Она отодвинулась от него.

— Мне уже лучше, все в порядке… — Джил вытерла вспотевший лоб. — Боже милостивый, у меня не было ЭТОГО уже восемь месяцев! Жвачку я не употребляла ни разу после того приступа, когда вы были в моей хижине… Собственно, раньше у меня никогда и не было галлюцинаций. Вы думаете, что Файбрас отстранит меня? Но почему?

— Я не знаю, — Пискатор говорил очень медленно, — может быть, гипноз и не выявит этих приступов. Простите меня за попытку вмешаться в ваши дела, но мне кажется, вам нужно пойти к Файбрасу и откровенно все ему рассказать. Но это надо сделать до испытания.

— Что это даст?

— Если он обнаружит, что вы что-то от него скрыли, то непременно снимет вас. Но если вы будете с ним откровенны, откроетесь ему до официального диагноза, он может прислушаться к вашим словам. Я не думаю, что кошмары, которые изредка вас тревожат, несут серьезную опасность, но мое мнение ничего не значит.

— Я не стану просить!

— Не забудьте, что ваша гордость может привести к плачевному результату.

Джил глубоко вздохнула и оглянулась вокруг, будто в поисках выхода. Лишь пять минут назад она было так уверена в себе, так счастлива!

— Ладно. У меня нет привычки откладывать важные дела на завтра.

— Весьма похвально, — заметил Пискатор, — и благоразумно. Желаю удачи. Тем не менее, поднимаясь на третий этаж к кабинету Файбраса, Джил задыхалась от волнения. Секретарша сказала, что он ушел к себе — возможно, отдохнуть. Она спустилась этажом ниже, к дверям его квартиры. Перед ними стояла охрана — четыре человека, обычно сопровождавшие его повсюду; эта предосторожность была вызвана парой покушений за последние полгода. Преступников не обнаружили — скорее всего, они покончили с собой. Никто не знал достоверно, откуда взялись эти люди; подозревали происки одного из враждебных государств, расположенных вниз по Реке, откуда могли заслать убийц. Файбрас полагал, что там еще не расстались с надеждами захватить месторождения руды, невиданные машины и оружие Пароландо, предварительно прикончив его самого. Однако это были лишь предположения.

Джил подошла к старшему охраннику.

— Мне нужно поговорить с шефом.

— Извините, — отрезал верзила по имени Смизерс, — но он распорядился не беспокоить его.

— Почему?

— Не могу знать, мэм, — Смизерс взглянул на нее с любопытством.

— У него там, наверное, женщина! — раздражение победило в ней осторожность.

— Нет, не женщина и никто из своих, мэм. — Охранник ехидно усмехнулся. — У него гость, который прибыл сюда час назад — немец, Фриц Штерн, один из пилотов дирижаблей. Слышал, что он командор НДЕЛАГ… не знаю, что это такое. Но летал-то он побольше вашего!

Джил едва удержалась, чтобы не стукнуть его по физиономии. Она знала, что Смизерс не терпит ее; без сомнения, он с удовольствием преподносил эти новости.

— НДЕЛАГ, — она осудила себя за дрогнувший голос, — это «Нойе Дейч Люфтшиффартс Актиен Гезельтшафт». Перед первой мировой войной была компания ДЕЛАГ. Ее дирижабли перевозили в Германии грузы и пассажиров. Но о НДЕЛАГ я никогда не слышала.

— По-видимому, ее создали после вашей смерти, — Смизерс откровенно наслаждался происходящим. — Я еще разобрал, как он говорил капитану, что кончил академию в Фридрихсхафене в 1984 году… он дослужился до командира супердирижабля «Виктория».

Джил окончательно пала духом: сначала — Торн, теперь — Штерн! Нет, здесь ей нечего делать! Пожав плечами, она сказала дрогнувшим от ярости голосом:

— Я… я повидаюсь с ним позже.

— Да, мэм. Извините, мэм, — Смизерс криво усмехался.

Джил уже шла вниз по лестнице, когда сзади раздался стук захлопнувшейся двери. Она резко обернулась. Из квартиры Файбраса вышел незнакомец. Он остановился, холодно разглядывая стражу. Парни потянулись за своими пистолетами. Перед ними стоял высокий широкоплечий человек, длинноногий, с удивительно тонкой талией. Светлые волосы вьющимися прядями падали на лоб; лицо, красивое, но иссеченное морщинами, поражало нездоровой бледностью. В левой руке он держал окровавленный кинжал, правой выхватил из ножен меч. Вновь резко хлопнула дверь, и на пороге появился Файбрас, стиснув в кулаке рапиру. По его подбородку струилась кровь.

— Штерн? — выкрикнул Смизерс.

Немец метнулся в сторону. Путь вниз по лестнице, к двери, загораживала Джил, и он побежал к окну.

— Не стрелять! Ему не уйти! — закричал Смизерс.

Штерн прыгнул на подоконник и попытался кинжалом разбить окно. Толстое стекло не поддавалось, он бил по нему изо всей силы, потом, пошатнувшись, упал. Файбрас с охраной бросились к нему, следом спешила Джил.

Штерн поднялся на ноги, посмотрел на бежавших к нему людей, затем перевел взгляд на выпавшее из его рук оружие, закрыл глаза и рухнул на пол.

Джил подбежала, когда Файбрас щупал пульс распростертого на полу человека.

— Он мертв!

— Что произошло, сэр? — спросил Смизерс.

— Я могу лишь сказать, каким образом все случилось… объясняй сам, если сможешь. Мы мирно болтали с ним за рюмкой. Все шло нормально. Вдруг он вскочил, выхватил кинжал и попытался прикончить меня. Он выглядел так, словно в него вселился дьявол… но до того, пока мы выпивали — клянусь, я не встречал более уравновешенного человека! Но что с ним произошло? Похоже, он умер от сердечного приступа?

— От сердечного приступа? — переспросила Джил. — Никогда не слышала тут о чем-то подобном. А вы?

— Всегда что-то происходит впервые, — пожал плечами Файбрас, — особенно теперь, когда прекратились воскрешения.

— Кожа на лице посинела, — заметила Джил. — Не похоже на инфаркт… А он не мог принять яд? Правда, я не заметила, чтобы он подносил руки ко рту…

— Интересно, где он мог достать цианистый калий или синильную кислоту? — возразил Файбрас. Он взглянул на Смизерса. — Заверните тело и отнесите ко мне в спальню. Ночью спустите в Реку.

— Да, сэр, — вытянулся Смизерс. — А как же ваш подбородок, сэр? Вызвать врача?

— Не надо, я заклею пластырем сам… И никому ни слова! Ты понял, Смизерс? К вам это тоже относится, Галбира. Ни одного слова! Не надо будоражить людей.

Все покорно кивнули.

— Как вы думаете, — спросил Смизерс, — этого подонка тоже подослал Барр?

— Не знаю. Меня это не интересует… Займитесь им.

Он повернулся к Джил.

— А вы что здесь делаете?

— Я хотела с вами поговорить, но лучше попозже. Сейчас вам не до меня.

— Глупости, — поморщился Файбрас. — Со мной все о'кей. Пошли, Джил, я только заклею царапину, и мы побеседуем.

Джил шагнула в роскошно обставленную гостиную и уселась в мягкое кресло. Файбрас исчез в ванной; через несколько минут вернулся с белой нашлепкой пластыря на подбородке.