и физически ощущал, как между нами образовалась пропасть. Нужно было что-то ответить, но любое сказанное мной слово сейчас будет восприниматься как отговорка.

– И ты ей поверила? – сказал, тут же возненавидев себя еще больше.

Выставлять лгуньей женщину, шагнувшую через себя ради призрачной надежды на спасение ребенка, низко даже для меня. Но я не потеряю Ульяну. Нет. Буду биться за нее до последнего.

– Я узнала в отделе кадров, работала ли на заводе Тихомирова Марина Максимовна. И знаешь, была такая сотрудница у айтишников. И дочка у нее была трехлетняя, которая сильно заболела и поэтому ей пришлось уволиться, – глаза блестели и щеки раскраснелись.

Хотелось прижать ее к себе, успокоить, сказать, что все это ерунда, ведь главное это то что между нами. И плевать какими методами мы заполучили наше счастье. Но глядя на искаженное гневом лицо Ульяны, понимал, это невозможно.

– Что ты хочешь услышать? – не отпускал ее голову зарываясь пальцами в волосы и крепче удерживая шею. Казалось, стоить ослабить хватку, как она упорхнет навсегда из моих рук.

– Правду, Роберт! – в отчаянии крикнула она. – Ты действительно, заставил ее переспать с Пашей?

– У нее был выбор. Она сама приняла это решение, – старался говорить спокойно, не подкрепляя ее истерику.

– Выбор?! -закричала так, что внутри меня все сжалось. – Ты предложил матери больного ребенка выбрать между жизнью дочери и честью?

Ульяна резко оттолкнула меня от себя, отойдя подальше. Взгляд пылал, ноздри раздувались от ярости и тяжело вздымалась грудь.

– Зачем, Роберт?! Для чего? – Ульяну сотрясала мелкая дрожь.

– Не мог выкинуть тебя из головы, – как только произнес это вслух, понял, насколько глупо звучит подобная причина.

– И все? – в ужасе смотрела на меня, широко раскрыв глаза. – Не смог затащить меня в постель и решил сломать разом несколько жизней?

– Ты не понимаешь, Ульяна, – сделал шаг к девушке, он она тут же отпрянула от меня, как от прокаженного.

– Не подходи ко мне!– выставила вперед указательный палец, предупреждая.

– Девочка, моя!

– Не смей меня так называть! – кричала она срываясь в истерику. – Как ты мог? Как ты мог?! – ходила она из стороны в сторону. – Ты же просто уничтожил мою семью, Пашу, эту бедную Марину!

– Защищаешь женщину спавшую с твоим мужем? – не мог поверить, что Ульяна встала на ее защиту.

– Ты же вынудил ее!– вскинула руки вверх . – Это чудовищно! Роберт, как тебе вообще в голову пришел такой ужас?!

– Ульяна, послушай, – снова сделал попытку подойти к девушке, но она отпрыгнула от меня, как от какой-то мерзости, вжимаясь в кухонный шкаф.

– Только попробуй дотронуться! – прошипела, оскалившись.

– Ульяна, все совсем не так, как ты себе нарисовала, – чувствовал как теряю почву под ногами. Девушка не слышала меня, даже не пыталась. А я не понимал, как заставить ее прислушаться. – Я не мог думать ни о чем и ни о ком кроме тебя. Не вмешивался в твою жизнь, но легче не становилось. Решил проверить, а так ли верен тебе муж, как и ты ему. И стоит ли и дальше держаться в стороне.

– Ты все подстроил, -по ее щекам текли слезы. – Ты все подстроил, – повторяла, будто не до конца верила в это.

– Если бы у Марины ничего не получилось, я бы оставил его в покое, – снова солгал. Не случилось бы подобного. Нашел бы другой способ заполучить Ульяну.

– Не верю тебе, -мотала она головой. – Подожди, а деньги? – ошарашено смотрела на меня. – Тот конверт, что она приносила…Это ты Пашу в тюрьму…? – даже не смогла договорить.

– Нет, тут он сам постарался.

– Тогда зачем конверт?

– Чтобы ты узнала о них с Мариной и решилась подписать договор, – никогда Ульяна не узнает, что это я договорился со стороной обвинения о сделке. И так в ее глазах выгляжу настоящим монстром.

– Ты чудовище, – сказала, словно прочитав мои мысли. – Какое же ты чудовище! – не моргая смотрела на меня.

Сердце сжалось от ее взгляда и слов. Меньше всего я хотел быть моральным уродом в глазах Ульяны. И знай я, что она станет для меня так дорога, обивал бы ее порог. Вступил бы в прямую борьбу с Павлом и ждал, пока она сдастся. Но время не отмотать назад. Сделанного не исправишь. Оставалось уповать на силу ее чувств. Если Уля любила меня, должна простить. Ради нее затеял эту игру и не намерен отступаться от своего счастья.

– Я не знал, как вытравить тебя из своей головы.

– Поэтому решил отравить мне жизнь, – усмехнулась сквозь слезы. – А ведь когда я пришла к тебе в первый раз, унижал меня там в ресторане.

Во рту пересохло. Она помнила, все помнила, и едкие слова. А как я злился на нее тогда, даже презирал, за то что готова отдаться за деньги и потому что не хотела меня. Стремился наказать ее, за отказ, за свою одержимость ей, за страх ее этот, от которого сам себе противен был. Думал унижу, растопчу и спадет морок, но только сильнее на шее петлю затянул. Увидел ее ранимую, в белье том прозрачном, не скрывающем совершенно ничего и совсем резьбу сорвало. Полностью перестал с другими женщинами общаться. Не хотелось дешевых перекусов. На диету сел, чтобы специально по-полной насладиться трапезой. А как добрался до нее, думал с ума сойду от переполнявших эмоций. Только попробовал и понял, что подсел. Никогда другую не захочу больше.

– Прости, – проговорил хрипло, осознавая, что сейчас меня ничего не спасет.

– Мне жаль, что я тебя полюбила, -выплюнула, словно яд.

Твердым шагом Ульяна шла к двери.

– Уля, куда ты?– похолодел от ужаса, что вот она выйдет за дверь и больше я ее не увижу.

– Я ухожу, – сказала ледяным тоном, не оборачиваясь. – Распахнула дверь, выходя за порог.

Сердце стучало как обезумевшее в груди, отдаваясь в висках, и засосало под ложечкой.

– Тебе нужно успокоиться и поговорить на холодную голову, – шел следом, дожидаясь вместе с Ульяной лифта.

– Я все решила. Все кончено, Роберт Альбертович, – даже не смотрела в мою сторону, шагнув в кабину лифта.

Поставил ногу к двери, не давая закрыться.

– Сколько времени тебе нужно все обдумать. Я позвоню через неделю!

– Прощай! – равнодушно посмотрела мне в глаза. – Ухожу навсегда.

– Ты не можешь, у нас договор, – пытался ухватиться за соломинку, лишь бы не дать ей оставить меня.

– Серьезно? – усмехнулась она, окатив меня презрением. – Ты делаешь только хуже.

Услышав ее, словно на автопилоте убрал ногу, наблюдая за тем как закрываются створки кабины, отделяя нас друг от друга.

Тяжело дыша, гипнотизировал двери, надеясь, что вот-вот они