– Минуту, сэр, не так быстро. Мы еще с первым не покончили. Непонятно, каким образом он мог узнать, что мы с Геро встречаемся именно там и как он завлек туда Вимиса.

– Это просто. Не забывай, Симс уже какое-то время следил за вами. Он обнаружил в кладке садовой ограды место, которое Геро использует в качестве почтового ящика; увидел, как вечером накануне Дня спорта она оставляет там записку, вынул и прочитал ее. Это подсказало ему следующий шаг. Наутро он отправил Вимису послание от имени «Черного Пятна». – Найджел объяснил слушателям правила школьной игры и бегло пересказал, как ему удалось справиться с возникшими препятствиями; воспоминания о «нимфе»-бесстыднице все еще заставляли его испытывать некоторую неловкость.

– А как насчет моего серебряного карандаша?

– В дневнике об этом ничего не говорится. Может быть, это был вовсе не реквизит спектакля, а просто тебе не повезло. Между прочим, я говорил на эту тему кое с кем из твоих коллег. Тивертону показалось, что он видел карандаш у тебя в руках уже после «сенной» борьбы – но тут он ошибся. Симс не сказал ничего определенного. Может быть, хитрил: утверждение, будто он видел, как ты пишешь им что-то непосредственно перед убийством, прозвучало бы, пожалуй, несколько нарочито. Но скорее всего, действительно не знал. Да, чтобы не забыть. Я еще рассказал твоим приятелям, что мне удалось разузнать про общество «Черное Пятно» и его деятельность. Симс почти сразу увязал ее с тем способом, каким заманили Вимиса на сенное поле. Рэнч, более склонный к размышлениям, явно засиделся на старте. Так Симс заработал очко – на какое-то время мое внимание переключилось на Рэнча. Неплохая двойная игра.

Найджел замолчал и жалобно посмотрел на опустевший чайник. Не заметив этого, Геро спросила:

– Да, между прочим, что-нибудь насчет записки, полученной Джеймсом Уркартом, удалось узнать?

– Ну да. Об этом как раз в дневнике написано. Это была просто вторая линия обороны – на тот случай, если вам двоим удастся каким-нибудь образом отвести от себя подозрения. Симс несколько раз ужинал у него и, обратив внимание на явное несоответствие обстановки дома и предполагаемых доходов хозяина, пришел к тому же заключению, что и Армстронг. Записку он предусмотрительно отпечатал на машинке Майкла, так, чтобы подозрение пало либо на него, либо на Уркарта. Если бы последний сохранил записку, в ловушке Майкл, если бы уничтожил, то под подозрение автоматически попадает сам адресат – полиция наверняка поинтересуется, существовала ли такая записка вообще. Разумеется, весь план должен был быть обдуман и осуществлен с молниеносной быстротой. Записку Геро Симс обнаружил и прочитал в ночь на девятнадцатое, сразу после того, как она оставила ее в условленном месте, и тут же отправил письмо Уркарту, так, чтобы оно пришло к нему с утренней почтой. А дальше, наверное, до самого рассвета не ложился, обдумывая иные детали замысла.

– Стало быть, ты заподозрил Симса уже на ранней стадии расследования?

– Да. И особенных сомнений у меня не было. Во всяком случае, после того как я узнал о его истерике, когда речь зашла о сексе, и вдобавок чтении – богословские трактаты, описания адских мук и тому подобное. Но у меня не было никаких доказательств, даже намека на доказательства, чтобы хоть как-то подкрепить свою версию. По правде говоря, Симс и поныне мог жить, если бы не его тщеславие…

– То есть как это?

– Неужели не видишь? Подавленные комплексы, целиком замкнут на самом себе, поделиться не с кем. Что остается делать такому человеку? В девяноста девяти случаях из ста – вести дневник. Он же, этот человек, совершает блестящее по замыслу, смелое, эксгибиционистское убийство, самоутверждается наконец, но ему не к кому обратиться, чтобы подвиг был оценен по достоинству. Опять-таки – что ему остается делать? Довериться дневнику. Непризнанный гений. По крайней мере после смерти дневник станет достоянием гласности и автор найдет признание в потомстве. Короче говоря, я поставил на то, что дневник существует, только никак не мог догадаться, где он его хранит. После первого убийства полицейские, понимаешь ли, обшарили квартиры всех учителей и ничего не нашли, а искать они умеют. Ну, конечно, он сыграл с нами старую проверенную шутку. Молодец. Помнишь рассказ Эдгара По[20], в котором в поисках одного важного письма переворачивают ковры, отрывают панели пола, а оно лежит себе у всех на виду, на подставке для корреспонденции…

– Может быть, достаточно ходить вокруг да около? – перебил его Майкл. – Нам не нужны лекции по американской литературе. Даже не знаю, что с нами будет, если ты сию же минуту не скажешь, где все ж нашелся дневник.

– Спокойно. Далее – выпуск новостей. Это был обыкновенный блокнот – Черная Книга Хьюго Симса. В ней он также вел счет своим провинностям и школьным выговорам.

– Ты что же, хочешь сказать, что он носил эту бочку с порохом прямо с собой, брал с собой в класс, в учительскую? Но это же безумие.

– А он и был безумен. Не только великая любовь, но и многое другое заставляет забыть о страхе. И все было подчинено идее двойного убийства. С виду – чрезвычайно рискованно; а на деле – имеется гарантия безопасности со всех, так сказать, сторон, если только тебя не схватят за руку. Ну и, конечно, то, что дневниковые записи он стенографировал, тоже подстраховывало его – аудитория-то у вас не слишком просвещенная. Мне впервые пришло в голову, что дневник он может носить с собой, когда я зашел к нему в класс спросить про карандаш. Он рефлекторно потянулся к лежавшей на столе кипе книг, словно хотел прикрыть одну из них. Тогда мне показалось, что он что-то скрывает. Потом я вспомнил про стычку в учительской между Гэтсби и Тивертоном по поводу неприкосновенности персональных шкафчиков, и мне пришло в голову, что это – хорошее место для хранения дневника. Даже очень хорошее. В дневное время мне все никак не удавалось сунуть туда нос, потому что в учительской все время кто-то да был, а на ночь ему должно было хватить ума брать его с собой; да к тому же вообще все это оставалось пока лишь смутным предположением, и убедился я в своей правоте только после убийства Вэйла. Армстронг сказал тогда, что его люди только что прочесали учительскую. Для Симса это была сокрушительная новость, он побледнел как смерть. Все подумали, что это была реакция на известие об убийстве, но на самом деле он страшно испугался, что полицейские нашли его молчаливого друга. Иное дело, что подумай он получше, то беспокоиться было не о чем: искали-то орудие преступления, а не письменное признание в нем.

– А вам оно как в руки попало? – спросила Геро.

– Имейте терпение, мадам, всему свое время, – отозвался Найджел и перешел к убийству директора. – Честно говоря, мне следовало бы попытаться предотвратить его. Но я думал, что очередной удар придется не туда. Я ожидал, что это будет – если вообще будет – кто-то из вас двоих. А ведь подсказка была у меня прямо под носом. Я слышал, как Вэйл отчитывает Симса как мальчишку, и, помнится, подумал еще, что, если бы кто-то разговаривал так со мной, я бы шею ему свернул. Но говорим-то так мы все, а действует только Симс. Вэйл годами запугивал и унижал его, и вот чаша терпения переполнилась. Возможно также, что Симс испугался, как бы Вэйл не выгнал его за некомпетентность. И все же он никогда бы не пошел на убийство, если бы ему не пришло в голову, что это прекрасная возможность подставить вас с Геро. Да, тут он оказался истинно на высоте, – с энтузиазмом добавил Найджел.