с верхнего конца и остановилась перед витриной «Либер Мунди».

Выскочив к карете, Мерси заперла за собой дверь. Под пальто на ней был толстый шерстяной свитер, когда-то принадлежавший Валентину и достаточно просторный для того, чтобы натянуть его поверх платья до самых колен. Под платье она надела самые тёплые колготки, какие нашлись; кроме того, девушка натянула на голову шапку и закуталась в шарф. Дорога в Клойстерхэм обещала быть как нельзя более холодной, за несколько часов, проведённых в карете, можно было замёрзнуть насмерть, невзирая ни на какие ухищрения библиомантики.

Вытащив ключ из замочной скважины, она взяла в руки небольшой дорожный чемоданчик и повернулась к Шарпину, который уже стоял перед распахнутой дверцей кареты. Часы на ближайшей церковной башне пробили половину первого.

– Я должен обыскать вас, – произнёс Шарпин.

Подняв руки, Мерси позволила ему ощупать себя. В его густых бакенбардах и меховой шапке застревали снежинки, которые потом сыпались на его коричневую извозчицкую шинель. Он обыскивал её тщательно и профессионально: либо он и правда не собирался унижать её, либо ему было слишком холодно, чтобы выяснять с ней отношения.

Он похлопал ладонью по ядовитой книге, которую она сунула за пазуху пальто:

– Это ваша сердечная книга?

Она кивнула:

– Моё дорожное чтение лежит в чемодане.

– В него мне тоже придётся заглянуть.

Она вскарабкалась по ступенькам в карету, устроилась на заднем сиденье и положила чемодан напротив себя. Шарпин протиснулся в карету вслед за ней. Здесь, в тесноте, его присутствие оказалось для Мерси ещё неприятнее обычного: от него несло конюшней и крепкой выпивкой. Вероятно, у него, как и у многих лондонских кебменов, на козлах была припасена фляжка с джином для спасения от мороза.

Девушка расстегнула ремни, затягивавшие чемодан, и откинула его крышку. В чемодане лежали три чистых платья, умывальные принадлежности и «Наставления Мамаши-из-Борделя». Шарпин взял книгу в руки и перелистнул пару страниц. Мерси всей душой надеялась, что он не обратил внимания на название книги.

– Правила этикета? – спросил кучер.

– Клойстерхэм – дворянское поместье. Я решила, что мне следует вести себя там как полагается.

Шарпин расхохотался:

– Это всего лишь большой сарай в глуши, и слуг там нет. Не рассчитывайте на приёмы и банкеты. Мистер Седжвик не любит этих глупостей.

– Ну всё равно. – Мерси пожала плечами. – Я не особенно в курсе всех этих правил для молодых леди.

Покачав головой, Шарпин положил книгу обратно в чемодан и захлопнул его крышку.

– Если замёрзнете, в ящике под сиденьем есть одеяла.

– Вы очень предупредительны.

– Если вы по дороге окочуритесь от холода, я не хочу, чтобы это повесили на меня.

– Я говорю совершенно серьёзно. Вы не обязаны заботиться обо мне. Я ценю, что вы вежливы со мной. Особенно теперь, когда мы оба – доверенные лица господина Седжвика.

Шарпин задумчиво смерил её взглядом, затем приложил руку к меховой шапке, отдавая честь, и вылез наружу. Чуть позже карета, поскрипывая и покачиваясь, тронулась с места.

Глубокой ночью и в такую погоду по улицам разъезжали немногие. После того как карета выехала из Сесил-корта, Шарпин подхлестнул лошадей. Грохот копыт и скрип колёс стали оглушительными. Мерси натянула шапку на самые уши, однако это мало помогло. Приноровившись к шаткому ходу кареты, она встала, достала из-под сиденья два одеяла, укуталась в них и попыталась устроиться в уголке со всем возможным комфортом. Девушка надеялась, что по дороге ей удастся поспать часок, однако сейчас об этом не приходилось и думать, причём не только из-за оглушительного шума, но и из-за того, что ей в голову лезли всевозможные предположения насчёт Темпест и Филандера. Кроме того, бодрствовать было, пожалуй, разумнее. Мерси не доверяла Шарпину и чувствовала себя увереннее, периодически поглядывая из окна кареты на местность, мимо которой они проезжали. Правда, она не могла различить ничего, кроме темноты, метели и грязных брызг снежной каши.

Сердечная книга Мерси, лежавшая в чемодане, бушевала, испуганная присутствием ядовитой книги: её ужас передавался Мерси, которой казалось, что в животе у неё тянет и дёргает. Ядовитая книга, полученная от Цыганки, лежала в кармане пальто там, где девушка обычно носила сердечную книгу. Возможно, «Наставления Мамаши-из-Борделя…» попросту испытывали ревность… хотя Мерси больше опасалась того, что ядовитая книга распространяла вокруг себя ядовитую ауру, неощутимую для неё самой, однако весьма ощутимую для сердечной книги.

Вскоре после того как они тронулись в путь, Мерси перестала ориентироваться в лабиринте улиц, через которые проезжала карета. Всезнайка раскопал в старых земельных кадастрах сведения о том, что Клойстерхэм ранее назывался Колдрик-мэнор и располагался к северо-востоку от города в лесистой местности. Таким образом, девушка примерно представляла себе направление, в котором должен был продвигаться Шарпин, однако, когда они въехали в кварталы, где она раньше никогда не бывала, Мерси потеряла всякий ориентир. Кроме того, несмотря на одеяла, она начала замерзать, поэтому в конце концов плотно закрыла маленькие окошки кареты и помимо своей воли положилась на то, что Шарпин доставит её туда, куда нужно.

Пару раз они ненадолго останавливались, и как минимум однажды во время такой остановки Шарпин слезал с козел и куда-то ковылял по снегу. Однако, прежде чем она успевала всерьёз обеспокоиться, он возвращался, и карета снова трогалась с места. «Может, он открывает ворота для скота на выгоне?» – сперва думала Мерси, но, выглянув наружу через заиндевевшее стекло, увидела по сторонам улицы всё те же многоэтажные дома, освещённые редкими фонарями.

Возвращаться в любом случае было уже поздно. Она приняла решение и так или иначе должна довести начатое до конца.

Девушка вновь подняла крышку чемодана, чтобы видеть и в случае необходимости быстро выхватить из него сердечную книгу. Это её немного успокоило, и, казалось, книга тоже почувствовала себя лучше. Бурчание в животе утихло, и теперь только холод являлся причиной дрожи Мерси.

Спустя долгое время Шарпин вновь остановил лошадей, и на этот раз, выглянув из окна, Мерси уже не увидела городских огней. Она подышала на стекло, чтобы оно оттаяло, поскребла по ледяным узорам, успевшим его украсить, и заметила луну, сиявшую над заснеженными холмами. Лондонский смог остался позади, и здесь, за городом, ночное небо было чистым. На секунду Мерси почти забыла, куда она едет и что ей предстоит.

Заскрипели несмазанные петли, карета проехала несколько метров и вновь остановилась. Снова раздался скрип, на этот раз сзади, а затем они продолжили путь.

Мерси сделала в заиндевевшем окне глазок побольше. Снег ослепительно сверкал в лунном свете.

25

– О чём Мерси попросила тебя?

– Присматривать за тобой.