на тихой улице Петрограда; в большом дворе вокруг здания с колоннами росли деревья, по аллеям гуляли беременные женщины, некоторые — с мужьями. Александра предъявила служителю удостоверение ИСА, ее без лишних слов проводили к начальнику.

— Чем обязан? — спросил тот, рассмотрев удостоверение.

— Вот! — Александра положила на стол свидетельство о беременности. — Я хочу знать: оно подлинное?

«Мне это нужно по делам службы!» — хотела добавить она, но не стала.

— Позовите доктора Бобровича! — велел начальник служителю. — И принесите книгу приемов.

Бобрович явился скоро. Это был высокий, крупный вей, с толстыми пальцами на огромных лапищах. Александра невольно поежилась, представив, как он этими пальцами копается в…

— Тертышкина? — удивился Бобрович, глянув в свидетельство. — Не помню такую.

— Подпись и печать ваши? — уточнила Александра.

— Мои. И само свидетельство писано моей рукой, однако Тертышкину не знаю. Тем более девицу. У нас солидная клиника, обращаются замужние дамы, девицы — редкость. Я бы запомнил.

— Вот! — Начальник придвинул Александре книгу приемов. — В день, означенный на свидетельстве, никакая Тертышкина в клинику не обращалась. В предыдущие дни так же — я специально полистал.

— Свидетельство выдано доктором Бобровичем! — напомнила Александра.

Начальник пожевал губами, схватил бумагу и поднес к свету.

— Глядите! — воскликнул радостно.

Александра подошла. Свет из окна пробивался сквозь бумагу, и место, где было имя пациентки, выделялось светлым прямоугольником.

— Прежнее имя вытравили, новое вписали! — заключил заведующий. — Фальшивка! Мне приходилось сталкиваться. Клиника ни при чем!

— Сделайте список женщин, обратившихся в тот день! — попросила Александра.

Начальник переглянулся с врачом.

— Видите ли! — сказал осторожно. — Нам бы не хотелось… У нас солидное учреждение.

— Их не будут опрашивать, — пояснила Александра. — Мне для отчета.

Мужчины в кабинете снова переглянулись, и начальник кивнул. Александра не знала, зачем ей понадобился список. Она не собиралась вести следствие — главное-то узнала! Однако слова были сказаны, и Александра дождалась, пока имена выпишут. После чего взяла лист и сунула в сумочку.

— Надеюсь, вы понимаете, господа: мой визит должен остаться в тайне?

Господа подтвердили, как показалось Александре, с великой охотой.

Из клиники Александра поехала домой. План дальнейших действий созрел по дороге. Ей непременно надо поговорить с Ильей: спокойно и без эмоций. У нее остались его вещи, за ними не присылали. Она велит их собрать и отвезет сама. Не бог весть какой повод, но все же… Она захотела отдать лично — имеет право. Когда он выйдет… Что будет потом, Александра не представляла. Возможно, он не захочет ее видеть — это хуже всего. Но если захочет… Она не станет умолять его на коленях — еще чего! Пусть Ула не беременна, это ничего не значит. Возможно, они все же обручены. Александра попросит его объясниться. Там посмотрим…

На всякий случай она попросила извозчика подождать. На звонок в дверь вышел мажордом. Александра не видела его раньше, но узнала сразу: Илья много рассказывал. Высокий, представительный, бакенбарды…

«Его зовут Пров!» — вспомнила она.

— Позовите Илью! — сказала Александра, от волнения забыв добавить отчество.

— Нет его! — отрезал Пров.

— Пров, миленький, пожалуйста! — попросила Александра, поражаясь своим словам и тону. — Мне очень нужно!

— В самом деле нет, — повторил мажордом, но мягче. — Пропал!

— Когда? — спросила Александра, холодея.

— С предыдущего воскресенья не видели. Сначала думали, уехал куда, но он всегда предупреждал… Из дворцовой канцелярии за ним присылали, а как узнали, что нет… К нам жандармы приходили, расспрашивали. Молодая госпожа плачет… Беда, барышня!

Сказав это, Пров скрылся за дверью. Александра постояла немного, словно слуга мог вернуться и что-то добавить, затем подозвала экипаж. Пров говорил о жандармах, у нее есть знакомый…

Зубов принял ее сразу. Он встал из-за стола и пошел навстречу, улыбаясь.

— Александра Андреевна! — Он поцеловал ей ручку. — Чем могу служить?

— Где Илья? — спросила Саша.

Улыбка стерлась с лица Зубова.

— Присаживайтесь! — Он указал ей кресло и устроился напротив. — Могу я знать, в чем ваш интерес?

— Я его невеста!

Новость Зубова ошеломила. Как ни пытался подполковник скрыть чувства, Александра это заметила.

— Справьтесь в ведомстве родов! — сказала сердито. — Там подтвердят!

— Верю! — Зубов поднял руки. — Я слышал: вы порвали с князем, но не ожидал, что так быстро нашли замену.

— Помолвка с князем не удалась, — вздохнула Александра, — это всем известно. Николай полюбил другую женщину и попросил Илью сообщить мне это. Илья просьбу выполнил, после чего сделал мне предложение. Я согласилась. Неприятно ощущать себя брошенной.

«Зачем я вру? — подумала Александра, но одернула себя: — Так и было! Он ведь сказал, что любит!»

— Что ж, — сказал Зубов. — Князева можно понять.

«А меня?» — подумала Александра, но промолчала.