Кричать вдвоем не так стыдно, как в одиночку. Вздохнув, я присоединилась к ней:

— Помогите!..

Спустя несколько минут мы выдохлись. На помощь к нам никто не спешил — зря только надрывались.

Кашлянув, лорд Харн с иронией поинтересовался:

— Леди, вы накричались? Я могу подойти к панели управления?

— Что, простите? — Растерявшись, я все-таки отошла в сторонку.

Темный промолчал. Подойдя к панели, положил на нее широкую, крепкую ладонь. По коже мужчины побежали витиеватые узоры из тьмы. Стекли с пальцев на стенку кабины и растворились в дереве.

Лифт дрогнул. Лифт задребезжал… и натужно поехал вверх. Секунда-другая — и дверь открылась, выпуская нас на нужном этаже.

— Вы точно знали, что можете на расстоянии «разбудить» накопитель? Или были сомнения? — обманчиво спокойно спросила Мадлен.

Мы с ней устремились к нашей комнате, темный не отставал.

— Я никогда не сомневаюсь, — снисходительно ответил он.

В эту минуту я восхищалась невозмутимостью Мадлен — внутри у меня все клокотало от злости. Представляю, как этот гад давился смехом, когда мы орали!

Пока я открывала дверь, соседка продолжала разговор:

— Но позволили нам кричать?

— Если девушкам хочется, то почему бы и нет? — Улыбка очкастого вышла тонкой и кривой.

Вскинув подбородок, Мадлен дернула за ручку свою сумку — мужчина отпустил, но и не подумал отдавать кота, когда она за ним потянулась.

— Премного благодарна за помощь, лорд Харн.

— Премного — это слишком, достаточно чашки чая, — нагло заявил он.

— А чай закончился. — Мадлен демонстративно встала на пороге, недвусмысленно показывая, что у нее негостеприимное настроение. — Принц, сюда!

Дремлющий кот вскинулся — и вот он уже за спиной своей хозяйки, которая тотчас захлопнула дверь.

Я, задыхаясь от сдерживаемого смеха, упала на кровать.

Очкастый явно не ожидал подобного отношения! И в то же время не стоило забывать, что он — темный лорд, входит в ближний круг принца Валианта. С таким лучше не ссориться.

— Чай будешь? — спросила безмятежная Мадлен, ставя чайник на алхимическую горелку, работающую от накопителя.

Вспомнив вытянувшееся лицо очкастого, когда ему отказали, я улыбнулась и кивнула.

Через полчаса, завершив чаепитие, я засобиралась в университет. Лорд Харн сообщил, что мои коллеги уже занимаются подготовкой к следующему этапу отбора, мне следовало к ним поскорей присоединиться.

Мадлен же деловито готовила стол к производству каких-то зелий. Лаконичность, отточенность движений, когда человек знает, что и куда класть, завораживали.

— За вами с лордом Харном интересно наблюдать — искрит просто-таки. Ты ему явно понравилась.

— А он мне — нет.

— И тебе все равно, кто он? — провокационно поинтересовалась я.

Судя по последним событиям, многие участницы отбора пищали бы от радости, узнай, что понравились другу принца.

— В том-то и дело, что не все равно. — Мадлен высыпала в агатовую ступку оранжевый порошок. — От кромешников некоторым девушкам стоит держаться подальше.

Какое серьезное заявление! Удивила дважды.

— Откуда ты знаешь, что он кромешник? И почему только некоторым? Каким это?

— Разве ты не заметила тьму, которой он наполнил накопитель лифта? Он — кромешник, Кимстар, как и все темные, которые сопровождают принца Валианта.

Если бы не брат, я бы не скоро поняла, кто такой Джаред. Тихая девочка-зельевар знала больше моего. Какой удар по самолюбию…

Не дожидаясь вопросов с моей стороны, Мадлен охотно объяснила свою позицию:

— Кромешник — неподходящая партия для девушки, мечтающей о независимости. Если он решит, что ты его спутница, это конец. Больше никакого выбора.

— Как это? Принудит выйти замуж?

— Никакого принуждения. Сделает так, что девушка сама с радостью побежит в храм.

Напомнило детские страшилки.

— Зря кривишься, Кимстар. Тьма вкрадчива, настойчива и незаметна, когда дело касается людских сердец. Кромешники такие же, как их покровительница. От развоплощения во Тьме их удерживают близкие — семья, друзья. Но главное — любимые женщины. Те, ради которых они будут сдерживать свою тьму. После тридцати, если кромешник не находит свою суженую, начинается остывание чувств. Постепенно он превращается в хладнокровного монстра, которого убивают братья по ордену.

Звучало жутко. И правдоподобно.

— Тогда, может, это и хорошо — стать суженой кромешника, удержать его на краю?

— И потерять свою независимость? — Мадлен поморщилась. — Я не хочу быть чужой точкой опоры в жизни.

Для юной девушки слишком странные выводы, пускай она и ершиста, и умеет из всего делать деньги, из мести разозленной соседки в том числе.

— А что плохого в любви? — Я вспомнила дальнюю-дальнюю родственницу матери, тетушку Бриянку. Старая дева, она владела маленьким книжным магазином и дюжиной кошек. — Не боишься, что независимость в итоге может превратиться в одиночество?

Задумчивая Мадлен медленно растерла между пальцами сухой белый лепесток какого-то ароматного цветка — нежный запах постепенно заполнил всю комнату.

— Я долго шла к тому, чтобы решать свои проблемы самостоятельно, иметь право выбора. Даже право учиться в КУМе я едва ли не выгрызала зубами. Лишиться всего, что я достигла? Нет, лучше одиночество.

После небольшой паузы, сняв очки, она уставилась на меня своими удивительными глазами и тихо спросила:

— А ты, Элея? Ты готова все бросить, отказаться от мечты и раствориться в мужчине?

Я хотела запротестовать, но перед глазами отчетливо увидела Джареда. И сердце защемило. Но, может, его помощь и знаки внимания ничего и не значат? Следует ли воспринимать их как полноценное ухаживание?

— Если кромешник не сказал, что любит, он свой выбор еще не сделал?

Мадлен слабо улыбнулась.

— Темные не признаются в любви. Говорят, они произносят какую-то красивую ритуальную фразу — и, если девушка соглашается, их союз одобряет сама Тьма.

Интересно, откуда моей соседке это известно? Если спрошу, ответит? Сомневаюсь. Спасибо, что вообще поделилась информацией.

— Кимстар, ты принимаешь ухаживания блондинистого кромешника у ворот? Это ведь из-за тех цветов, что подарил он, ты так разозлилась?

— Я бы не сказала, что он ухаживает за мной…

— Уникальные колокольчики зимой и шуба из давелийского соболя — это разве не ухаживание? — насмешливо перебила Мадлен. — Да ты зажралась, Кимстар!